Владимир Колычев - Свинцовое ожерелье
Утром Кирилл принялся разгребать завалы и с ужасом обнаружил обгорелый труп. От тела остались одни только обугленные кости: настолько сильным было пламя пожара. Но оно не смогло расплавить стальной крестик, который носила Лия.
Нашел Кирилл и труп Клима, но слез для друга не хватило. Он выплакал все над жалкими останками любимой женщины. Только вот легче ему не стало.
Часть II
2015 год
Глава 5
Пьяные глаза, небритые щеки, слюнявый рот, грязная расстегнутая футболка. Инна вздохнула, глянув на дядю Славу. Раньше нормальный мужик был, а сейчас!..
– А дай-ка ты мне беленькой, дочка.
Инна потянулась к полке, сняла бутылку водки.
– А чистый спирт есть? – спросил дядя Слава.
Его голос и поведение вдруг изменились. Он неприязненно посмотрел на мужчину, который встал в очередь.
– У нас не аптека, а магазин, – сказала Инна и тоже посмотрела на человека, который привлек его внимание.
Она уже не раз видела его здесь. Появлялся он редко, покупал много. Тихий, нелюдимый, но не злой. Располагающей внешности, приятной наружности, опрятно одетый. Сейчас на нем была теплая, очень качественная спортивная куртка. Взгляд спокойный, вдумчивый. Немолодой уже, лет сорок, но выглядел хорошо. Его лоб рассекала одна морщина, такая же глубокая, как и глаза.
– А без чистого спирта нельзя, когда нечистая сила рядом, – глянув на мужчину, сказал дядя Слава и зачем-то перекрестился.
Тот лишь грустно усмехнулся. Ни одна черточка не шевельнулась на его строгом лице.
– Давай, дядя Слава, иди!
Инне вдруг стало стыдно за дремучую темноту в головах ее односельчан. Она забрала деньги, отдала бутылку. Не хватало двадцати четырех рублей, но Инна готова была доплатить за дядю Славу, лишь бы он поскорей убрался.
Алкаш забрал бутылку, прижал ее к груди, отошел, встал в центре зала.
– Дочка, я здесь побуду! А то мало ли!
– Дядя Слава, с вас еще двадцать четыре рубля!
– Я сейчас. – Он закивал и бочком вышел.
В магазине остались только Инна и мужчина в спортивной куртке.
– Я вас слушаю. – Продавщица улыбнулась.
– Мясо вроде бы свежее, – заглядывая за стекло витринного холодильника, сказал он.
Голос низкий, с притягательной хрипотцой. Да и вообще, мужчина производил благоприятное впечатление. Глядя на него, Инне хотелось смеяться над глупым дядей Славой. Какая в нем нечистая сила? Да, живет он у Русалочьего Излома, и что? Этим байкам про леших, кикимор и русалок уже сотни лет.
– Говядина, скажу вам честно, не первой свежести, а свининка, можно сказать, парная. У нас свой поставщик. Даже сертификат есть. – Инна невольно понизила голос.
Сертификация на товар не выдерживала никакой критики, но директор магазина закрывал на это глаза. Личные связи – дело такое.
– Хорошее мясо, я вижу. Вот этот кусок и два соседних.
Мужчина взял шесть с половиной килограммов свежего мяса, овощей, фруктов, масла, сыра, колбасы, консервов. Он немного подумал, добавил к своему списку три бутылки коньяка, загрузил в две спортивные сумки, расплатился и собрался уходить.
Инна изнывала от желания познакомиться с ним, но как она могла? Не женское это дело – первой завязывать отношения с мужчиной. В городе можно, а на селе – нет. Еще подумает, что она какая-то гулящая.
Он легко поднял сумки, повернулся к Инне спиной, шагнул к выходу.
– А скажите… – вырвалось у нее.
Мужчина остановился, повернулся к ней, вопросительно, с холодком посмотрел.
– Нет, ничего! – поникшим голосом сказала Инна.
Она не станет знакомиться первой.
– До свидания, – сухо попрощался он.
Инна подошла к витринному окну с видом на площадку перед магазином. Она стояла и смотрела, как мужчина укладывал покупки в багажник своего джипа. Хорошая машина, не из дешевых. Да и сам он как будто из другого мира. Нет не потустороннего, хотя и живет черт знает где.
В магазин зашли два мужика. Инна заметила их, но взгляд от окна не оторвала.
– Эй, ты на кого там таращишься?
Она вздохнула и перевела взгляд на Сидорку.
– Тебе не все равно?
Сидорка еще в школе хотел стать Сидром. Ребят, которые не соглашались его так называть, он бил. На девчонок ругался матом. Только Инну никак не обижал. Потому что влюблен был в нее с первого класса.
– На меня ты так не смотришь, – хмуро пробубнил Сидорка.
Смотрелся он внушительно – плотный, грубый. Ударить мог больно. Его боялись.
– А ты у меня так много не покупаешь.
– А этот черт что у тебя покупал?
– Секрет фирмы.
– Да ну!
– Мяса на прилавке нет, – заметил Жучок, плюгавенький Сидоркин прилипала.
Как говорится, мал клоп, да вонюч.
– Он что там, шашлык жарить собрался? – Жучок усмехнулся. – Шабаш для ведьм устраивает?
– Для русалок. – Сидорка взялся за живот, но рассмеяться почему-то не смог.
То ли зависть его душила, то ли ревность, то ли то и другое.
– Нет там никаких русалок!
– Как же нет! Сколько мужиков пропало.
– Дядька мой лет двадцать как пропал. Пошел в те места, и с концами. Русалки утащили, – проговорил Жучок.
– Тебе-то самому сколько лет?
– Так я и не говорю, что я его помню.
– Русалки там, – сказал Сидорка. – Я точно знаю. Они ему дом помогли построить. А леший его охраняет.
– Нет, он сам леший! – заявил Жучок. – Он с русалками там живет и с кикиморами.
– Русалки красивые. – Сидорка покачал головой. – Такие, как ты. А кикиморы – жуть! С ними как с мужиком. Он что, не той ориентации?
– Языки у вас без ориентации.
Не хотела бы Инна стать русалкой, тем не менее сравнение с ними ей польстило. Впрочем, это не помешало девушке рассмеяться Сидорке в лицо.
В магазин зашли люди.
– Все, давайте отсюда, трепачи!
– Мы вообще-то покупать пришли. – Сидорка надул губы.
Инна кивнула. Пусть покупает, только молча. Она как-нибудь его потерпит. Видеть не может, но работа есть работа.
Женская красота бывает разной, как вызывающей, кричащей, так и скромной, молчащей. Такой же могла быть и Арина. Костя видел ее намедни в ночном клубе – роскошная прическа, воинственный макияж, короткое облегающее платье от Картье. Она выпивала, громко разговаривала, смеялась, танцевала с парнями.
А сейчас – сама невинность. Волосы убраны на затылок, косметики на лице самая малость, жакет без декольте, юбка ниже колен, туфли на среднем каблуке. В руке папка, возможно, с рефератом. Походка ровная, в движениях ни малейшей вычурности.
Но все равно Арина казалась ему королевой красоты. Улыбка у нее такая чудодейственная, или Костя просто в нее безумно влюблен? Наверное, то и другое.
А он влюблен. Давно и безнадежно. С начала третьего курса. Она на первом учится. Скоро год будет, как Костя смотрит на нее со стороны, но воз и ныне там. Сейчас она пройдет мимо, а он останется стоять с опущенной головой.
