Татьяна Устинова - Всегда говори «всегда» – 2
– Да что вы! Может быть, я его теперь хранить буду! Он же со следами слез… Это очень романтично.
– Ой, скажете тоже, – смутилась она.
«Да проваливай ты», – думал Песков, чувствуя, что не в силах уже улыбаться и вот-вот ляпнет какую-нибудь грубость.
– До свидания, – сказала Надя.
– Прощайте, – буркнул Игорь.
Он еще курил какое-то время, глядя, как Надежда садится в машину Барышева, как «Мерседес» отъезжает с парковки, мигнув фарами ему на прощание.
– Напьюсь, – со злостью вслух сказал Игорь. – Напьюсь до беспамятства…
Он с пробуксовкой рванул с места и с омерзением выбросил в окно платок – отвратительно влажный от слез этой рыжей курицы.
Ну почему педант Барышев не улетел без него?
Сейчас бы все проблемы были уже решены. Оставалось бы только признать себя победителем…
Желание напиться стало таким осязаемым, что Песков почувствовал першение в горле и дрожь в руках. Только алкоголь поможет снять напряжение и унять боль, поселившуюся где-то в районе шейных позвонков в тот момент, когда Игорь узнал, что самолет, на который он опоздал – он, а не педант Барышев! – разбился.
Он спас шефу жизнь, и от этого болела шея… Даже собственная спасенная жизнь не унимала эту нудную боль.
Песков достал телефон, дрожащими пальцами набрал номер.
– Андрюх, а давай через полчаса на нашем месте! Я угощаю…
* * *Песков был пьян и поэтому откровенен.
Пожалуй, слишком пьян и чересчур откровенен.
Как бы потом об этом не пожалеть…
Но слишком уж тяжко таскать с собой постоянно такой груз, как ненависть. Нужно иногда открывать клапан и выпускать пар.
– …самое забавное, что я спас ему жизнь. До сих пор не могу поверить… А ведь я его просто ненавижу! – покаялся он Андрюхе.
Они сидели в уютном ресторанчике и приговаривали уже вторую бутылку виски. Андрюха не то чтобы был закадычным другом, просто лицо незаинтересованное, а значит, вполне доверенное.
– Что ты на меня так смотришь? – Игорю показалось, что у Андрея в глазах промелькнула насмешка. – Простое, ясное чувство, чувство ненависти. Оно тебе незнакомо?
– Знакомо, знакомо, – покивал Андрюха и даже, изобразив сочувствие, плеснул виски, Игорю и себе. – Только я не очень понимаю, с чего ты так на него вызверился?
Следовало остановиться, закрыть этот чертов клапан, но виски сделал свое дело.
– Он первый! – Игорь одним глотком выпил содержимое рюмки, не почувствовав градуса. – Понимаешь, первый! Вот бежишь, бежишь, уже финишную ленточку видишь. Вот она! Сейчас оркестр сыграет туш, и ты взлетишь на пьедестал под гром аплодисментов… А подбегаешь к нему, к пьедесталу, а он занят!
Песков вдруг отчетливо увидел этот самый пьедестал, а на нем Барышев – высоченный, уверенный, сильный. И медаль у него на груди.
– На нем уже стоит по-бе-ди-тель! И все его преимущество только в одном – он вовремя родился! Он не умнее, у меня в заднице больше мозгов, чем у него в голове! Он не быстрее бегает! Он просто раньше побежал!
Клапан сорвало.
Песков перешел на крик. Но в этом ресторанчике их все хорошо знали, поэтому можно было и побуянить. Игорь швырнул рюмку на пол, но она отчего-то не разбилась, покатилась к стене.
– В этой стране нужно было родиться либо в позапрошлом веке и в нем же помереть, либо на десять лет раньше, чем мы с тобой. Только и всего, – закончил он свою мысль.
Убогонькая, конечно, была мыслишка, он это понимал даже пьяный – для неудачников всегда время плохое. И Андрюха понимал, потому что усмехнулся.
– В таком случае все претензии к родителям.
– И к ним тоже. – Хватаясь за стол, чтобы не упасть, Песков наклонился, поднял рюмку, подул в нее, но подошел официант и заботливо все заменил – и грязные тарелки, и рюмку, и даже наполнил ее, льняной салфеткой перехватив бутылку.
Сервис, мать твою…
– А давай выпьем! – Игорь высоко, словно вымпел, взметнул рюмку над головой. – За наше несчастное поколение!
Андрюха его поддержал, они махнули по маленькой, потом еще, закусили ерундой какой-то – оливками, зеленым салатом, креветками.
– А знаешь, я согласен с тобой. В основном все свои дела устроили в то время, когда мы с тобой в институте на лекциях штаны просиживали. Большой пирог на части рвали. А нам осталось только крошки подъедать.
Песков взглянул на него подозрительно – притворяется Андрюха, что не понимает убогости мыслишки, или правда так думает?
– Смирись, – подмигнул тот.
– Да ни за что, – усмехнулся Песков. Пусть не думает бывший однокурсник, что он баран, которого обстоятельства загоняют в стойло, или куда там загоняют баранов… – Ни за что!
– А выход?
– Выход всегда есть.
Андрей смотрел на него вопросительно и, кажется, недоверчиво. Что, думает, он, Песков, лапки кверху поднимет? Не сможет сорвать медаль с победителя?
Игорь расхохотался.
Потом наклонился к Андрюхе и, чтобы смахнуть с его лица недоверчивость, вполголоса сказал:
– Я втравил «Стройком» в небольшую гонку. И если он проиграет, я получу приз.
– Кто тебе его даст?
Опять недоверие…
– Тот, кто выиграет. – Песков еще ниже пригнулся и еще тише сказал: – «Стройком» должен проиграть «Авгуру». «Авгур» получит фантастически выгодный заказ, и я тогда стану там полноправным партнером, понимаешь? Не первым замом, не правой рукой, не мальчиком на побегушках, а партнером!
Здравый смысл где-то на задворках подсознания нашептывал ему, что не надо всего этого говорить, не надо по пьяни выдавать свои грандиозные планы кому бы то ни было – хоть маме родной, – но не хотел Песков выглядеть перед Андрюхой слабаком, который все свои неудачи списывает на «не то время».
Время всегда не то.
– Круто, – вроде как одобрил Андрей, но опять с уничижающим недоверием поинтересовался: – А этот «Авгур»… Он точно выиграет?
– Над этим сейчас я и работаю.
Вот так. Ничего конкретного, но понятно – «Авгур» в любом случае выиграет, если за дело взялся Песков.
Андрюха поскучнел, заказал зачем-то коньяк и, словно только для того, чтобы поддержать разговор, спросил:
– С курса кого-нибудь видел?
– Последние пару лет – никого. Только Женьку Кошелева. И лучше бы не видел. Денег он у меня занял, и с концами.
– Не отдал?
– И не отдаст.
Они еще какое-то время пили, не чокаясь и не глядя друг на друга.
– Говорят, он в Югославии воевал и там к дури пристрастился, – сказал Андрей.
Дался ему этот Кошелев!
– Он всегда идиотом был.
Ага, ясно, чего он за Женьку так уцепился, пьяно подумал Песков. Про Женьку ему говорить приятнее, он не хозяин жизни. С ним, с Песковым, Андрюха чувствовал себя второсортным, а вот по сравнению с Кошелевым, который занимает и не отдает деньги…
