Дж. М. Дарховер - Вечно
Хейвен улыбнулась, когда он подошел к ней. Переполнявшее ее чувство любви было настолько сильным, что практически причиняло боль. Несмотря ни на что, он по-прежнему был центром ее существования – ее единственным. Что-то в ее душе, возможно, и покинуло ее после смерти матери, однако существовала и другая ее часть, которая жила ради Кармина ДеМарко.
– Как мило, – сказала Хейвен, принимая блюдце. – Не стоило этого делать. Я же говорила…
– Я помню, что ты говорила, – сказал Кармин, – но я не могу игнорировать День твоего рождения. Ты никогда еще его не праздновала. Это особенный день, поэтому никаких возражений – невежливо спорить с людьми, которые хотят что-нибудь для тебя сделать. Нельзя пинать дареного коня… как-то так.
Хейвен рассмеялась.
– Дареному коню в зубы не смотрят?
Закатив глаза, Кармин достал из кармана зажигалку и зажег свечу.
– Да, именно. A caval donato non si guarda in bocca. Принимай происходящее с улыбкой, и все закончится гораздо быстрее, чем ты думаешь, – как только он убрал от свечки руку, Хейвен задула ее. Кармин рассмеялся. – Кто-то у нас нетерпелив, да? Ты хотя бы загадала желание?
Хейвен нахмурилась, наблюдая за тем, как Кармин вытаскивает из кекса свечку.
– Желание?
– Перед тем, как задуть свечи, нужно загадать желание, – ответил он. – В этом вся соль.
– О, я не знала.
– Ничего страшного. У тебя еще будет шанс загадать сегодня желание с Дией.
Хейвен заметно напряглась.
– В смысле?
– Мы проведем вечер в честь твоего Дня рождения в Шарлотте вместе с Дией. Ты ведь не думала, что сможешь от нее отделаться? По большому счету, мы – ее единственные друзья.
– Но мне не хотелось устраивать никаких торжеств.
– Я понимаю, но нас будет всего лишь трое.
Умоляюще смотря на Хейвен, Кармин безмолвно просил ее не спорить с ним.
– Хорошо, – сдалась она. Заметив скептичный взгляд Кармина, она поняла, что произнесла слово, которое он терпеть не мог. – Мы проведем день с Дией.
Разломив кекс пополам, Хейвен протянула одну половинку Кармину. Низ подгорел и был жестковат, однако Хейвен не сказала ни слова, продолжая есть свою половинку. Разделавшись с кексом, Кармин поднял с пола подарочный пакет. Осторожно приняв подарок, Хейвен достала из пакета стеклянную рамку среднего размера, в центре которой были выгравированы иностранные слова.
– Это выдержки из «Новой жизни», – сказал Кармин. – Ничего особенного, но я не знал, что тебе подарить, и вспомнил, что тебе понравилось это произведение.
– Прекрасный подарок, – ответила Хейвен, пытаясь прочесть слова, однако ей так и не удалось их распознать. – Спасибо.
Поцеловав ее, Кармин прошел в свою комнату для того, чтобы принять душ. Хейвен отнесла блюдце на кухню и, решив немного прибраться, заметила доктора ДеМарко, вышедшего в фойе из кабинета под лестницей.
– Доброе утро, dolcezza.
– Доброе утро, доктор ДеМарко.
– Нет нужды так формально обращаться ко мне, дитя, – сказал Винсент, сжимая пальцами перегородку носа.
– Да, сэр, но… – Хейвен замолчала, смотря на него и пытаясь подобрать нужные слова. Винсент терпеливо ожидал ее ответа, однако окончить беседу им помешал телефонный звонок.
– Я должен ответить, – сказал Винсент, удаляясь.
Вернувшись на третий этаж, Хейвен зашла в спальню Кармина в тот самый момент, когда он надевал джинсы. Остановившись, она ощутила покрывший ее щеки румянец.
Усмехнувшись, Кармин сократил расстояние между ними.
– Я хочу тебе кое-что показать.
Взяв Хейвен за руку, он провел ее к своему столу и, взяв с него стопку бумаг, передал их Хейвен.
– Что это?
– Это твоя жизнь, tesoro.
Пробежавшись глазами по первому документу, Хейвен поняла, что это было свидетельство о гражданстве. Увидев свое имя и фотографию, она почувствовала навернувшиеся на глаза слезы. Несмотря на одолевавшие ее эмоции, она просмотрела остальные документы, которые только лишь еще больше сбили ее с толку. Завещания, кодициллы, распоряжения, бенефициарное владение, передача активов несовершеннолетним детям, депозитарные счета, незавещанная часть наследства, доверенности… все это казалось Хейвен столь же непонятным, как и произведение, которое ей подарил Кармин.
– Что все это значит? – спросила она, указывая на стопку документов. – Я не понимаю.
– Это твое наследство. Потребуется несколько месяцев на то, чтобы ты его получила. В действительности, и на все остальное должна была бы уйти уйма времени, но Коррадо каким-то образом удалось оформить все необходимые документы за несколько дней. Даже знать не хочу, как именно он это сделал. Вероятно, с помощью вымогательства.
– Наследство? – переспросила Хейвен, внимательно смотря на Кармина.
– Да, недвижимость, деньги и все остальное. Я понимаю, что тебе не захочется оставлять себе их дом, но ты могла бы продать его или…
– Что? – спросила она. – Какой дом?
Кармин замолчал, смотря на Хейвен с удивлением.
– Дом в Блэкберне.
– Этот дом принадлежит мне? – увидев, что Кармин кивнул, Хейвен несколько раз моргнула, пытаясь осмыслить услышанное. – А их вещи?
Кармин пожал плечами.
– Они по-прежнему в доме. Можешь забрать себе все, что захочешь и выкинуть все остальное, или же отдать на благотворительность. Черт, будь я на твоем месте, я бы все сжег.
Желудок Хейвен сжался от паники.
– Где Клара? Что с ней случилось?
– Они забрали ее с собой в Чикаго.
В силу некоторой наивности Хейвен надеялась на то, что Кларе удалось сбежать.
– В любом случае, все перейдет тебе, – сказал Кармин. – Все деньги Коррадо перечислит на банковский счет.
– Они мне не нужны, – запротестовала Хейвен. – Мне ничего не нужно от этих людей.
Нахмурившись, Кармин взял ее за руку и потянул к своей кровати.
– Подумай об этом в другом ключе – не смотри на это так, будто они что-то тебе передают; думай, что после всего, через что ты прошла, ты просто-напросто заслуживаешь этого. Назовем это компенсацией. Я понимаю, что никакие деньги не смогут исправить того, что было, но после всех мучений и потерь ты имеешь на это наследство полное право. Разумно?
– Да.
– И деньги смогут тебе в этом помочь, – продолжил Кармин, перекладывая в ее руках бумаги и возвращая на свое место свидетельство о гражданстве. – Теперь у тебя имеются средства для того, чтобы следовать за своей мечтой.
Хейвен улыбнулась.
– Что со мной теперь будет? Я ведь по-прежнему живу здесь…
– Отец сказал, что ты можешь оставаться так долго, как пожелаешь, но выбор за тобой.
