Жорж Арно - Как призрак
— У меня нет особых причин защищать Луи Прадье. Он был мужем моей лучшей подруги, не более. Ольга не захотела дружить со мной, потому что считала, будто бы ее муж за мной ухаживает… С тех пор я у них больше не бывала. Но я прекрасно помню, что за жизнь была у этой пары, их постоянные раздоры. Моя подруга — а она все еще остается моей подругой — так и не смогла понять своего мужа, а он раздражался от того, что она замыкалась в себе и особенно от того, что с ним обращались пренебрежительно. Потом я узнала, что она устраивала ему отвратительные сцены, обвиняла в изменах, а затем, чуть успокоившись, могла целыми неделями его не замечать. В общем, Ольга была просто несносна. Я даже думала, что она получает если не удовольствие, то, по крайней мере, какое-то удовлетворение, сознавая себя несчастной. Она не часто жаловалась, но иногда в одном-единственном слове, во вздохе или взгляде таится море страданий. Я знала ее еще до замужества. У меня здесь есть даже…
Жанина открыла сумку.
— У меня здесь письмо, написанное ею, еще когда она была молоденькой девушкой. Она пишет, что отец в ярости отвел ее к врачу, а тот нашел у нее манию преследования. В письме она смеется над этим диагнозом. Это, конечно, всего лишь письмо, но я готова, если нужно, передать его в руки правосудия.
Секретарь суда подошел, взял письмо и положил его перед председателем.
— Надо было бы провести экспертизу почерка, — ядовитно заметил прокурор.
— Не нужно, — сказал Гарсия. — Мы не настаиваем, чтобы его приложили к делу. Но здесь не найдется никого, кто бы усомнился в том, что письмо подлинное.
В зале засмеялись.
Ольга даже не заметила, когда Жанина вышла из зала заседаний. Она смотрела куда-то вдаль, поверх голов председателя суда и присяжных. Порой во время допроса некоторые жестокие слова задерживались в ее сознании, но тут же исчезали в забытьи, куда канули и пламенные речи мэтра Гарсии.
— Долго они не задержатся, — сказал сосед.
Она увидела, что места присяжных и судей опустели. Пуст был и стул обвиняемого.
— Больше десяти не дадут, — услышала она. — Эта Андро не растерялась.
Ольга чуть не заплакала. Сейчас никак нельзя было выйти, но ей хотелось скорее уехать в Сан-Рафаэль, забыть все это, вычеркнуть из своей памяти Ольгу Прадье.
— Вон они идут, — вставая, сказал сосед.
Она с трудом поднялась. Ноги были как ватные. Как во сне слушала она вопросы председателя, потом вдруг наступила тишина, и люди начали расходиться.
— Я ничего не слышала, — сказала она соседу.
— Не удивительно, — ответил тот, — вы как будто спите на ходу. В первый раз бывает утомительно. А вот я уже привык. Знаете, я был прав, он получил только десять лет.
Глава седьмая
На суде Ольга простудилась и целых два дня сидела в гостинице. Читала газеты, как тогда, в клинике доктора Жерара. Везде, конечно, писали о процессе Прадье и задавались вопросами о странной личности его жены. Противоречивые показания свидетелей буквально ошарашили журналистов, и никто не упускал случая посудачить о поведении обвиняемого и о самом приговоре.
Ольга порой со злостью отбрасывала газету, найдя там показания госпожи Мелуа или госпожи Андро. Рассказали ли эти женщины о ней правду или же нарочно сгустили краски?
Дважды она подходила к зеркалу в ванной и все всматривалась, пытаясь найти в своем новом лице какой-нибудь намек на эту самую Ольгу, суд над которой прошел два дня назад. Но ничего такого не было видно. Правильные черты лица полностью скрывали душу. Ольга даже вздрогнула. От госпожи Прадье ничего не осталось, ни плохого, ни хорошего.
— Я действительно умерла! — подумала она.
И в этом безликом гостиничном номере она почувствовала бесконечное одиночество и грусть. Второе рождение не освобождало совесть от смертных грехов, а память — от воспоминаний. Это было даже хуже, чем сразу после пластической операции.
«Если я здесь останусь, — подумала она, — то сойду с ума или покончу жизнь самоубийством».
И, хотя была еще очень слаба, заказала билет на ночной поезд, вышла из гостиницы за несколько минут до отхода и, оказавшись в купе, сразу же крепко уснула. А проснувшись, почувствовала себя гораздо лучше. Теплый вечер в Ницце помогал забыть обо всех невзгодах. Она с радостью вернулась в магазин, к своим привычкам и знакомым.
Все пять лет Ольга старалась стать Эдит Рюнель. Это оказалось нелегко, непрестанно вести изнуряющую борьбу. Пришлось ограничить и свою собственную память, забыть обо всем, что было до ее исчезновения.
Она все чаще ездила развлекаться и даже пережила несколько приключений. В первый раз пришлось потратить немало усилий, чтобы убедить Ольгу Прадье лечь в постель с мужчиной.
Для этой своей первой попытки она выбрала настоящего дон Жуана. Все называли его Джек, и летом он только тем и занимался, что покорял женщин. Она заставила его недельку повздыхать, чтобы заодно и самой избавиться от сомнений, а уступила лишь тогда, когда он уже начал проявлять признаки усталости.
Эксперимент, конечно же, разочаровал обоих, но у нее к тому же остался и неприятный осадок. Делалось все так легко и просто, что она даже лучше стала понимать проституток и женщин, живущих на содержании.
Со вторым она уже была осмотрительнее и развлекалась, как могла, втайне оценивая его поступки и забавляясь происходящим. Второго звали Хуг Барт, он долго цеплялся за нее, умоляя выйти замуж.
— Нет, — отвечала она, — независимость мне дороже.
— Но вы и не потеряете свою независимость. Я же не тиран.
Нет, он, конечно, не был тираном, зато имел крупные шансы превратиться со временем в камень на шее. Она еле от него избавилась, принялась отчаянно флиртовать с другим и чуть было не попала в историю, когда Хуг Барт стал угрожать покончить жизнь самоубийством. К счастью, отпуск его скоро подошел к концу и, благодаря важным обязанностям, к которым он приступил в одной парижской компании, все закончилось благополучно.
Ольга осталась наедине со своим призраком. Все труднее становилось от него ускользнуть: прошло лето и начиналась новая пора одиночества.
— Почему бы вам не поездить с нами? — предложила как-то соседка, владелица книжного магазина, проводившая большую часть времени в веселой симпатичной компании.
Эдит согласилась и стала по несколько раз в неделю выезжать за город, играть в гольф и кататься на лошадях. Возвращаясь домой, опьянев от свежего воздуха и отличного виски, она получала на какое-то время передышку, призрак терзал ее все реже и реже. Она легко переходила из рук в руки, с изяществом развратничала и находила в этом все больше и больше очарования.
