Чарльз Вильямс - На мели
Даже в неуклюжих незашнурованных ботинках он двигался совершенно бесшумно.
– Ну, что скажешь, Руис? – подступил к нему Ингрем. – Хочешь провести остаток жизни в тюрьме из-за каких-то вшивых винтовок?
Тот пожал плечами:
– Моя не понимай англицки.
Моррисон окликнул Ингрема, Руис взмахом пистолета приказал им идти. Они поднялись по лестнице и оказались в кокпите, залитом ослепительным солнцем. Карлос следил за ними, стоя на лестнице так, чтобы его голова не была видна. Из чуть приоткрытого носового люка за фок-мачтой высовывался ствол моррисоновского автомата, поблескивая, как немигающий глаз. Ловко, подумал Ингрем. Если бы они остались внизу, Эвери мог что-нибудь заподозрить, а теперь для него дело выглядит так, что они не нашли ничего интересного в каюте и вернулись на палубу, чтобы осмотреть ее повнимательнее, прежде чем принять решение.
– Держись правее, – приказал Моррисон, – и не заходи за эти мачты. Только попробуешь прыгнуть в сторону, я прострелю ей колени.
– Он что думает, мы так и будем плясать под его дудку? – возмутилась Рей Осборн.
– Похоже на то, – согласился Ингрем.
– Вы не хотите хоть что-нибудь предпринять?
Он обернулся и посмотрел на женщину:
– Можете предложить что-то конкретное? Подчинившись приказу Моррисона, они двинулись вдоль правого борта. Капитан посмотрел на самолет, мирно покоившийся на блестящей воде в миле от них, как детская игрушка на зеркале. Но с таким же успехом он мог находиться в другой галактике. Теперь они перешли к левому борту за фок-мачтой и стали глядеть вниз, словно изучая дно.
– Что случилось с Холлистером? – спросил Ингрем.
– Утонул, – последовал из люка лаконичный ответ.
– Как?
– Пытался доплыть назад до яхты. Прыгнул с ялика, подумал капитан и спросил:
– А что он делал? Где это случилось?
– Да прямо здесь. Мы сели на мель ночью, а на следующее утро Холлистер сказал, что надо выгрузить оружие, чтобы облегчить яхту. Он взял ялик и поплыл вон к тому островку посмотреть, достаточно ли там сухо, чтобы оставить ящики. На обратном пути у него заглох мотор. Вода при приливе прибывала достаточно быстро, так что он начал отдрейфовывать. Тогда Холлистер разделся, прыгнул в воду и попытался идти и толкать ялик, но потерял под ногами дно и решил плыть. Ему не удалось доплыть до судна.
– Когда это случилось?
– Кажется, в воскресенье. Какая тебе разница? Теперь иди назад и запусти двигатель.
Они отправились на корму. Ингрем вошел в кокпит, панель управления двигателями находилась рядом с местом рулевого. Он включил зажигание и нажал кнопку стартера. С третьей попытки двигатель заработал, под кормой фыркнул выхлоп, и затем раздался ровный гул, который легко мог услышать пилот самолета. Идеи у Моррисона, может быть, и сумасшедшие, но в сообразительности ему не откажешь, подумал капитан.
– А теперь выключай, и идите вниз. Они спустились по лестнице и конвоируемые Руисом прошли в носовую часть каюты. В проходе между двумя каютами появился Моррисон с автоматом на плече. Он кивком указал на радиотелефон:
– Бери трубку и повторяй за мной. Ингрем покачал головой:
– Не буду.
– Не разыгрывай из себя крутого парня, Герман, хуже будет.
– Вы не станете стрелять.
– Нет, не стану, но я сломаю красотке руку. Эта краля нам без надобности.
Наступила гнетущая тишина, напряжение нарастало. Капитан перевел взгляд с одного мужчины на другого:
– Не думаю, что вы это сделаете.
– Может, выдвинешь еще какое предположение, Герман? – саркастически ухмыльнулся Моррисон. – Подумай, отсюда до доктора далеко.
Ингрем молчал. Если самолет улетит, то больше уже не вернется. Моррисон повернул голову в сторону Рей:
– Иди сюда, детка.
Руис быстро проговорил по-испански:
– Альберто, мне это не нравится.
– Заткнись, идиот, – зло рявкнул Моррисон на превосходном разговорном испанском, – он может тебя понимать.
Внезапный обмен репликами застал Ингрема врасплох, но он постарался придать лицу непонимающее выражение, надеясь, что ему это удалось.
– Да он ничего не понимает, – продолжал Руис, – а ломать женщине руку – низость.
Моррисон ответил, что сломает, если понадобится, и одну, и другую, и еще кое-что сделает, причем описал это достаточно подробно. Испанский язык очень красив, но по возможности яркого описания жестокостей и непристойностей, пожалуй, превосходит английский. В глазах Руиса мелькнуло отвращение. Ингрем понял, что проверяют его знание языка, и ухитрился сохранить непроницаемый вид. Он надеялся, что миссис Осборн не знает испанского, а если и знает, то лишь в объеме школьной программы.
– Ну вот видишь, – сказал Руис, – он ничего не понял. Слушай, неужели придется сделать это?
– У нас нет выбора. Может, хочешь вернуться? – резко спросил он.
– Как все это неудачно. Ну что ж, раз мы должны... – развел руками латиноамериканец.
– О чем это вы совещались? – вмешался Ингрем.
– О том, какую руку ломать сначала, – охотно пояснил Моррисон по-английски. – А звук при этом какой, если бы ты знал! Только вот, наверное, ее вопли заглушат его. Ну, давай начнем, красотка. – Он шагнул к Рей, схватил ее за запястье и начал заводить руку назад.
– Ладно, – мрачно сказал Ингрем, – я позвоню пилоту.
Моррисон улыбнулся и отпустил женщину:
– Давай бери микрофон.
Ингрем снял микрофон с рычагов и этим включил передатчик. Зажужжал преобразователь частоты. Моррисон уже установил переключатель на 26-38. Ингрем нажал кнопку.
– Говорит “Дракон”, звоню на самолет Макаллистера. – Он не знал опознавательные буквы самолета. – “Дракон” к Эвери, ответьте, пожалуйста.
Какое-то мгновение стояла напряженная тишина, затем из громкоговорителя раздался голос пилота:
– Эвери к капитану Ингрему. Как там у вас? Все в порядке? Прием.
Моррисон кивнул. Ингрем начал говорить в микрофон:
– Все нормально, думаю, можно попытаться снять яхту с мели, используя якорь. Мы решили остаться на борту и попробовать перегнать ее в Ки-Уэст. Прием.
– Вдвоем остаетесь?
– Да. Прием.
– Вас понял. Если будут трудности и захотите, чтобы я вернулся или выслал судно, позвоните в Майами связисту морского флота. Сможете?
– Да, у нас есть этот канал.
– Прекрасно. А что случилось с ворами, можно сказать?
Моррисон покачал головой и левой рукой махнул в сторону моря. Ингрем, стиснув зубы, отвел взгляд.
– Нет, наверно, просто бросили ее.
– Хорошо. Если это все, то я взлетаю, счастливо оставаться.
– Спасибо. Говорит “Дракон”, прием окончен.
Капитан положил микрофон на место. Жужжание преобразователя частоты затихло. Что теперь с ними будет? Ясно, что Эвери воспринял внезапное изменение планов миссис Осборн спокойно. Вопрос о плате за чартер не поднимался, предполагалось без слов, что счет будет выплачен, как только яхта вернется в Ки-Уэст. Пройдет не меньше недели, прежде чем задумаются, куда подевались капитан и владелица яхты.
