Сандра Мэй - Срывая маски
Через некоторое время он выпрямился, постоял, а потом с яростью пнул мертвое тело ногой.
— Чертов урод! При нем ничего нет. Куда он мог спрятать ожерелье?
Один из головорезов кашлянул.
— Жофре, тут все одно к одному. Помирать он приполз к этой девке, стало быть, и стекляшки скинул ей. Наверняка у них такая договоренность была. Вот, на полу валялось…
С минуту Жофре изучал содержание записки, подобранной на полу номера англичанина, потом посмотрел на своих подручных.
— Непохоже, чтобы он расплатился с ней ожерельем. Скорее всего, просто приплелся к ней за помощью и подох, а она прибрала к рукам стекляшки. И этот фраерок, англичанин, с ней в сговоре. В дверь кто-то пальнул, вы сами слышали.
— Вид у него вполне соответствует, мэтр. И похоже, что именно его видел тот человек в Фонтенбло.
Жофре оскалился.
— Они нарочно это придумали, Манон и Жорж! В самый последний момент засветили девку и навели на нас полицию. Только моим пулям удалось сбить их планы. Вот что, надо сматываться. Полиция сейчас будет здесь — вот пусть и займется делом. В кои веки наши цели почти совпадают. Только мы должны найти их раньше, ясно?
— Ясно. И что — убрать?
— Это никогда не поздно сделать. Нет, малыш, для начала отобрать ожерелье. Учтите, девка не простая штучка, так что не спешите стрелять. Вперед. Что там говорил покойный Жоржик — бродячий цирк в Труа, две недели назад?
Выяснить — и туда!
Да, им везло, но искушать судьбу не стоило, и потому Ник и Аманда бежали по темным переулкам, намеренно выбирая самые мрачные и малолюдные из них. Девушку немного удивило то, как хорошо Ник знал город, но через полчаса непрерывного петляния по лабиринту ночного Парижа всякое желание удивляться пропало, и Аманда просто следовала за Ником.
Возле какого-то склада они приметили очередь из больших грузовиков с открытыми кузовами. Дождавшись последнего, Ник подсадил Аманду, потом со сдавленными проклятиями забрался в кузов сам.
— Куда мы отправляемся?
— Пока сам не знаю, но определенно — не в центр города. Где нам искать твоих друзей?
— Мы расстались в Труа, две недели назад.
Обычно дядюшка так и накручивает круги вокруг Парижа, не заезжая в сам город. Здесь мы мало кому интересны.
— Так… а в какую сторону он обычно накручивает круги? По часовой или против?
Аманда сердито фыркнула в темноте.
— Очень смешно! Сначала надо понять, куда мы вообще едем, а там будет видно.
— Что — видно?
— Куда делся цирк Моретти. Можно ведь спросить…
— У тебя что — вся Франция в знакомых?
Аманда с искренним недоумением посмотрела на Ника.
— Я восемнадцать лет езжу с этим цирком. А до меня дядюшка тоже на месте не сидел. Как ты думаешь, если из года в год проезжать одни и те же деревни и городки, тебя запомнят?
— Не знаю. Мне самому иногда кажется, что Манчестер — большая деревня, где все всех знают. Но все же там нельзя просто выпрыгнуть из грузовика и спросить: «А где тут Ник Картер?».
Аманда ничего не ответила. Некоторое время они ехали в полной тишине, потом сентябрьская ночь дала о себе знать, и девушка начала мелко подрагивать. Ник ждал недолго. Огромной ручищей он сгреб Аманду за плечи, прижал к себе, поразившись мельком удивительному сочетанию детской хрупкости и упругой силы стального прута в этом теле.
Аманда напряглась было, но, почувствовав тепло тела Картера, расслабилась, прижалась к широкому плечу, а через некоторое время и задремала. Разбудило ее легкое прикосновение жестких пальцев Ника к ее щеке.
— Просыпайся, сестренка. Впереди стоянка, а может, патруль, в любом случае нам пора выходить.
— Я заснула?
— Да, и крепенько. Два часа придавила.
— Боже! Два часа! Да мы уже невесть где! Ты выяснил, что это за шоссе?
— Не смог. Меня прижала к борту машины одна толстая и сонная девица. Я изо всех сил пытался выбраться, но она храпела себе в две дырочки…
— Не ври, я не храплю.
Ник посмотрел на нее, снова провел пальцем по щеке и очень серьезно заметил:
— Это хорошо.
Почему-то она вспыхнула как маков цвет и была рада темноте, скрывшей этот румянец.
Они спрыгнули на дорогу, и Ник поймал ее, прижал на секунду к груди. Аманда вдруг страстно захотела обнять его за шею, прижаться всем телом, спрятаться в этих могучих, великанских объятиях от всего, что произошло с ней за эти дни. От воспоминаний о трупе в ее номере, от чудовищного обвинения в ограблении и убийстве, которое официально предъявили ей, Аманде Моретти…
Указатель любезно сообщил им, что высадились они на дороге, ведущей в Амьен, а непосредственно вблизи от них находится деревенька Аври-сюр-Нюа. Прочитав это название, Аманда вздохнула с облегчением. Ник вопросительно глянул на нее.
— В чем дело? Тебе приснился вещий сон, что твое шапито в этой деревеньке?
— Нет, но зато в этой деревеньке живет кузен Мамаши Жози.
— Я не все знаю. Кто такая Мамаша Жози?
— Блистательная Жози. Мадам Солейль и ее Летающие Мальчики! Правда, это было раньше, когда я только родилась. Тогда мамаша была нижней в пирамиде. Это тяжелая работа, а она и так держалась до последнего. Теперь Мамаша Жози не выступает, но в цирке она — самая главная по всему тому, что происходит за кулисами.
— А на арене?
— Дядюшка Карло, естественно.
— Так. А кузен — он тоже из цирковых?
— Нет, что ты. Семья мамаши была очень недовольна ее выбором. Правда, это было лет шестьдесят назад, но некоторые из ее родственников до сих пор вздрагивают. Впрочем, дядя Арно не такой. И в любом случае у него можно узнать, где они сейчас. Пошли?
И зеленоглазая девица зашагала прямо через высокую траву туда, где золотой россыпью горели огоньки деревни Аври-сюр-Нюа. Нику ничего не оставалось делать, как последовать за ней.
Кузен Арно оказался тучным и плаксивым человеком лет пятидесяти. Аманде он не просто не обрадовался — он явно пришел в ужас при виде девушки. Встав на пороге, он зашипел страшным шепотом:
— Боже ты мой, милосердная Дева Мария, за что мне это! Амандина, зачем ты приехала? Тебя ищут!
— Вы… уже знаете?
— Знаю ли я? Вся Франция это знает, девочка. Твои фото в новостях, твое имя по радио…
Бедный Карло, он, наверное, с ума сходит от тревоги. Во что ты вляпалась? Извини, но я не зову тебя в дом…
— Я и не прошусь. Скажите лучше, дядя Арно, где сейчас наши?
Толстяк закатил глаза.
— Ничего не знаю, знать не хочу, знал бы — не сказал. Не желаю связываться с преступниками.
— Но…
— Уходи, Амандина. Я не выдам тебя полиции, это было бы не слишком порядочно, но и помогать я тебе не хочу.
