Барбара Картленд - Несравненная
Они вошли внутрь через первые ворота конюшни.
Когда девушка увидела животных, находящихся там, она поняла, что граф не преувеличивал, когда расхваливал свое приобретение.
Двигаясь от одного стойла к другому, Аморита находила каждую следующую лошадь еще более превосходной, чем предыдущая. Они и вправду были изумительными.
Пока Гарри и граф обсуждали их достоинства, девушка помалкивала.
Она старалась успокоить одного из разгорячившихся скакунов, когда вдруг заметила, что граф внимательно наблюдает за ней.
Поскольку ей показалось, что она должна прокомментировать свое поведение, она сказала:
— Он очень красивый и довольно норовистый. Так и рвется с места! Но это он от радости, а не от непослушания.
Граф рассмеялся и сказал:
— Вижу, ты любишь лошадей, Рита.
Аморита была удивлена тем, что он обратился к ней на «ты» и просто по имени — ведь они только познакомились и были совершенно посторонними людьми.
Потом ей пришло в голову, что так, наверное, обращаются ко всем присутствующим здесь женщинам, и решила не заострять на этом внимания.
— Лошади обычно ведут себя послушно со мной, — просто сказала она, — они чувствуют, что я отношусь к ним с любовью.
Конь, которого Аморита то гладила, то говорила ему шепотом какие-то слова, вел себя намного спокойнее, нежели когда они только вошли в конюшню.
Граф, некоторое время наблюдавший эту картину, вдруг сказал:
— Полагаю, твои слова можно расценивать как просьбу прокатиться верхом на Гусаре?
Аморита поняла, что так звали понравившегося ей скакуна.
С горящим взглядом она повернулась к графу.
— Вы мне на самом деле разрешите? — спросила она. — Это было бы просто замечательно! Правда, можно?
— Конечно, можно, — ответил граф. — Знаешь, ты подала мне прекрасную идею. Думаю, а не организовать ли нам скачки для дам? Гарри, что ты об этом думаешь?
Гарри, который немного отстал от них, выбирая себе лошадь для предстоящего состязания, не участвовал в разговоре и не знал, о чем шла речь.
Теперь, присоединяясь к графу и своей сестре и услышав последние слова, обращенные к нему, сказал:
— Что такое? Дамские скачки? Да, отличная идея!
— Рита, конечно же, захочет принять в них участие! — продолжал граф.
Глядя на своего брата, Аморита не могла понять, был ли он удивлен или рассержен.
Но Гарри только заметил:
— Она очень хорошая наездница.
Аморита посмотрела на графа:
— Тогда, пожалуйста, пожалуйста, можно я поеду на Гусаре?
— Ты точно уверена, что справишься с ним? — спросил граф. — Это сейчас он спокоен. Мне говорили, что конюхи, которые работают здесь, боятся его как дьявола!
— Я не боюсь, — ответила девушка. — Мой отец всегда говорил мне, что если конь знает, что ты его боишься, он непременно взбрыкнет и будет пытаться скинуть тебя, чтобы показать свое превосходство.
— Значит, твой отец хороший знаток лошадей? — заметил граф. — Чем он занимается?
Аморита собиралась было ответить, но тут же осеклась, вспомнив, что этот вопрос они забыли обговорить с Гарри. Графу наверняка совсем не обязательно было знать что-либо про ее родителей.
Было бы большой ошибкой изобретать себе мнимых родителей, не посоветовавшись с братом.
Оставив графа без ответа, она слегка ущипнула Гусара. Конь немедленно заржал на всю конюшню и встал на дыбы.
— Полегче, полегче, мальчик! — приказала коню девушка, делая вид, что забыла про вопрос графа из-за животного. — Ты не должен себя так вести, иначе мне не позволят проехаться на тебе. А мне очень хочется проверить, на что ты способен!
Она говорила спокойным, ласковым тоном, который, как ей казалось, лошади, на которых она ездила, понимали, поэтому слушались ее беспрекословно.
Только когда Гусар совсем успокоился, она снова повернулась к графу и сказала:
— Если вы позволите мне прокатиться на Гусаре, это будет так же волшебно и волнующе, как если бы мне посчастливилось улететь на Луну!
— Тогда его подготовят и будут держать специально для тебя, — пообещал граф.
Аморита улыбнулась ему в ответ:
— Вы очень добры.
— Уверен, толпы мужчин хотели бы оказаться на месте этого скакуна, — сказал граф, глядя ей прямо в глаза.
Решив, что было ошибкой позволять сестре так долго беседовать с графом, Гарри подозвал ее к себе.
— Рита, иди сюда! — крикнул он. — Хочу, чтобы ты взглянула вот на этого красавца. Я чувствую, что это — победитель!
Девушка со всех ног бросилась к брату, опасаясь, что он не одобрит ее разговоров с графом и того, что они собирались затеять верховую езду и скачки для дам.
В стойле находился очень большой и, судя по его виду, сильный жеребец.
— Как думаешь, а? — спросил Гарри сестру, пока та оглядывала коня.
— Глядя на него, могу предположить, что он в состоянии добежать отсюда до Северного полюса! — ответила Аморита.
— Все, что мне от него нужно, — сказал Гарри, — так это чтобы он пришел первым на беговой дорожке.
Все это время они говорили друг с другом очень тихо, а граф пока давал какие-то распоряжения конюхам.
— Думаешь, я должен выбрать этого? — спросил сестру Гарри.
— Я думаю, ты сам чувствуешь инстинктивно, внутри себя, подходит тебе этот конь или нет, — ответила Аморита. — Когда я увидела Гусара, я сразу поняла, что он для меня что-то значит. Не могу этого объяснить, но внутри я что-то чувствую такое, что безошибочно говорит мне — это мое.
Гарри улыбнулся ей:
— Я чувствую, что Крестоносец — это тоже мое.
— Тогда вы с ним непременно победите, — поддержала брата девушка.
Гарри скрестил пальцы и поднял руку вверх.
Аморита улыбнулась и сказала:
— Уверенность — это половина победы! Так говорил папа, помнишь, Гарри?
— Помню, — ответил Гарри, — но он был гораздо лучшим наездником, чем я.
— Не говори ерунды! — сказала Аморита. — Ты ездил не так хорошо, как отец, только из-за того, что был гораздо моложе. Но сейчас, я уверена, папа гордился бы тобой!
Говоря это, она знала, что как раз эти слова сейчас очень нужны были Гарри.
Аморита была достаточно умна, чтобы понять, как сейчас ее брату необходимы поддержка и ободрение.
Из-за вечных проблем с деньгами и нескольких неудач с лошадьми, которых ему не удалось продать по хорошей цене, он начал терять уверенность в себе.
Аморита знала, что поступает правильно, пытаясь подбодрить брата.
Когда граф присоединился к ним, Гарри сказал:
— Ройдин, если ты не возражаешь, то в больших скачках я бы хотел быть на этом скакуне. Какими они будут по счету?
