Елена Арсеньева - Академия обольщения
– Слушайте, вы меня пугаете… Почему она вдруг взорвется? Что произойдет?
– Я вам кое-что скажу.
– Что? Что вы мне скажете?
– Где сейчас ваш муж, вот что.
– Мой муж? Что с ним? Что случилось? Где он? В аварию попал? Вы из милиции? Из «Скорой помощи»? Хотя нет, они бы так не говорили… Кто вы? Что с Шуркой?
– Вас больше интересует, кто я или что с вашим Шуркой?
– Что с ним?!
– Совершенно ничего. Жив и здоров. Лежит…
– Жив и здоров? Так какого же черта вы мне тут… вы меня тут… вы меня практически до инфаркта довели своими шуточками, вы…
– Да помолчите же! Вы что, не слышали меня? Я сказала: он лежит…
– Ну и что? Нет, то есть как это – лежит? С ним все-таки что-то случилось? Где он лежит?
– Вопрос правильный! Где лежит? В постели. Точнее, на бабе. Точнее, на одной девке.
– Что-о?…
– То, что слышите. Если вы, к примеру, возьмете сейчас такси и приедете на улицу Артиллеристов, к дому 26 б, то увидите, что там припаркован «Хендэ» вашего мужа.
– И он что, там? С ней в машине? Он…
– Да погодите реветь! Ну кто в машинах средь бела дня трахается? И холодно еще, не лето… Нет, они не в машине. Я же говорила: в постели они. Улица Артиллеристов, дом 26 б, третий подъезд, квартира 80, на втором этаже. Вы только не ломитесь в дверь, не орите, скандала не поднимайте, а то он с балкона спрыгнет – там низко и газон внизу. Тогда хрен вы его поймаете. Лучше позвоните культурненько и спокойно скажите, что вы насчет нового заказа договориться.
– Какого еще заказа…
– А вам не все равно? Вам какая разница? И кончайте реветь. Вы хотите мужика на месте преступления застать или нет? Ну так собирайтесь и поезжайте. Понятно?
– Нет! Я не хочу! Зачем вы мне позвонили? Я не верю! Неправда! Этого не может быть!
– Вот ведь зануда! Все правда. Быть не может, а есть. Твой муж тебе изменяет. Ездит в тайный бордель, к шлюхам, и трахает там всех подряд. Поняла? Не хочешь – не верь. Счастливо оставаться! Сунь голову под подушку и сиди так. Только здоровье береги. Свое женское здоровье!
* * *– А вы мне не уступите свою полку? – сказала она вместо приветствия и ожидающе уставилась на Алёну небольшими, но очень яркими карими глазами.
Та растерянно моргнула и неуклюже замерла у входа в купе.
Ах ну да, мы немного забежали вперед…
Честно говоря, Алёне потребовалось собрать немало сил, чтобы заставить себя притащиться на вокзал (правда, на сей раз это был не Казанский, а Курский), подняться в вагон и войти в купе. Самое смешное, что она опять ехала в пятом вагоне, как и до Москвы. Спасибо, на семнадцатом месте, а не на двадцать первом, как в прошлый раз, но все же… все же ноги подкашивались, причем весьма ощутимо. Поезд другой, но точно такие же золотистые шторы на окнах, такая же бордовая дорожка в коридоре, точно так же скомканная сумками-тележками пассажиров. Точно так же гремит музыка, точно так же не хочется даже разбирать, что там, собственно, орут из динамика.
Дверь в купе была закрыта. Алёна постояла минуточку, держась за ручку. Оттуда доносились молодые мужские голоса, и она принялась растерянно оглядываться, словно в поисках помощи. Однако вот прорезался голос женский – веселый, капризный, – и Алёна вздохнула с облегчением. Что бы там ни было на уме у ее теперешних соседей, она будет в купе не единственной женщиной. Так что в случае чего обеим достанется поровну…
«Я сошла с ума! О чем я думаю!» – в который раз за день ужаснулась Алёна.
С этой мыслью она открыла дверь, поздоровалась и, мгновенным, несколько затравленным взглядом окинув купе, поняла, что ночь будет спать спокойно: на ее нижней полке сидела, подобрав под себя ножки, столь хорошенькая и молоденькая, прекрасно одетая и оживленная барышня с по-модному голеньким животиком, что ни один здравомыслящий мужчина в ее присутствии не стал бы тратить силы на унылую особу вроде Алёны. И внезапное осознание того, что прежние попутчики не посмели бы так страшно унижать ее, окажись она помоложе и покрасивей, ущипнуло писательницу за самое сердце…
Впрочем, она тотчас забыла о прошлой ночи, потому что барышня вдруг сказала вместо приветствия:
– А вы мне не уступите свою полку? – и ожидающе уставилась на Алёну небольшими, но очень яркими карими глазами.
Та растерянно моргнула, неуклюже замерла у входа в купе, пробормотала удивленно:
– Но… почему?
Нет, ну в самом деле – почему? Барышня куда моложе Алёны, ей на верхнюю полку залезть – что вспорхнуть. Наша же героиня особой ловкостью никогда не отличалась. К тому же в купе душно, а наверху воздуха еще меньше. Духоты же она не переносит. И вообще, Алёна с детства боится спать на верхней полке – свалиться боится. Ночь проходит в беспрестанных пробуждениях и попытках отодвинуть себя как можно дальше от края, вжаться в стену. Нет, там Алёна уж точно не заснет. А второй бессонной ночи она просто не выдержит. Конечно, можно будет выспаться дома, с утра пораньше, но тогда весь день псу под хвост пойдет. С какой радости, во имя чего она должна меняться?
Конечно, Алёна готова иногда принести жертву ради ближнего своего. Ну, если у барышни, к примеру, сломана нога… Хотя нет, ни гипса, ни костылей вроде не видно. Или она, к примеру, на сносях… Впрочем, девушка такая худышка, что живот у нее скорее впалый, чем выпуклый, что свидетельствует об отлично подкачанном прессе, а не о беременности. Но, наверное, есть все же причина, по которой красотка может просить женщину явно старше себя (да, к превеликому сожалению, тут, даже на самый доброжелательный к Алёне взгляд, двух мнений быть не может!) уступить ей нижнюю полку.
– Но… почему?
– Да просто так, – радостно сообщила барышня. – Из любезности ко мне.
Алёна снова хлопнула глазами.
Интересная постановка вопроса!
– Давайте я положу наверх вашу сумку, – сказал высокий молодой человек, сидевший рядом с барышней, и протянул руку к сумке Алёны.
Однако она молча отодвинула сумку за спину.
Итак, парочка даже не сомневалась, что тетка в черном с радостной готовностью окажет им столь нелепую любезность. Судя по акающему, протяжному выговору, они москвичи. А судя по несусветным манерам, москвичи не коренные, а лимита€, прижившаяся в столице и возомнившая себя круче вареных яиц. Ужасная порода людей, считающих всех провинциалов быдлом. А сами-то кто? Вышли вы все из народа, дети семьи трудовой!
Алёна Дмитриева, между прочим, вовсе не была столь бесхребетна и покладиста, как могло показаться на первый взгляд.
– Может быть, вам уступит место кто-то из молодых людей? – спросила она с улыбкой.
– У меня тоже верхняя полка, – врастяжку произнес сосед барышни. – А у Пети нога в гипсе, – кивнул он на второго молодого человека, полулежавшего на противоположной нижней полке, несколько неуклюже вытянув одну ногу.
