Галина Голицына - Чудо в тапках
Сама я в гостиную решила какое-то время не соваться. Холодные закуски на столе, вино у них есть, грязную посуду собирать пока что рано.
Я сделала себе растворимого кофе, положила туда сгущёнку, намазала маслом кусочек хлеба. Нет, ну надо же быть такой дурой, чтобы всё выставить на стол, ничего не оставив на кухне! Сиди теперь, сухою корочкой питайся…
А что бы, интересно, я могла себе оставить? Крабового салата я сделала не очень много, весь сразу в салатник выложила. От галантина же кусок не отрежешь заранее! От шарлотки тоже… А пельмени ещё не готовы.
Кстати, о пельменях! Я так расстроилась, что даже забыла воду для них поставить.
Налив до половины широкую кастрюлю, я поставила её на огонь. Пусть греется. Пока ещё закипит…
Нет, душа не на месте! Пойду посмотрю, что они там, как без меня…
Приоткрыв дверь в гостиную, я спросила Игната:
– У вас здесь всё в порядке? Не надо ли чего?
– Нет, ничего пока не надо, – успокоил он меня.
А подвыпивший Серёга закричал:
– Анютка, иди к нам! У нас весело!
– Нет, благодарю, – сдержанно ответила я. – У меня там кипит на плите…
Девушка сидела, скромно опустив глазки, и терзала на тарелке один-единственный кружок кабачка. Эти охламоны даже не догадались предложить ей что-то посущественнее.
Я отважно подошла к ней и прошептала на ухо:
– Давайте тарелку, я положу вам курятинки. И салат тоже очень рекомендую!
– Нет, спасибо, – испуганно вскинула она на меня глаза. – Я уже всё это пробовала. Очень вкусно, правда! – И снова нырнула за плечо Кирюхи, который сидел, поставив локти на стол и отчаянно жестикулируя руками.
Девушку свою он попросту не замечал. Господи, и почему хамам и грубиянам всегда достаются такие сокровища – тихие и безответные?.. Они же, хамы, всё равно не понимают своего счастья! Так какой смысл?
Вернувшись на кухню, я обнаружила, что вода уже закипает. Посолив кипяток, я загрузила туда первую партию пельменей. Поставила в микроволновку масло, чтобы растаяло.
Когда пельмени сварились, я выложила их в расписную глиняную супницу, обильно полила маслом. Сама по себе супница была, на мой взгляд, верхом безвкусия, но для пельменей подходила идеально.
Народ в гостиной уже сидел, откинувшись на стулья. Настало время анекдотов. Холодных закусок больше не хотелось никому. Я тихо собрала грязные тарелки, поставила чистые, потом принесла пельмени. Раскладывать не стала, сами за собой пусть ухаживают!
Я вышла в холл, снова присела на лестницу, как Золушка в своём запечке.
– Слышь, Игнатушка, а чего это чувырла твоя пельменями нас кормит? Я что, сам не могу такое купить и сварить?
– Это домашние пельмени, Кирюша, – тихо объяснила девушка. – Попробуй, очень вкусно. В магазине таких не купишь…
В приоткрытую дверь мне было видно, как он бесцеремонно залез своей вилкой в её тарелку, подцепил один пельмень, прожевал и согласился:
– Правда, вкусно. Ну ладно, положи и мне десяточек.
Я снова молча поклонилась, вздохнула и пошла в кухню. Там меня тоже ждала тарелка пельменей. В этот раз я о себе не забыла.
Быстро съев свою порцию, я вымыла тарелку и задумалась: варить следующую партию или пока не надо?
В кухню неслышной тенью скользнула девушка:
– Может, вам помочь?
– Что вы, – растерялась я. – Не надо мне помощи. Мне и самой сейчас делать нечего. Кстати, как вы думаете, варить мне следующую партию пельменей или не надо? Может, они им не понравились?
– Очень понравились, уверяю вас! Но варить пока не надо. Мальчики ещё те не доели. Я слышала, вас Аней зовут, да? А я – Липа.
– А полное имя?
– Олимпиада.
– Надо же, как красиво! – восхитилась я. – Так только раньше, в девятнадцатом веке, девочек называли. Ваши родители, видимо, большие оригиналы? Старину любят? Или это в честь бабушки?
– Это в честь Олимпиады-80. Я как раз тогда родилась, вот родители меня Олимпиадой и назвали. На мой взгляд, ничего оригинального. Наоборот, даже слишком банально. А мальчики, – она махнула рукой в ту сторону, где слышались взрывы хохота «мальчиков», – меня то Калиной зовут, то Рябиной, то вообще Ёлкой… Дразнятся, в общем.
– И ваш Кирилл это терпит?
– Так он как раз больше всех и дразнится.
Ужас какой-то! Что делается на белом свете… Мне стало искренне жаль её.
– Послушай, Липочка, зачем он тебе сдался? Ты, кстати, знаешь, что он уже был женат, и жена от него сбежала?
– Знаю, конечно, – вздохнула девушка, – как не знать… Но там никто никуда не сбегал, они просто расстались, тихо-мирно…
– А ты и поверила…
– Что значит «поверила»? Это же всё на моих глазах было – и женитьба, и развод!
– Так ты что, давно его знаешь? И не разочаровалась в нём? Да уж, великая сила любви… Вот погоди, он и тебя бросит, наплачешься потом…
Липа непонимающе уставилась на меня, наморщила очаровательный лобик:
– Аня, ты что… Что ты сравниваешь… Это Ленке он был муж, может, и плохой. Но мне-то он – брат, и очень хороший брат!
– Так Кирилл – твой брат?! – охнула я.
– Брат. А ты что подумала?
Мы посмотрели друг другу в глаза и расхохотались.
Надо же, а я приготовилась было открыть глаза глупенькой заблудшей овечке, немедленно начать спасать её от Синей Бороды, который питается доверчивыми девушками! Но мне же никто ничего не объяснил, даже не познакомили нас! А Липочка всё льнёт к Кирюхе, всё прячется за него. И что я должна была подумать?
Мы моментально подружились и стали болтать на разные темы – от кулинарии до марок автомобилей. Потом Липа рассказала, что Серёгу с Игнатом она тоже знает с самого детства, так как все они учились в одной школе, только Липочка на семь лет моложе мальчишек.
Настало время снова заглянуть в гостиную.
– Ещё пельменей сварить или уже пирог нести?
– Пирог, пирог! – радостно захлопал в ладоши подгулявший Сергей.
– Пирог и чай, – кивнул Игнат.
А Кирилл только хмуро глянул на мои ноги. Нет уж, уважаемый, сегодня я обута, как полагается. Сегодня ты меня уже не обзовёшь «чудом в тапках». Сегодня я – «чудо в босоножках», так-то!
Мы с Липочкой заварили чай, выложили шарлотку на нарядное расписное блюдо, нарезали и торжественно отнесли в гостиную.
Серёга радовался, как ребёнок:
– Пирожок, пирожок, я тебя съем! А с чем пирог-то?
– С яблоками, – ответила я, расставляя чашки и десертные тарелочки.
Оставив Липу развлекать «мальчиков», я вернулась в кухню. Но она вскоре пришла ко мне со своей тарелкой, на которой лежало два куска пирога. Один, как оказалось, она взяла для себя, другой же прихватила для меня. Меня её забота растрогала чрезвычайно.
– Липочка, ты такая милая, такая хорошая! Что ж тебе с братом-то так не повезло?
