Эффект домино. Падение (СИ) - Оллис Кира

— Спроси, о чём мечтаю я, — Кэсси тихо произносит мне в губы, снова прерывая наш поцелуй, и снимает с меня очки.

Я слегка приподнимаю её с себя, чтобы не смущать своим возбуждённым состоянием, и укладываю на покрывало. Мы ложимся на бок лицом друг к другу.

— О чём ты мечтаешь? — с нетерпением жду ответа, потому что мне действительно интересно.

— Попробовать на вкус настоящий снег.

Подперев голову рукой, пару секунд смотрю на эту необыкновенную девушку, понимая, что люблю её. По-настоящему люблю.

— Я думала ты будешь смеяться, — добавляет Кассандра, не дождавшись от меня никаких комментариев по поводу её мечты.

— Знаешь, — не могу удержаться и провожу тыльной стороной пальцев по её щеке, — теперь это и моя мечта тоже. Как я могу смеяться над своими мечтами?

— Никогда бы не подумала, что ты такой романтик, — она озаряет меня той самой колдовской улыбкой, от которой вдоль позвоночника снизу вверх пробегает горячая волна, заканчивающаяся комом где-то в горле.

Вечность смотрел бы на Кассандру. Она прекрасна даже со спутанными волосами, на которых белыми крупинками осела соль, без косметики и других премудростей, на которые большинство одноклассниц тратят часы. Шёлковая кожа, в меру пухлые губы, аккуратный носик… Но амурные стрелы в меня запустили её необычные глаза: слегка раскосые, делающие её похожей на хитрую лису. Вот и сейчас меня в них затягивает, как в воронку.

— Почему ты так на меня смотришь?

Ненадолго задумываюсь, чтобы сказать ей именно то, что чувствую на самом деле:

— Помнишь, что ты сказала мне в Санта-Ане?

— Что именно? Я много чего говорила, — над бровями Кассандры появляется пара маленьких ямочек. Так забавно. Когда она хмурится, у неё вместо складок на переносице появляются вот такие точки.

— Ты мне сказала: «Я вижу себя в тебе».

Кэсси улыбается и, чуть приподнявшись, отзеркаливает мою позу.

— Помню.

— Фридрих Ницше писал: «Если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя».

Улыбка с её лица разом сползает. Она садится и, отвернувшись к океану, начинает пропускать песок через сжатые кулачки.

Не понял.

Сажусь рядом с ней.

— Колючка, ты хотя бы поняла, что я имел в виду?

— Поняла, я тоже читала Ницше на уроке. И ты сказал фразу не полностью: «Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем», — надувшись, цитирует знаменитого философа, который считал, что борьба со злом приводит к тому, что человек с добрыми помыслами и сам становится источником зла.

Глупышка моя, всё ещё считает, что она чем-то хуже меня. Я ни за что не стану таким, как её отец. И она — не такая, как он.

— Кэсси, — беру её кулак и, разжав его, тщательно очищаю ладошку от песка. Она на меня не смотрит, приняв это изречение на свой счёт так, как того требует школьная программа. — Посмотри на меня, — свободной рукой поворачиваю её лицо к себе. — Плевать я хотел на то, что имел в виду этот Фридрих, наш учитель по философии и все философы мира вместе взятые. У меня своя интерпретация.

— И какая же? — всё же не выдерживает моего напора.

— Я смогу видеть себя в твоих глазах только в одном случае: если ты будешь смотреть прямо на меня.

***

Кассандра

Что это, если не признание? Только глухой и слепой не поймёт скрытый посыл в словах Брайана. Он ждёт от меня открытости и преданности. Он хочет взаимности. Мой сексуальный гений. Кажется, я влюблена даже в его мозг. Интересно, есть на Земле хотя бы одна девушка, любящая не только человека в целом, но и каждый его орган по отдельности?

Всякий раз, когда он смотрит на меня, как на единственного важного человека на всём белом свете, меня захлёстывает такая эйфория, что мне становится страшно. Я боюсь спугнуть своё счастье. Боюсь слишком сильно радоваться. Боюсь слишком обнадёживаться. Боюсь, что Вселенная посмеётся надо мной, и всё это отберёт, ведь в природе всегда должен быть баланс: невозможно отдать всё счастье мира лишь одному человеку.

Но как я могу отвернуться от этих зелёных глаз, вглядывающихся в мои? Нет, Брайан, ты смотришь не в мои глаза. Ты смотришь прямо в мою душу, и уже заполнил её до самых краёв.

Немедля меняю своё положение, перекидывая через него одну ногу. Я снова оказываюсь верхом на нём, но больше не смущаюсь, нет. Этот парень становится моей устойчивой привычкой, от которой не хочу избавляться. Обхватываю его лицо и нежно целую в губы.

— Ты такой умный, Брайан. Ты знал об этом?

— Разумеется, — нахально улыбнувшись, он обнимает меня за талию, притягивая к себе ещё сильнее, и начинает покрывать моё лицо короткими поцелуями. — В полтора года я уже говорил целыми предложениями, а в три с половиной научился читать.

— Боюсь представить, чему ты научился к своим восемнадцати.

— Нам всей жизни не хватит, чтобы я смог тебе продемонстрировать все свои таланты.

— Дай угадаю. Раздутое самомнение — один из них? — мне становится так смешно от его прямолинейности. Этот человек может скрывать свои мысли или всегда говорит только то, что думает?

Усмехнувшись, Брайан переворачивает нас обоих, укладывая меня на спину, а сам остаётся лежать на боку, нависая надо мной. Его взгляд останавливается на моём животе. Футболка, в которую я успела переодеться после сёрфинга, слегка задралась, оголяя тонкую полоску кожи. Парень бережно поддевает эластичную ткань и начинает её медленно тянуть вверх, останавливаясь у самой груди. Не прерываю его. Молча наблюдаю за процессом, полностью доверившись его рукам.

По идее, мне должно быть стыдно, ведь мы лежим на общественном пляже, пусть и за импровизированным забором в виде моего арендованного сёрфборда, но рядом с Брайаном я теряю всякий стыд, полностью отдаваясь своим чувствам. Видимо, я заразилась этим от него.

Тёплая ладонь ложится на мой живот и начинает ласкать его, вырисовывая пальцами причудливые круги. От этих движений я вся покрываюсь мелкими мурашками, разбегающимися врассыпную от эпицентра его касаний. Мышцы живота то сокращаются, то расслабляются, будто сами не понимают, хозяйская это рука или всё же чужая. Судя по полуприкрытым векам, Брайан и сам кайфует от своих действий, склоняясь всё ближе и ближе к моему телу. В какой-то момент он сокращает расстояние настолько, что его губы уже прижимаются к впадинке под рёбрами. Он оставляет на моей коже неторопливые хаотичные поцелуи, словно смакует и хочет продлить свои собственные ощущения.

Волна жара пробегает через всю меня от макушки до кончиков пальцев ног, особенно когда его ладонь смещается к боковой поверхности моих бёдер. Я уже не вижу того шутливого парня. Передо мной — взрослый мужчина со взглядом, полным серьёзных намерений. Внезапно Брайан резко отрывается от созерцания своего волнующего массажа, смотрит мне в глаза пару мгновений, а потом со вздохом кладёт свою голову мне на живот и, глядя куда-то вдаль, произносит уверенным тоном:

— Я люблю тебя, Колючка.

ГЛАВА 1 °C

ЧИСТОГО ЛИСТА

Брайан

Через две недели Рождество, а значит — и наш с Кэсси день рождения. Я ещё никогда в своей жизни не расставался с кучей денег с таким удовольствием, но мне ужасно хотелось поразить её подарком. К нему я подошёл основательно и со всей ответственностью.

— Брайан, на что похожа любовь? — задаёт мне вопрос кудрявая мелочь, которую я взял в свои помощники.

Помимо основного подарка мне нужен был и «реквизит», поэтому не обошлось без женского участия в лице Глории.

— На радугу, — усмехаюсь, укладывая пакеты с покупками в багажник, в надежде, что такой ответ удовлетворит её любопытство.

— Такая же красочная? — мечтательно возводя глаза к небу, предполагает моя наивная сестрёнка.

— Такая же внезапная. А вообще, не рановато ли ты задаёшь такие вопросы?

— Я уже взрослая! — убеждает меня, задрав подбородок. — Между прочим, я уже целовалась!