Эвелин Энтони - Шаг до страсти
— Я знаю Ричарда Патерсона, — сказал Свердлов. Он закурил сигарету и вложил ей в губы. — Почему ты остановилась на нем? Мне это трудно понять!
— Я влюбилась в него. — Джуди откинулась на спинку кресла и затянулась. Она чувствовала себя усталой, но удивительно спокойной. Но она обманывала себя. Русский правильно уловил, что ей очень хочется швырнуть сигарету подальше и залиться слезами. Если она заплачет, это будет хорошим признаком. Слезы лечат — это говорят часто в утешение, и так же часто это далеко от истины. Но для нее слезы были бы благом. Он протянул руку и взял ее ладонь в свою.
— Расскажи мне, что произошло. Чем же он тебя так обидел, если ты даже обратила внимание на меня?
— Я встретила его месяцев восемь или девять назад. После смерти Пэта он был единственным мужчиной, с которым у меня было что-то серьезное. — Она очень коротко рассказала Свердлову, что была замужем, потеряла мужа, который погиб в автомобильной катастрофе. Это, по всей видимости, не интересовало его, и она не стала продолжать. — Мне хотелось отдаться работе и пережить его смерть. Я держала всех на расстоянии и чувствовала себя прекрасно. Потом кто-то из друзей пригласил меня с Нэнси Нильсон — это дочь моего босса — приехать на уик-энд в Вашингтон, и я встретила Ричарда Патерсона. Он позвонил мне в Нью-Йорке и пригласил на ленч.
— И сколько же ушло у него времени на то, чтобы уговорить тебя переспать с ним? — спросил Свердлов. — Он посылал цветы, говорил, что любит?
— Да. — Ответ Джуди прозвучал неуверенно. — Именно так. Ленчи, ужины, телефонные звонки. Наконец он сказал, что ведет с женой переговоры о разводе, и я позволила ему прийти ко мне на квартиру. Я ему верила, Федор. Жены не было здесь, все знали, что она отказалась поехать с ним.
— Тогда вы стали любовниками. Ну, и хорошим он был любовником, тебе нравилось?
— Об этом я не хочу говорить. — Она отняла руку. — Ты рассуждаешь об этом просто отвратительно. Будто я приобрела новую машину. Это было вовсе не так. Говорю тебе, я влюбилась в него.
— Понимаю, — произнес Свердлов. — Прости. Тогда вы расстались?
— Просто случайность, — сказала она. — Самая обыкновенная случайность. Я была в ресторане с приятелем, который знаком с ним, просто знаком, даже не очень близко. Этот мой знакомый и его жена ничего не знали о наших отношениях, и вот приятель говорит, что в Вашингтоне встретил его жену, которая приехала к нему несколько месяцев тому назад. А он мне ни слова не сказал. Но все закончилось, когда я узнала, что она беременна. — Свердлов молчал. Когда она заплакала, он не пошевелился, продолжая курить в темноте. Внизу море набегало на берег и, откатываясь назад, прихватывало с собой камни и песок. Ночь была ясная, чудная. — Я так гадко чувствовала себя, — сказала Джуди. — Он врал мне и врал, а я думала, что он настроен серьезно, что после его развода мы... хотя, в общем-то он никогда не говорил об этом прямо, но оставлял надежду! Ты можешь это понять?
— Еще бы, — ответил русский. — Значит, любя тебя, он помирился с женой и спал с ней в то же время, что и с тобой? И ты не можешь простить ему, что он тебя дурачил.
— Более того! — с негодованием промолвила Джуди. — Я ему верила! Ни за что не допустила бы этот роман, если бы знала, что жена приедет к нему. Если бы он сказал мне правду, я бы тут же все прекратила.
— Потому-то и не сказал, что знал, как ты поступишь.
Он был в прекрасном положении: очаровательная любовница в Нью-Йорке и жена в Вашингтоне. А тебя по-настоящему обижает именно то, что он занимался любовью с женой и подарил ей ребенка, да? Ведь именно от этого больно?
— Больно от всего, — сказала она. — Можешь понимать как хочешь. Пусть будет гадко, низко, если тебе это нравится, но я так это и вижу! Особенно себя! Мне так жалко эту женщину, она думает, что он с ней искренен. Она ждет его в Вашингтоне, беременная, а он два раза в неделю прилетает в Нью-Йорк и остается со мной! Я ведь хорошо разбираюсь в характерах, да?
— Нет, по-моему, совсем плохо, — заметил он. — Он человек честолюбивый. Очень правильный, очень интересующийся собственной персоной. Ты, наверное, скажешь, что он хорош собой, если тебе нравятся лица такого типа. А они тебе нравятся, чего там говорить. Мне лично кажется, что он скучный. — Свердлов вытянулся в кресле. Внизу, водя фонариком вокруг бунгало, брел, утопая в песке, ночной сторож. — Страшно скучный, — продолжал он. — Я бы больше подошел тебе. Я же умею тебя рассмешить, а много ли ты смеялась с ним?
— Нет, — ответила Джуди, — по-моему, не смеялась. Все было совсем не так. Все было слишком серьезно, слишком значительно. Я не из тех женщин, которые легко воспринимают такие вещи. Поэтому ты бы тоже не подошел. А теперь я хочу в свое бунгало.
— Сначала допей. — Рука Свердлова лежала на ее руке. — Легче заснешь. А то ляжешь в постель и начнешь плакать. Красный нос не украсит даже тебя — ну, вот видишь, и улыбнулась. Значит, может быть, это не так уж и серьезно, эта твоя великая любовь к полковнику.
— Ты хорошо его знаешь? — спросила она. — Он никогда не упоминал твоего имени.
— Естественно. — Свердлов в темноте криво улыбнулся. — Я знаком с ним в той мере, чтобы при встрече перекинуться парой ничего не значащих светских фраз. Но он избегает дружбы с нашими людьми. Боится за свою карьеру. Точно так же, как боится развестись с женой. Неужели ты не понимала, что это для него важнее всего?
— Нет, — ответила она. — Скорее всего не понимала.
— Потому что ты сентиментальна. Ты веришь в невиновных рабов и тамариндовые семена. Ты ничего не понимаешь в людях.
— Что еще? — Большим пальцем он массировал ей запястье, она слишком устала и слишком расстроилась, чтобы остановить его. — Что еще у меня не так?
— Я не сказал, что не так, — пояснил Свердлов. — Для женщины это очень даже мило. У меня есть дома жена. Она знает все и обо всем может судить. Она знает наверняка, что правильно и что неправильно. Она проводит черту — вот так. — Он показал, прочертив кончиком горящей сигареты в темноте. — На этой стороне Советский Союз и партия. Они правильные. По другую сторону капиталистический мир. Неправильный.
— Ты ни разу не сказал, что женат. — Как ни старалась Джуди, ее голос предательски задрожал. Она высвободила руку из-под его ласкающего пальца.
— Вот почему я тебе и говорю об этом, — объяснил он. — Чтобы ты потом не сказала: «Ты женат, но ты скрыл это от меня».
— Никакого «потом» не будет. — Джуди хотела встать.
Свердлов с места не сдвинулся, чтобы помешать ей.
— Возможно, не сейчас, — сказал он. — Через три дня мне нужно возвращаться. Сегодня мне хотелось бы немного поговорить о себе, если не возражаешь. Пожалуйста, не вставай.
