Светлана Бестужева-Лада - Превратности любви
— Про маму пропусти, будь добра. Надоело.
— Ах, вот как?! А мне надоело вечное безденежье. И необходимость клянчить у тебя на каждую мелочь…
— По-моему, ты сама неплохо зарабатываешь.
— И что? Кто дал тебе право считать мои деньги? Настоящие мужчины так не поступают. Хотя тебе вряд ли понятно, о чем я говорю.
— Вот это точно, — саркастически заметил Егор. — Извини, у меня работа. Пока.
Он положил трубку и тут же снова поднял ее, чтобы соединиться с ресепшен.
— Пожалуйста, — попросил он, когда ему ответили, — не соединяйте меня ни с кем по личным делам. Хоть с женой, хоть с тещей — ни с кем. Я в отъезде.
Вот так. А поскольку мобильный у Иды хотя бы временно не функционирует, в ближайшее время звонки от нее вряд ли будут. После работы он поедет к детям…
Черт, нельзя же заявляться туда с пустыми руками! А он даже пакетик леденцов купить не может.
И у кого занять денег — непонятно, до сих пор он этого никогда не делал. Кстати о деньгах…
Он решительно встал и отправился в бухгалтерию. Если он не собирается уходить, нужно попросить заблокировать его прежнюю карточку и завести новую. Но где гарантия, что Ида и с ней не поступит так же… оригинально?
Егор даже покривился, так неприятна ему была сама мысль о том, что придется прятать, хитрить, выкручиваться. А почему, собственно говоря, он должен так поступать? Нет, он просто поговорит с Идой, сегодня же, когда приедет на Остафьевскую. Расставит все точки над «i». Должен же быть какой-то разумный компромисс…
В бухгалтерии все его проблемы разрешились неожиданно легко и быстро. Егор посетовал, что у него украли карточку, причем, по большому-то счету и не соврал, ему предложили написать соответствующее заявление.
А главный бухгалтер, Валентина Андреевна, строгая, неулыбчивая женщина, вдруг сказала:
— Можно выдать вам небольшую сумму наличными. В счет зарплаты.
— Правда? — обрадовался Егор
Валентина Андреевна так же серьезно объяснила, что для подобных ситуаций есть особый фонд. Просто нужно написать…
— Еще одно заявление, — догадался Егор.
— Нет, просто расписку на мое имя.
Егор даже на секунду глаза прикрыл от облегчения. И как он мог поддаться на уговоры Иды и согласиться поменять место работы? А ведь если бы не предложение Генерального он, скорее всего, так и поступил бы. Какого дурака мог свалять…
Нужно будет купить торт «Ёжик» — дети его обожают. И большую бутылку «Нестле», хотя Маша и не одобряет, как она выражается, «химии».
Ничего, один раз не страшно. Зато получится настоящий праздник. А Маше купить…
На этой мысли Егор как бы споткнулся, замедлил шаг и свернул к курилке. Он плохо представлял себе, как встретится с Машей.
А если… если она не захочет его впустить? Заявили же родители, что видеть его не желают.
Нет, Маша не сможет так поступить. Она, скорее всего, уйдет в другую комнату и оставит его с детьми. Глупо надеяться, что получится по-другому, что они всей семьей сядут за стол в кухне. Не получится так. Он сам сделал все возможное, чтобы так не получилось.
Ради чего он так сделал?
Егор не заметил, как очутился в курилке. Сигарета показалась горькой… Сотрудники вокруг весело беседовали о предстоящей дискотеке, о том, какой сюрприз их на сей раз там ожидает, а настроение Егора все больше портилось.
И именно в этот момент зазвонил мобильный. Разумеется, Ида.
— Что еще случилось? — спросил он как можно спокойнее.
— Мы не закончили разговор.
— По-моему…
— Нет, дорогой. Не по-твоему и не закончен, пока я так не решу.
Последнее слово всегда должно было остаться за ней.
— Вижу, мобильный ты зарядила, — заметил Егор.
— Да, представь себе. Так вот, насчет твоей работы…
— Не обсуждается, — перебил ее Егор, стараясь говорить потише.
Не хватало только, чтобы сослуживцы оказались в курсе его заморочек!
— Ах, вот как ты заговорил! Что ж, тогда и я буду называть вещи своими именами, а не миндальничать. Молчишь? Разумеется, тебе нечего сказать. Так вот, мой милый, ты сейчас же подашь заявление об уходе. А потом поедешь в суд и подашь заявление о разводе и разделе имущества. Понятно?
— Еще указания будут?
— Будут! — взвизгнула Ида. — С обоих заявлений снимешь копии. И только с ними на руках войдешь в мой дом. Иначе…
— Да?
— Останешься на лестнице. Если ты не понимаешь русского языка…
— То ты поступишь, как твоя мама, — перебил ее Егор. — В общем, это ультиматум?
— Ты меня слышал.
— А теперь ты меня послушай. Со своей работы я не уйду. И сегодня пойду к детям.
— Тогда можешь вообще не являться!
— Вот и договорились, — неестественно спокойно отозвался Егор. — Будь здорова, расти большая.
Ида что-то еще кричала в трубку, но он нажал кнопку отбоя и тут же отключил звонок.
Вот и все. Так неожиданно и так… закономерно. Надо было уходить раньше — как только начались скандалы и попреки. Что ж, лучше поздно, чем никогда.
Егор вернулся в свой кабинет и попытался сосредоточиться на работе, но это у него не слишком хорошо получалось. Разумеется, Ида не успокоится, будет звонить днем и ночью. Разве что она тоже как и он, сыта по горло этим «романом века» и просто нашла удачный предлог, чтобы прекратить его.
Хотя, маловероятно: эта женщина никогда не выпускала того, что попало в ее изящные, выхоленные ручки. Придется стиснуть зубы и перетерпеть какое-то время. Утрясется…
Перетерпеть… Где?
Егор протянул руку к телефонной трубке, чтобы позвонить Маше, и тут же раздумал. Что толку в телефонных звонках? Он пойдет туда сегодня, обязательно пойдет, как и решил. И попросит у Маши прощения…
Простит ли? Может быть, и примет обратно «блудного мужа», как принято говорить, «ради детей», но и только. Он так ее обидел…
Но если примет и хотя бы для вида простит, он сделает все, чтобы загладить свою вину. Лучшего мужа не сможет пожелать ни одна женщина. Будет исполнять все ее желания…
Стоп. Он, похоже, перепутал Машу с Идой. Маша никогда ничего не просила, все ее желания обычно касались совместного проведения выходных или устройства праздничного обеда для родителей. Пусть так. Значит, он будет проводить с семьей каждую свободную минуту, перестанет задерживаться на работе, будет…
Прежде чем выполнять все эти благие намерения, нужно, чтобы его простили и пустили обратно. Конечно, Маша не из тех женщин, которые ставят условия и, тем более, предъявляют ультиматумы, но ведь и ее удивительному терпению где-то есть предел…
До конца рабочего дня Егор то и дело подавлял в себе желание позвонить Маше. На мобильнике скопилось полдюжины неотвеченных звонков — разумеется, от Иды. Потом она начала слать сообщения — он их даже не открывал.
