Ирина Цветкова - Жребий судьбы
– Она?
Братья в один голос выдохнули:
– Да!
Зарубин задумался. Не зря он отпустил Дашу в прошлый раз. Это был отвлекающий манёвр. Пусть думают, что обманули полицию. Нельзя было арестовывать её, не поймав сообщников, к тому же, у неё на каждый случай ограбления было алиби, с этим тоже надо было разобраться. Может, у неё и на телефонной станции были пособники, которые покрывали её отсутствие на работе. Поэтому он не спешил с арестами, а выжидал, когда наступит удобный момент, чтобы можно было взять и саму Дашу и её соумышленников. Он понимал, что грабители проявят себя снова, а у него есть и фотография подозреваемой и адрес. Что ж, после третьего подобного заявления можно начинать действовать. И всё же Зарубин колебался. Он боялся спугнуть решительными действиями полиции остальных участников банды, о которых ничего не было известно. Они могут залечь на дно, уехать из Херсона, но потом, спустя время, снова выйдут на охоту. С этой точки зрения стоило подождать. Но, с другой стороны, если не пресечь действия грабителей сейчас, будут другие ограбления, а если учесть, что они вооружены, то возможны жертвы. Поколебавшись, взвесив все за и против, он вызвал подчинённых:
– Проводим обыск у данной особы. Ищите всё, что может иметь отношение к вооружённым ограблениям, как то: оружие, похищенные драгоценности, а также брюки.
Все пострадавшие заявляли, что девица, главарь банды, была в мужской одежде.
После этого Зарубин решил дать запросы по всей Херсонской губернии, не было ли в других городах – Николаеве, Одессе, Елизаветграде, Тирасполе – подобных дерзких ограблений. Он вызвал писаря и продиктовал ему текст посланий во все шесть уездов Херсонской губернии: Херсонский, Ананьевский, Тираспольский, Александрийский, Елизаветградский, Одесский. Вполне возможно, что и за пределами губернии банда проявила себя, это тоже надо выяснить. Вообщем, птичка практически уже была в клетке.
* * *Даша сидела, словно окаменевшая. Всё в её квартире было перевёрнуто вверх дном, полицейские вывернули наизнанку содержимое всех шкафов и ящиков. На полу валялись её вещи, одежда, они переступали через всё это, что-то искали, ходили по её квартире, заглядывая во все уголки. Соседи, вызванные в качестве понятых, с интересом наблюдали за происходящим. Но Дашу саму уже не интересовало, что ищут и найдут ли это в её квартире. Она понимала, что перейдён Рубикон и отныне всё будет в её судьбе по-другому. Дело получало огласку, об обвинениях теперь знают её соседи, об обыске, скорее всего, скоро узнают на работе. А что скажет Никита? Пожалуй, так и до газет дойдёт. Кто же так упорно подставляет её под удар? Она же ни в чём не виновата! Почему ограбленные люди, все, как один, указывают на неё? Чем она может доказать свою невиновность? Даша никогда не брала ничего чужого, этому её научили с детства, и теперь она, не дожидаясь манны небесной, сама зарабатывает на кусок хлеба. Оставшись без родителей, она нашла работу и зарабатывает себе на жизнь, ничего ни от кого не ожидая. Как же можно было предъявить ей такие жестокие обвинения? Неужели кому-то выгодно её убрать с дороги? Кому она может мешать?
Тем временем обыск завершился. Ничего у неё не нашли, о чём и составили протокол. Все, присутствующие при обыске, расписались в нём и ретировались. Даша осталась одна в почти разгромленной квартире. Ей предстояло наводить порядок. Но вместо этого она закрыла лицо руками и зарыдала.
* * *События продолжали развиваться с пугающей быстротой. Придя на следующий день на работу, Дарья Рубцова была вызвана к начальству.
– Уважаемая Дарья Григорьевна, мы вынуждены сообщить вам, что подобная репутация несовместима с работой в нашем учреждении. Вы уволены.
– Но ведь ничего не доказано! Это наветы! Я ничего ни у кого не воровала!
– Сударыня, мы в этом не сомневаемся. Но постоянные вызовы в полицию, обыски, протоколы – извините, это не для нашего учреждения. Мы занимаемся совсем другим и не можем отвлекаться на подобное безобразие.
– Разве я у вас была плохим работником? – борясь с нахлынувшими слезами, спросила Даша.
– В этом отношении у нас к вам никаких претензий нет. Однако при сложившихся обстоятельствах мы не можем продолжать наше сотрудничество. До свидания, сударыня.
Выйдя на крыльцо, Даша ещё стояла некоторое время, не веря в реальность происходящего. Что происходит? Почему ей, невинному человеку, предъявляют чудовищные обвинения, которые, кстати, никто доказать не может, но на основании их ломается её жизнь?
Соседи после обыска перестали с ней здороваться. Она всякий раз пыталась проскользнуть мимо них, видя, что они откровенно заглядывают ей в лицо, ища ответы на свои вопросы. Люди, среди которых она выросла, которые знали её с детства, теперь считают её воровкой, и ни у кого нет даже тени сомнения в том, что это не так. Это было неприятно. Но что она могла сделать?
Состоялся неприятный разговор с Никитой. После обыска он решительно заявил, что данное происшествие расставило все точки над «i»: он разрывает помолвку, потому что его невеста не может быть воровкой. Даже если это всего лишь предположение: слишком много случилось в последнее время совпадений, которые наводят на грустные размышления.
Даша лежала, свернувшись калачиком, на своей постели. Она не расстилала её, у неё не было сил даже на это. Было холодно, хотелось укрыться, но она не могла и руки протянуть за одеялом. Что делать, как дальше жить? После нелепых обвинений она потеряла работу, любимого человека, репутацию. Что ждёт её в будущем? Сможет ли она найти другую работу, если за ней тянется шлейф дурной славы? И возьмёт ли её теперь кто-нибудь замуж? Пожалуй, и на будущем поставлен крест.
…А может, это отец Никиты был против их союза, и это он создал такую ситуацию, чтобы очернить её в глазах жениха и заставить сына расстаться с мошенницей?..
* * *Долго состояние неопределённости не могло продолжаться. Вскоре же Дарья Рубцова вновь была доставлена в полицию. Новое обвинение: ювелирных дел мастер был ограблен ночью в своей квартире. Угрожая пистолетами, его заставили выложить всё. Унесли всё ценное, что было в доме.
Старый ювелир плакал от досады, рассказывая, какие замечательные вещи были сделаны его руками и ушли в неизвестном направлении.
– Сейчас вам будет предъявлены пять барышень, – сказал ему Зарубин. – Возможно, вы опознаете свою обидчицу.
Даша сидела четвёртой в ряду. Ювелир Абрам Гомберг внимательно вглядывался в лицо каждой из них. Увидев Дашу, он радостно закричал:
– Вот она! – тыча пальцем ей в лицо, он обернулся к Зарубину и его помощникам. – Я узнал её, это она!
