Певчая птичка Филина (СИ) - Романовская Кира

— Это он тебя так? — сжал челюсть Филин, доставая из рабочего стола аптечку, которая постоянно была нужна в его работе.

Он подошел к ней и опустился на стул напротив неё, осматривая ссадину на колене, запястьях и груди. Филин начал обрабатывать её раны, не спрашивая разрешения. Маруся не возражала.

— Нет, это я с любовницей мужа подралась, она тоже хочет меня убить. Вместе с ним.

— С чего такие выводы?

— Так я это самое… — замялась Маруся, опуская виноватые глаза. — Я пыталась убить их обоих, у меня патронов просто не хватило…

Глава 13. Маруськино несчастье

— Я пыталась убить их обоих, у меня патронов просто не хватило.

Чарующий голос Маруси произнес эти слова таким виновато-приторным голосочком, будто маленькая девочка оправдывается перед отцом, что съела его кусок пирога за семейным ужином. Смех Филина было слышно на всех этажах его небольшого офиса, он смеялся и смеялся, никак не мог успокоиться, пока Маруся обиженно дула губы.

— Над таким не смеются! — пробурчала она.

— Я смеюсь над всем, что смешно, Маруся, а это смешно. Патронов у неё, блядь, не хватило, ну ты даёшь! Идешь на дело рассчитывай — минимум одна обойма на человека.

— У меня был дробовик.

У Филина случилась профессиональная истерика, он смеялся до слёз, хлопая себя по бёдрам, чтобы хоть как-то успокоиться. Когда юмористическая истерика закончилась, Маруся поведала свою историю. Любил Филин занимательные рассказы, Маруськина история за последние годы была вне конкуренции.

Маруся Ивановна Дурова почти двадцати четырёх лет от роду, с самого раннего детства была окружена любовью и заботой своей семьи. Девочка с золотыми волосами родилась в семье, у которой лежали золотые слитки в банке. Её отец владел мясокомбинатом, он много работал, много зарабатывал, очень сильно любил свою жену и двух дочерей — Марусю и Фросю. Фантазия у родителей с фамилией Дуровы была соответствующая. Девочки погодки росли в окружении тонны игрушек, выводка нянек и гувернанток. Конечно не обошлось без огрехов в воспитании — вседозволенность и избалованность. Девочки путешествовали по миру с родителями, учились в лучших школах, несколько лет прожили в США, одним словом — жили свою лучшую жизнь.

Она закончилась со смертью обоих родителей — несчастный случай на воде. Следствие сочло пожар и потопление яхты на морском побережье стечением страшных обстоятельств. Марусе едва исполнилось восемнадцать, её младшая сестра была ещё несовершеннолетняя. Всё наследство было поделено между сёстрами, старшая в это время встречалась с одним из отпрысков такой же золотой семьи, только из лесопромышленности. Убитая горем, она скоропостижно вышла замуж, но не за него, а за скромного парнишку, который был уже пару лет как помощник её отца.

— Арсений меня поддерживал, понимал, был старше меня на девять лет, а этот женишок мой, Алексей Черкасов вместе со своей семьёй, только и хотели, что бизнес после свадьбы отжать! — злобно сверкнула глазами Маруся. — Лёха сделал мне предложение через месяц после того, как моих родителей не стало, в это же время он мою подругу потрахивал. От горя, наверное. Я отказалась, он от меня не отставал, а Сеня, он был такой заботливый, настоящий, всё мне объяснял, рассказывал про бизнес и законы. А я верила, дура Дурова! Мы поженились, я убедила сестру, что Сеня справится. Он управлял заводом, нашими с ней долями, только было одно «но».

— Какое?

— В завещании было чётко прописано, что в случае преждевременной кончины родителей, я и сестра имеем право распоряжаться имуществом только по достижению двадцати трёх лет. Мы не имеем право его продавать, обменивать доли, переводить большие суммы с накопительных счетов, ничего. Нам выделялась только ежемесячная сумма на содержание. Плюс мы должны были получить высшее образование, строгий запрет соцсетей до двадцати пяти и никакой смены фамилии после замужества.

— И вот тебе исполнилось двадцать три, ты получила корочку столичного ВУЗа и Сеня стал не такой уж хороший? — усмехнулся Филин.

— Нет, он остался такой же, это я стала другой, — опустила голову Маруся. — Год назад мне начало мерещиться всякое, галлюцинации, паранойя, провалы в памяти. Мы переехали в Москву ещё до этого, здесь меня лечили в клинике от шизофрении, но диагноз в карте не указан, на учете не стою, как мне юрист сказал. Документов никаких нет, что я там вообще была госпитализирована.

— Чтобы для подписания всех доверенностей и дарственных Маруся Дурова была абсолютно вменяемая, — хмыкнул Филин. — Почему тебя не оставили пускать слюни в смирительной рубашке?

— Я не знаю, — закусила губу Маруся и в её глазах мелькнули слёзы. — Я почти ничего не помню о том времени, что провела там, но прекрасно помню, как муж привёз меня домой. Два месяца назад. Сеня был очень зол, постоянно ругался с кем-то по телефону, кричал на меня.

— Как называлась клиника, где тебя держали?

— Я не знаю, даже где конкретно находилась не знаю, — вздохнула Маруся. — Помню только, что жёлтая крыша у здания была.

— О, я, кажется, знаю, почему тебя выпустили! — хлопнул в ладоши Филин. — Из-за меня!

— Что? — сделала бровки домиком медовая пчёлка.

— Это я разворошил к херам осиное гнездо, ровно два месяца назад, — довольно улыбнулся Святослав своей очередной победе на поле боя со злом.

Вместо убийства можно найти ещё несколько способов избавиться от надоедливых людей. Если есть деньги, то нет ничего проще, чем объявить жену, которая хочет развода и половину имущества, невменяемой. Запереть в клетку собственного отца или мать, которые шантажируют детей и внуков московской недвижимостью. Знакомый нотариус Филимонова, со стажем работы больше тридцати лет говорил как-то, что он не видел худшей грызни за состояние между любимыми родственниками, чем за наследство. С годами Филин всё больше убеждался, что так оно и есть, добавив вторым номером раздел имущества между мужем и женой после развода.

— Ну, спасибо тогда, вы мне очень помогли.

Филин грустно улыбнулся, глядя на красивую девушку, которая была беззащитна долгое время, заперта и под препаратами в закрытом учреждении. С ней можно было делать что угодно. С ней и делали всё, что хотели, скорее всего. Может, хорошо, что она ничего не помнит.

Святослав всегда задавал вопросы, когда показания между жертвой и её обидчиками явно не стыковались. Совершая преступления, всегда надо хоронить улики поглубже или врать получше.

— Почему ты сразу не ушла, когда тебя выпустили?

— Я думала, что я сумасшедшая, куда мне бежать? — вздохнула Маруся. — А тут хотя бы дома, пусть под присмотром жила, зато рядом муж и сестра. Сеня был для меня всем, единственным человеком, который обо мне заботился. Моя жизнь никак не изменилась после смерти родителей, мы всё также с сестрой жили как в сказке. Он ни в чём нам не отказывал, устроил нас на работу на мясокомбинат, мы получали зарплату, которую тратили, как хотели. Сеня вёл все дела, никуда нас не вмешивал, мы много путешествовали, устраивали шопинг, катались на лыжах зимой.

— Но он ещё и следил, чтобы вы хорошо учились, не так ли? — усмехнулся Филин.

— Да, с учёбой было совсем строго. Я получила диплом за месяц до моей госпитализации — стресс на фоне экзаменов.

Филин покачал головой, по первому впечатлению Маруся — типичный отпрыск богатой семьи, которую воспитали в питомнике за высоким забором, родители вроде пытались сделать для дочек как можно лучше, дать им такое детство, какого не было у них. А в итоге получили детей, которые выросли неприспособленными к жизни.

Маруся выглядела именно такой, в ней проскальзывала надменность и высокомерие, приказной тон, даже хамство, но, кажется, она начала понимать, что мир за высоким забором её особняка опасное место, а люди, которые были воспитанны не в тепличных условиях, могут её просто загрызть.