Верь только мне (СИ) - "Тори Мэй"

—Да! Только сейчас я нашу жизнь оплачиваю, потому что папа с мая в тяжелом состоянии в больнице сейчас. Его хваленая работа жестко прокатила нас с содержанием, — выпаливает он. —Вот такая взрослая жизнь, чувак.

Мне вспышка молотком между глаз заряжает.

—Что с Петром? Ты… Ты не говорил! — только и могу выдавить в ответ.

Батя у Макса бодрый чувак, и что-то я не помню, чтобы у него были значительные проблемы со здоровьем.

—А ты с момента приезда ты разу не спрашивал, как у меня дела! Ни разу не взял трубку и не перезвонил, когда улетел. Не заезжал нихрена на работу! Дольше трех секунд в коридоре мне время не уделял. Звонил, только когда тебе что-то надо, Вил! — последние фразы он буквально выкрикивает.

Прихожу в ярость. —Ты знаешь мою ситуацию! — повышаю голос в ответ.

Унылое оправдание тому, что я не в курсе, что у лучшего друга отец в больнице. Этот печальный факт немного объясняет внезапное «взросление» Макса.

И да, он прав, я не перезванивал.

—Молодые люди! А ну-ка потише, иначе я вас отсюда за шкирку вышвырну на пары, которые вы прогуливаете! Бессовестные! — повар теть Лиля машет нам половником из-за прилавка с булочками. Ее реально стоит бояться.

Макс продолжает орать на меня, только теперь уже шепотом: —Какую ситуацию? Что ты несчастный зависимый от зверя-отца сынок? Это я помню, Вил, мы это вместе проходили! Только когда мне понадобился ты, тебя не оказалось рядом, ты слишком занят своими страданиями! Непоправимой твоя ситуация была в двенадцать лет, в четырнадцать, в шестнадцать! А сейчас-то что? Мы уже взрослые, нахрен, мужики… Что тебя держит на работе и в этом городе?

—Тебе не понять…, — отмахиваюсь.

—Понять мне все, бро! И я скажу, что тебя держит: тебе нравится ездить на хорошей машине. Тебе нравится, что не приходится батрачить за копейки, — он загибает пальцы. — Тебе нравится терроризировать людей на правах сына шишки. Тебе нравится быть страдающим ребенком, ведь тогда можно снять с себя любую другую ответственность в жизни и вести себя как дерьмо, не так ли?

Я просто охуеваю, и меня начинает трясти.

Макс продолжает: —У тебя тиран, а не отец! Я знаю это! Так заканчивай строить из себя несчастного и признай, что ты сам это выбираешь!

Перехватывает дыхание! Как, блять, я это выбираю? Макс как никто знает, через что мне пришлось пройти и сколько потерять, что я стал таким. Таким, таким… Не нахожу слов даже внутри себя.

—Пора взрослеть и брать ответственность за свою жизнь. Очень удобно свое мерзкое поведение списывать на отношения с отцом. Но правда в том, что ты мало чем от него отличаешься, потому что ты пользуешься людьми ровно так же!

Я сейчас его убью, просто убью. Хватаю Макса за джинсовку через прямо стол.

—Повтори! — притягиваю его еще сильнее.

—И что ты мне сделаешь? Ударишь? Давай! Бей! Только это ничего не изменит, — все то же разочарование зафиксировалось во взгляде Макса. —Хватит быть жертвой! Не нравится работать с отцом и терпеть унижения — уходи! Начни шевелить задницей, а не сидеть по расписанию на папиных собраниях, как служебный пес.

Он отталкивает меня от себя и резко встает из-за стола.

— И да, выстрой хоть одни нормальные отношения хоть с кем-то! Не можешь выстроить, — иди, блять, к психологу, я не знаю. Но уже делай что-нибудь со своей жизнью. И не порти ее другим!

Макс хлопает себя по карманам джинсовки, и я будто падаю с обрыва, когда из нагрудного кармана он выуживает мой кулон.

—Вот! Виолетта попросила отдать его тебе. Сказала тактично, что ты обронил. И я знаю, что она врет. Бессмысленно спрашивать, что у вас там произошло, но держись от нее подальше. —Дай нам лузерам экзамены спокойно сдать!

Макс кладет цепочку поверх листка со списком студентов и, прихватив свой помотанный четырьмя годами обучения рюкзак, уходит прочь.

Вешаю цепь на шею, туда, где ей и место, на секунду прикладываю кулон к губам. Как в замедленном сне провожаю взглядом спину Шелестова, и трясу головой, чтобы прийти в себя.

Отлично! Просто охуительно! Меня колотит от его обвинений. С Максом мы еще не договорили!

Чертыхаясь, танком иду через фойе, сношу на своем пути высыпавших на паузу людей. Меня просто захлестывает! Мне нужно догнать его и доказать, что он не прав. И что я не звонил, потому что… Потому что, что? У меня нет ответа.

Плечом задеваю кого-то.

—Поосторожнее, козел! — швыряет в меня Милена, которая плетется в том же направлении, что и я. Сейчас как раз будет пара у Виолетты.

С тачкой я Фиш, без тачки — козел. Лучше промолчать, иначе Милене не сдобровать от разрывающих меня эмоций. Решительными тяжелыми шагами вхожу в аудиторию, Макса еще нет. Кроме меня здесь собралась только горстка студентов.

Я тебя выловлю, засранец.

Из своей кладовой выходит озадаченная Виолетта, окидывает взглядом просторную аудиторию. Когда ее взгляд достигает меня, она бегло скользит по моей шее вниз к груди, где висит кулон, — добровольно отданный ею рычаг манипулирования.

Она поднимает на меня наполненные печалью глаза, и кажется, она делает еле заметный кивок. Будто жест капитуляции. И какого хрена она отдала кулон Максу? О чем они говорили?

—Не в настроении сегодня, Виолетик? — бросаюсь в нее первой репризой.

То, что Макс попросил не трогать ее, распаляет меня еще больше.

—Все хорошо, Вильгельм, это просто усталость, — странно спокойно отвечает мне.

—Не высыпаешься ночами? — тыкаю, чем раздражаю Виолетту еще больше.

На мгновение ловлю искру в ее глазах. Давай же, Олененок, съязви мне в ответ, я же знаю, что в этой змейке много яда. Однако, она снова смотрит на меня каким-то сочувствующим взглядом. Задевает.

—План занятий готовила, — скучно и посредственно отвечает.

Все, мы больше не играем?

—Ты бы лучше за собой ночами следил, — через плечо кидает мне заходящая Милена.

Снова игнорирую. Сегодня есть разборки поважнее. Пока я отвлекся на Попову, училка уже срулила писать что-то на доске, повернувшись ко мне спиной.

Окей, потому что я сижу на иголках, ожидая, когда появится Макс.

Глава 11. Виолетта

Осталось пять минут до начала занятия. Пишу на доске формулы и молюсь про себя, чтобы хотя бы пара прошла более-менее спокойно. Нутром чую, что денек будет огонь.

Идиотское утро началось с того, что ко мне пристал охранник с просьбой сдать ключи от подсобки, которых никогда не существовало. Под его напором пришлось включать улыбчивую дурочку и говорить, что ключи я забыла дома и принесу в понедельник.

Сегодня же после работы поеду и куплю нормальный замок, если успею привезти его сюда до закрытия, то убью двух зайцев сразу: с секьюрити разберусь и наконец-то закрою свой проходной двор. Потому что я просто в бешенстве от чьей-то наглости!

С утра мой склад выглядел так, как будто это холостяцкая квартира: крошки на полу, измятый диван, да и стол стоит криво. Даже не хочу думать, кто это был, и что он делал на моем столе. На всякий случай протерла все поверхности дез.средством.

Пока убиралась на складе, чуть не убилась об коробку от Романа, который после отменившегося свидания пол-вечера слал мне видео из соц.сетей с народными рецептами от боли в горле.

А потом я всю ночь не могла уснуть: занималась самобичеванием на тему своего непрофессионализма за то, что впуталась в ненужные интриги со студентом.

Как итог: мною было твердо решено больше не влезать ни в какие конфликты с Фишером. Он априори победит. Тут такой закон, меня предупреждали.

Мне ужасно стыдно за свой поступок с цепочкой, хоть мне и категорически не нравится, что он себе позволяет. Еще больше мне по-человечески жалко, во что превратился такой красивый и наверняка способный парень.

Да, он очень хорош. Даже сейчас замученный и злой, с заживающими ссадинами и вызовом во взгляде. Несносный Вилли.

—Виолетта, извините, а Вы уже узнали насчет дополнительных? Максимилиан говорил, что Вы обещали узнать? — слышу Аню Новик. Хоть кто-то обращается ко мне так, как я попросила изначально.