Виктория Лейто - Соленая кожа
Чтобы хоть как-то привести сидящую отрешенно молодую женщину в чувство, Мартин изо всех сил тряс ее, плотно сжимая пальцы на тонких изящных руках, оставляя на слегка смуглом теле сперва синие, а затем чернеющие пятна. Но Маргарет оставалась молчаливой и неподвижной. Ее потухший черный взгляд лишь мимолетным движением скользил по устам мужчины, выплевывающим проклятия. С каждым разом, ненавидя ее молчание все больше, Мартин все сильнее сотрясал женщину с огромной силой за руки, усыпанные предыдущими синяками, крича на нее и добиваясь ответа.
В такой вот самый раз он впервые ударил ее. Ударил ее сильно. По лицу. Выведенная из ступора, она начала отталкивать его, отмахиваясь от летевших в ее сторону пощечин, но все это лишь раззадорило истеричного и скандального Криси. Ударив ее еще три раза по нежным заплаканным щекам рукой наотмашь, той самой рукой, что когда-то бережно ласкала ее ланиты, он повалил ее на пол, начав бить по спине и ногам, но, внезапно осознав, что делает, мертвенно побледнел и выбежал прочь из дома.
Маргарет не собиралась его прощать. На сей раз это была точка, окончательная и бесповоротная. Женщина и сама понимала, что подобные частые конфликты и истерики ее молодого спутника не могли повлиять на благоприятное развитие отношений, к тому моменту превратившихся в абсолютную грязь и насилие. Но мужчина, не выдержав разлуки с предметом своего слепого обожания, ровно как и не выдерживал его присутствия в своей жизни, сильно раскаявшись, явился на следующий день к Маргарет. В очередной раз стоя на коленях и сотрясаясь от слез, захлебываясь в рвущихся из груди рыданиях, он не разжимал крепко сцепленных рук на ее тонких белых коленях и не уходил до того момента, пока в очередной раз не выпросил прощения. Несколько часов, жалкий, с опущенной головой, он тщетно пытался развести ее на жалость, что в конечном итоге привело лишь к поглотившей женщину волне ненависти и злобы.
Заплаканная и обессиленная, истощенная своим бессилием перед мужчиной и излученная печалью, она колотила его руками что было сил, сожалея и злясь на уже давно расколовшуюся любовь. Снося стойко все ее удары и оскорбления, он лишь повторял ей, что заслужил это, умоляя рыдавшую в истерике женщину избить себя так, как она бы ни пожелала.
Так в игру влюбленных вступило новое развлечение. Она сотни раз давала ему пощечины, закаляя его нервы, и он сотни раз не сдерживался и давал ей сдачи. Только с совершенно иной силой. И хотя каждый раз Криси заявлял, что не дотронется до Маргарет и пальцем, чтобы она ни сделала, его кулаки предательски скользили по нежным бугоркам ее переливающейся кожи.
«Знаешь, как я мучаюсь, когда причиняю тебе боль? Мне так стыдно, Маргарет. Мне так плохо. Больше всего мне стыдно, когда ты прощаешь меня за все это».
Глава 10
В общем, долго ли коротко ли, но так продолжалось примерно год, до того самого дня, пока Маргарет не застукала своего любимого в постели с другой, причем у себя же дома. Поговаривают, что это стало последней каплей, ведь все, что держало ее рядом с ним, была слепая любовь и вера, я бы даже сказал, уверенность в его ответных чувствах.
Часто девушка оставляла Мартину ключи от своей съемной квартиры и обычно, приходя домой, заставала его готовящим ужин на двоих. Вернувшись в тот день неожиданно на час раньше, она хотела сделать ему сюрприз.
Входная дверь была слегка приоткрыта — видимо, страсть, поглотившая преступников, застигла их прямо на пороге.
Поначалу Маргарет не смогла или не хотела верить своим глазам. Она давно догадывалась, что Криси ее обманывал, но ей нужны были живые доказательства и кричащие факты, и вот теперь они у нее были.
Шапка развевавшихся в воздухе рыжих волос, придерживаемая рукой бархатистого шоколадного цвета, отпечатком залегла в подсознании Маргарет. Ошарашенная и слегка обезумевшая, возможно в состоянии аффекта, женщина убежала прочь, закрыв лицо руками, не потревожив любовников.
Но сделала она это не от слабости. О, нет, месье Шварц! И не от любви, которая еще царапала ее горячее сердце! А сделала она это лишь потому, что первой мыслью, пришедшей к ней в голову, была мысль о мести. Возможно, лишь на какую-то часть по крови, но в своем полном естестве это была истинная сицилийка! Бог знает, что творится в семьях, что могут стерпеть эти святые женщины, истязаемые распускающими руки мужьями, когда еще верят в их преданность и верность. Маргарет могла терпеть многое, одержимая идеей, что ее мужчина истинно любит ее и не посягнет на их нежные чувства друг к другу, скрываемые за страшными, изощренными пытками их пламенных характеров и жестоких сцен. Многое. Но только не измену и предательство.
Месть — блюдо, которое подают холодным, но в тот момент Маргарет была слишком разгорячена, чтобы принять это в расчет. Выбежав на улицу, она согнулась вдвое, тяжело дыша и пытаясь собрать блуждающие мысли воедино. Все тело ее сотрясалось в глухих рыданиях, живот предательски начало мутить, а в глазах потемнело. На мгновение Маргарет показалось, что она вот-вот потеряет сознание. Неожиданно выпрямившись и резко успокоившись, девушка вдруг мертвенно побледнела, напустив на свое по-майски светящееся обычно личико темные оттенки мрачности и холодности.
Мы уже видели это состояние, месье Шварц, когда девять лет спустя она снова откроет секретный бункер своего деда, не обнаружив там того, что искала.
Овладев ею, какая-то другая часть Маргарет сделала первое, что пришло в голову. Резко подняв подбородок вверх и устремив свои глаза строго по прямой какой-то улицы, она, что было сил, побежала вперед. Дорога привела ее к лучшему другу Мартина — Джонатану, — который, как вы помните, боролся с одолевающей его влюбленностью к молодой особе. И хотя чувства к женщине порой перекрывали своей силой дружбу к Криси, Джонатан до последнего оставался преданным другом и ни разу не раскрыл Маргарет своих чувств. Она же, в свою очередь, как и все женщины, знала, что Джонатану была далеко не безразлична.
Воспользовавшись положением, она растрепала свои густые смоляные волосы, размазала макияж по щекам черными разводами, раскусала до крови губы и, разодрав рукав на правом плече, оголила один из свежих синяков, оставшийся после очередных «встрясок» Криси. Ввалившись на подгибающихся ногах домой к Джонатану, она жалостливо упала на пол, якобы выбившаяся из сил, и, задыхаясь от рыданий, сотрясалась, тщетно пытаясь выговорить хоть слово. Правда, эту сцену Маргарет не пришлось особо разыгрывать. Она по-настоящему плакала. Но не из-за того, о чем должен был подумать Джонатан, а потому что ей действительно было невыносимо больно: такого предательства ее женская гордость и сицилийское достоинство не могли потерпеть!
