Линда Ховард - Сердцеед
Джон осмотрел всю территорию ранчо за несколько часов и отправился к южному пастбищу. Он придержал лошадь, когда поднялся на небольшой холм, с вершины которого открывался хороший обзор. Хмурым взглядом он обвел поле, и сдвинул свою шляпу назад. Рогатый скот, который он видел, не составлял большого стада, хотя оно было намного больше, чем Рафферти предполагал в начале. Пастбище было ужасно вытоптано, но разложенные тут и там кипы сена указывали на усилия, которые предпринимала Мишель, чтобы накормить своих быков. В душе у Джона начал вскипать гнев, едва он подумал о ее борьбе с тяжелыми тюками сена, многие из которых, вероятно, весили больше, чем она сама.
Но когда он увидел саму Мишель, гнев, возникший глубоко внутри, достиг точки кипения. Старый грузовик был оставлен в тени деревьев, вот почему он не заметил его сразу же. А сама девушка изо всех сил пыталась восстановить секцию проволочного заграждения. Ремонт изгороди был работой, рассчитанной как минимум на двух человек, в одиночку невозможно было достаточно надежно удерживать моток проволоки, и всегда была вероятность пораниться. Маленькая дурочка! О чем она только думала? Если она запутается в проволоке, она не сможет выбраться сама, без чьей-либо помощи, а зубья этой проволоки и в самом деле могут серьезно поранить ее. Мысль о том, что она лежит тут, запутавшись и истекая кровью, окончательно разъярила его.
Он немного придержал свою лошадь, спускаясь по длинному склону к месту, где она работала, специально давая себе время остыть и успокоиться.
Мишель подняла глаза и увидела его, и даже с такого большого расстояния он заметил, как она напряглась. Затем девушка снова вернулась к своему занятию, усиленно пытаясь вбить металлическую скобу в столб забора. В каждом ее порывистом движении сквозило недовольство, вызванное его появлением.
Он спешился плавным, легким движением, ни на секунду не отводя от нее пристального взгляда, и привязал свою лошадь к ветке дерева. Молча, он потащил кусок проволоки к следующему столбу и натянул его, в то время как Мишель, также безмолвно продолжала забивать следующую скобу. Как и у Джона, у нее тоже были короткие кожаные перчатки для работы в поле, но эта была старая пара мужских перчаток, оставшаяся, вероятно, от одного из прежних работников ранчо. Перчатки были слишком велики для нее, и в них неудобно было брать небольшие скобы, поэтому она скинула перчатку с левой руки. Теперь девушка легко могла справляться со скобами, но проволока уже оставила несколько отметин на нежной коже ее рук. Джон видел воспаленные красные царапины; некоторые, из которых были достаточно глубоки и уже кровоточили. Ему захотелось схватить ее за плечи и хорошенько встряхнуть, чтобы в голове у нее прояснилось.
- Неужели у тебя не нашлось более разумного занятия, чем одной пытаться починить изгородь? – рявкнул он, натягивая следующий кусок проволоки.
Она продолжала забивать скобу с непроницаемым выражением лица.
- Эта работа должна быть сделана. И я ее делаю.
- Нет, больше не делаешь.
Это заявление заставило Мишель выпрямиться, и она еще сильнее сжала рукоятку молотка.
- Вы хотите получить свой долг сегодня же? - невыразительно спросила она и обвела глазами свое стадо. Мишель побледнела, черты ее лица заострились.
- Вот что я хочу сделать именно сейчас.
Джон вырвал молоток из ее рук и наклонился, чтобы поднять пакет со скобами. Он подошел к грузовику и положил все на пол. Затем забросил рулон колючей проволоки в кузов.
- Это может подождать, пока мои работники не сделают все, как положено. Пошли.
Было крайне предусмотрительно с его стороны, что он забрал у нее молоток. Гнев захлестнул Мишель, и она сжала руки в кулаки.
- Я не хочу видеть здесь Ваших рабочих, делающих все правильно! Это, в конце концов, все еще моя земля, и я не желаю платить ту цену, которую Вы запросили за свою помощь.
- А разве я сказал, что у тебя есть выбор?
Он схватил ее за руку, и как бы она не старалась, ей не удалось вырваться из хватки его сильных, длинных пальцев. Он дотащил ее до грузовика, открыл дверь и усадил на водительское сидение. Только после этого Джон отпустил ее руку, захлопнул дверь и отстранился.
- Езжай помедленнее, детка. Я поскачу следом.
Умник, как будто она без его советов не знала, что должна ехать медленно. Пастбище было не самым подходящим местом для бешеных гонок, даже если бы старая рухлядь, за рулем которой она сидела, была на это способна. Мишель знала, что Джон не отстает от нее на своей лошади, хотя ни разу не посмотрела в зеркало заднего вида. Она не хотела видеть его, не хотела думать о необходимости продажи скота, чтобы вернуть ему долг. Это означало потерю ранчо, потому что она очень нуждалась в деньгах, полученных от оборота скота.
Мишель так надеялась, что он даст ей отсрочку и не вернется хотя бы сегодня, но уж очень хрупкой была эта надежда. После утреннего разговора с Роджером, ей хотелось только одного, чтобы ее оставили в покое. Ей нужно было время, чтобы побыть одной, успокоиться, постараться забыть обо всем плохом, но Джон ей этого времени не дал. Он хотел ее, и теперь, как хищный зверь, почуявший слабость жертвы, собирался использовать ее зависимость и уязвимость.
Ей же хотелось просто ехать вперед, все равно куда, направить свой старенький грузовичок по дороге, ни о чем не думая. Она не хотела останавливаться и улаживать дело с Джоном, только не сегодня. Желание убежать было таким сильным, что девушка почти сделала это, но потом посмотрела на датчик топлива и усмехнулась. Бензина в баке оставалось так мало, что убежать можно было только разве пешком или, если украсть для этой цели лошадь Рафферти. Она оставила грузовик в гараже и столкнулась с Джоном во дворе. Он направлялся к конюшне, но остановился на мгновение и сказал:
- Мне нужно позаботиться о лошади и дать ей воды, а после поговорим в доме. Я приду через несколько минут.
Вполне в его духе, откладывать дурные вести, как будто она за это время сможет успокоиться, или смириться. Мишель не пошла в дом, а направилась к дороге, чтобы забрать почту. В былые времена ее почтовый ящик почти каждый день был до отказа заполнен журналами, газетами, письмами друзей, деловыми бумагами и приглашениями, но теперь она находили в нем лишь рекламные буклеты и счета. Удивительно, но даже почта отражала ее финансовые проблемы, никто не хотел общаться с тем, кто все потерял и разорился. Если только у вас не было неоплаченных счетов. Тогда дело принимало серьезный оборот. Знакомый конверт привлек ее внимание, и девушку охватило чувство тревоги. Оплата за электричество была просрочена. Мишель уже получала уведомление об этом, и сегодня пришло еще одно. Ей нужно срочно придумать, где взять деньги, иначе она останется без света. Прекрасно зная, что внутри, она открыла конверт и прочитала сообщение. Ей давалось на оплату десять дней. Она проверила дату на штемпеле, письмо шло к ней три дня, получается, что в запасе у нее еще семь дней. Но к чему беспокоиться об электричестве, если она может потерять ранчо?
