Джулия Джеймс - Похоже, это любовь
Только на этот раз Кайл так не осторожничал. Дешевая текила восьмипалого бармена сделала свое дело. И на следующий день, когда протрезвевший и раздосадованный Кайл вернулся в Чикаго, он обнаружил на ступеньках своего дома агентов ФБР. Несмотря на все попытки адвокатов его разубедить, Кайл упорно настаивал на признании своей вины. Говорил, что совершил преступление, и поэтому будет отбывать срок. Такое отношение показалось Джордан достойным восхищения, пусть даже и стоило полутора лет жизни.
Тяжелые двойные двери распахнулись, возвращая ее к реальности. К очень реальной реальности с пуленепробиваемым стеклом, решетками на окнах и вооруженной охраной. В комнату колонной вошли заключенные. Джордан наблюдала за тем, как двое первых мужчин заметили своих родных и направились к ближайшим столикам. Кайл, ее братец-гик, шел третьим в цепочке.
Каждый раз, когда она приходила его навестить, широкая улыбка Кайла оставалась неизменной – наполовину неловкой из-за того, что приходится видеть сестру при сложившихся обстоятельствах, и наполовину счастливой от ее прихода. Он пошел ей навстречу, одетый в оранжевый комбинезон и синие тенниски, и Джордан поднялась.
– Джордо, – приветствовал он прозвищем, которое придумал ей в далеком детстве. Заполучив, очевидно, все отвечающие за высокий рост гены, украденные у сестры еще при зачатии, за что она до сих пор не могла его простить, Кайл наклонился к ней и крепко обнял. Это и еще одно короткое объятие в конце свидания были единственными разрешенными контактами.
– Я тут подумала, оранжевый тебе к лицу, – подразнила Джордан.
Он потрепал ее по подбородку.
– Я тоже по тебе скучал, сестричка.
Как только они уселись за стол, Джордан заметила, что некоторые посетительницы не так уж ненавязчиво поглядывают на Кайла. В пятом классе, после школы, подружки просили ее передавать брату записки, и с тех пор женского внимания не поубавилось. Откровенно говоря, ситуация ее поражала. Ведь это Кайл.
– Все так плохо, как говорят? – спросил он. – Из моего окна в пятнадцать сантиметров кажется, будто на нас обрушилась та еще снежная буря.
– Утром я почти час разгребала дорожку, – поделилась Джордан.
Кайл убрал от лица отросшие до плеч русые волосы.
– Видишь? Вот один из плюсов тюремной жизни. Не надо разгребать снег.
Ее брат давно установил свод правил их встреч. Шутки о пребывании в тюрьме приветствовались и поощрялись, сочувствие – нет, что подходило им обоим, поскольку членам семьи Родс никогда особо не удавались банальщина и сентиментальная чушь.
– Ты живешь в пентхаусе и не убирал снег годами, – заметила она.
– Осознанный выбор, принятый ввиду моей юношеской травмы, – парировал Кайл. – Помнишь, как папа заставлял меня расчищать весь двор, как только выпадал снег? Когда у него созрел этот план, мне было лет восемь – ростом едва до лопаты доставал.
– А я должна была оставаться дома и готовить с мамой горячий шоколад. – Джордан заранее отмахнулась от подколки, которая вот-вот должна была последовать. – Эй, это пошло тебе на пользу – закалило характер. – На минутку она замолкла, разглядывая окружавшие их повсюду решетки. – Может, папе следовало заставить тебя расчищать еще и соседний двор?
– Остроумно.
– Я тоже так подумала.
– Эй, Сойер! Сойер! Когда познакомишь меня с сестрой? – через всю комнату заорал им заключенный.
Кайл проигнорировал оклик, лицо прорезала гримаса раздражения.
– Эй! Сойер! – Заключенный быстро угомонился, стоило вооруженному охраннику подойти к нему.
Джордан даже не потрудилась скрыть усмешку.
– Кажется, кто-то пытается привлечь твое внимание.
– Я на это имя не откликаюсь, – проворчал Кайл.
– Может, если бы ты просто подстригся, – с наигранным сочувствием предложила Джордан.
– Ну его на хрен, этого Джоша Холлуэйя, – чуть не закричал он от досады. – Я с такой прической уже лет сто хожу.
– Громковато тут становится, Сойер, – предупредил охранник, проходя мимо их столика.
Джордан, забавляясь, наблюдала, как кипит ее брат.
– Такая прическа годилась для Сойера, потому что люди на острове обходились без удобств. Хотя, по-моему, в лагере Других должно было быть что-то вроде салона красоты или спа. Я о том, что они на людях операции проводили, а посему откопать где-нибудь приличные парикмахерские ножницы…
– Клянусь, еще одно слово, и вылетишь из списка моих посетителей.
Она засмеялась над дежурным ответом брата на ее подколки.
– С самого рождения ты прилип ко мне как жвачка к подошве ботинка. Что бы ты делал без еженедельных порций моих очаровательных шуточек, не дающих тебе унывать?
Джордан подняла глаза на приблизившегося к их столику заключенного лет тридцати пяти. Стоило ему заговорить, и она узнала голос мужчины, недавно оравшего через всю комнату.
– Значит, ты сестра. – Он оценивающе оглядел ее и улыбнулся, умудряясь выглядеть достаточно безобидным, несмотря на обвивавшую предплечье черную наколку. – Помоги-ка мне представиться даме, Сойер – сделаем все, как полагается.
– Я два раза повторять не буду, Пучальски, – с другого конца комнаты пригрозил охранник. – Общаться с другими гостями запрещено.
Бросив через плечо печальный взгляд, заключенный поплелся на свое место.
Джордан повернулась обратно к Кайлу.
– Я так поняла, в понедельник приходил папа? – Только если не возникало ничего срочного, отец был таким же постоянным посетителем федеральной тюрьмы, как и его дочь.
– Похоже, дела идут лучше. Полагаю, нежелательные последствия наконец-то пошли на убыль, – сказал Кайл, ссылаясь на то, что в прошлом финансовом квартале вполне ожидаемо отцовская компания потерпела убытки. Странно, как люди склонны срываться с катушек, когда вице-президенту корпорации по производству программного обеспечения – и сыну президента той же корпорации – предъявляют обвинения и сажают в тюрьму за хакерство.
Джордан уже собиралась ответить, когда Кайл повернулся на стуле, чтобы устроиться поудобней. Она кое-что заметила – почти выцветший желтый синяк вдоль левой стороны челюсти. Затем опустила взгляд на стол и увидела говорившие сами за себя ободранные костяшки на правой руке.
– Снова в драку ввязался.
– Ерунда.
– А вот мне так не кажется. Дай глянуть. – Она потянулась вперед и дотронулась до его подбородка, чтобы лучше рассмотреть отметину.
– Джордан, тебе нельзя…
И тут же у стола возник охранник и бросил хмурый взгляд на Джордан:
– Простите, мэм. Никаких контактов.
– Извините. – Она убрала руку и сделала глубокий, размеренный вдох. Как правило, Джордан не составляло труда соблюдать все тюремные правила, но временами это было уж слишком. Как в те моменты, когда она даже не могла проверить, ранен ли ее брат.
