Светлана Демидова - Милое коварство
Анна Сергеевна еще немного постояла на остановке, стараясь дышать глубоко и ровно. Потом поставила прямо на мокрый тротуар свои пакеты, отщипнула от грязного ноздреватого сугроба, окаймляющего остановку, клок серого снега и приложила его к разгоряченным щекам. Потом вытерла влагу своей пестрой варежкой и попыталась улыбнуться. Улыбка вроде бы ничего, держалась… Анна Сергеевна подхватила пакеты и пошла по направлению к дому.
Уже на лестничной площадке Анне Сергеевне не понравилось, что ее не оглашает музыка Игоря. Бросив на грязный кафель пакеты, она начала судорожно рыться в сумке. Ключи опять не желали находиться. Нет, похоже, она никогда не научится класть их в одно и то же отделение сумки. Продолжая шарить в ней одной рукой, другой рукой она нажала кнопку звонка. Похоже, открывать ей дверь никто не собирался. Это более чем странно. Кирюшка, конечно, у бабушки, но Игорь с Анатолием просто обязаны быть дома. Со все возрастающим беспокойством Анна Сергеевна подскочила к мусоропроводу и вывалила на его крышку содержимое своей сумки. На пол полетели какие-то смятые бумажки, чеки, заколки, пустые стержни от шариковых ручек, вывалившиеся из кошелька монеты и прочая нужная и ненужная мелочовка. Последними звякнули ключи. Анна Сергеевна схватила их и бросилась открывать дверь, совершенно не заботясь о разбросанных по лестничной площадке вещах.
В квартире почему-то было темно и тихо. Не было ни Игоря, ни Анатолия. Анна Сергеевна включила свет в коридоре. И тут же ее взгляд наткнулся на записку, прилепленную скотчем к двери комнаты сыновей: «Ма! Уехал с Лехой на три дня на лыжную базу в Серово. Игорь». Та-а-ак… По крайней мере, со старшим сыном все прояснилось. Это хорошо. Но куда же делся Толик?! Может быть, какой-то аврал на работе? Анна Сергеевна почувствовала, что начала успокаиваться. С Игорем все в порядке, а Анатолий – взрослый человек. Мало ли где пришлось задержаться. Он бы, конечно, и позвонил бы ей на мобильник, если бы не знал, что в школе она его всегда отключает.
Анна Сергеевна вздохнула с явным облегчением, сняла с двери записку и отправилась обратно на лестницу за вещами, потом неторопливо разделась в прихожей и прошла в комнату. Не включая света, сняла рваную блузку и, брезгливо скривившись, решила спрятать ее от мужа. Конечно же, она не станет рассказывать Анатолию про папашу Вовы Иванова. Все равно не пожалеет. Скажет: «Сколько раз я тебе предлагал уволиться из школы! Вот наши бабенции в отделе только и делают, что чай пьют да вяжут, а получают в три раза больше тебя, и дети у них всегда накормлены и обстираны!» Слышала она уже это сто раз! Сто первый что-то не хочется…
Анна Сергеевна открыла дверцу шкафа и тут же наткнулась на пустую полку. Она в растерянности пошарила по ней рукой, ничего там не нашла и метнулась к выключателю. При свете пятирожковой люстры, залившем комнату, пустая полка показалась ей еще более отвратительной и даже устрашающей. Уже в состоянии настоящего испуга Анна Сергеевна открыла другую створку шкафа и увидела ряд пустых качающихся вешалок. Ее собственные вещи были на месте. Не хватало рубашек, пиджаков и курток Анатолия. Неужели украли?.. Нет, не может быть… Даже если предположить, что вора интересовали исключительно мужские вещи, то должны были бы взять и новую дубленку Игоря, а она висит себе, живая и невредимая. Молодец сын, не надел ее на лыжную базу…
Анна Сергеевна удивилась тому, какая ерунда лезет ей в голову, и, нервно сглотнув, оглядела комнату в поисках других вещей мужа. Ее тревога усилилась, когда на стуле не оказалось домашнего спортивного костюма Анатолия, а на журнальном столике – стопы его любимых компьютерных журналов. Придавленный же к столику ключами от квартиры клок бумаги вызвал у Анны Сергеевны настоящий ужас. Она взяла его дрожащими руками. На листке из Кирюшкиного блокнота, в углу которого был изображен вооруженный до зубов робот-трансформер, ее муж написал: «Больше так жить не могу. Прости. Анатолий». С остановившимся взглядом, сжимая в кулаке ключи, Анна Сергеевна опустилась в рядом стоящее кресло. Она даже еще не успела толком понять, что произошло, а тишину уже разорвал телефонный звонок. Слава богу! Это Толик! До чего же дурацкие у него шутки! Анна Сергеевна, расплывшись в радостной улыбке, схватила трубку и что есть силы крикнула в нее:
– Толик, ты?! Как хорошо…
– А что, если не Толик, то плохо? – перебил ее громкий голос Лидии Гавриловны.
– Нет… ну-у-у… почему-у-у… – разочарованно протянула Анна Сергеевна.
Лидия Гавриловна расхохоталась:
– Ладно! Согласна, что Толик, возможно, и лучше, но я звоню по делу. Что-то я так и не поняла, в котором часу завтра совещание. Опять после пяти? И вообще, где шляется твой Толик, если ты первого же позвонившего за него принимаешь?
– На этот раз совещание будет после первой смены, – тускло проговорила Анна Сергеевна.
– Ну так это ж хорошо! – радостно провозгласила Лидия Гавриловна. – А потому совершенно непонятно, отчего у тебя такой похоронный голос?!
– У меня такой голос, Лида… потому что… в общем, меня бросил муж… Вот так…
Анна Сергеевна рассчитывала, что подруга ей хоть как-нибудь посочувствует, но в трубке вместо трубного гласа Лидии Гавриловны раздались гудки зуммера. Вообще-то, зуммер можно было легко объяснить. Решительная математичка терпеть не могла Анатолия Корабельникова и даже чувствовала себя виноватой перед Анной Сергеевной, поскольку та познакомилась со своим будущим мужем на ее свадьбе. Анатолий приходился довольно дальним родственником Михаила, совершенно случайно вовремя оказавшимся в Ленинграде и нечаянно попавшим на его свадьбу с Лидией Гавриловной.
Анна Сергеевна зачем-то еще некоторое время послушала гудки, потом шлепнула трубку на аппарат, съежилась в кресле и мгновенно заснула от усталости и переизбытка впечатлений. Ее разбудил звонок в дверь. Сначала Анна Сергеевна решила, что прозвенел будильник, и с неприязнью подумала о том, что сейчас опять надо тащиться с тяжелой ношей на работу. Потом удивилась, что спала в кресле в парадной узкой юбке и бюстгальтере. После этого, оглядевшись в комнате, вспомнила все, что с ней произошло, на всякий случай еще раз перечитала записку с трансформером и бросилась открывать дверь, все еще надеясь, что вернулся Анатолий.
– Ну, наконец-то открыла! – гаркнула Лидия Гавриловна, вихрем ворвавшись в прихожую. – А то я уж было подумала, не руки ли ты на себя наложила! Фу-у-у-у… Ты не представляешь… Всю дорогу бежала…
На ящик для обуви, на котором обожал сидеть Леха Мосин, она сбросила свое пальто. Мощную фигуру математички плотно облегал короткий фланелевый халатик интенсивно фиолетового цвета, перевязанный пояском от другой одежды, ярко-зеленым в желтый горошек. Под халат были надеты видавшие виды, вытянувшиеся на коленях ярко-бирюзовые леггинсы. Скорее всего, Лидия Гавриловна натянула на ноги то, что первым попалось под руки.
