Анна Малышева - Запасной выход
У меня упало сердце – ну конечно, сегодня невероятно везучий день… Иван был тут в семь, пытался отговорить Женю. Наверное, последними словами вспоминал меня и мое твердое обещание непременно приехать. А потом, конечно, решил, что я так обиделась на своего парня, что решила не вмешиваться. А как еще можно все это понять? Прослушивание, видно, идет полным ходом, значит, Ивану ничего сделать не удалось. Но тогда…
Я вскочила и указала на стеклянные двери:
– А Женя там?
– Кто?
– Ну, певец! Тот, кто группу набирает! – Эти слова казались мне полной дичью, но парень меня сразу понял.
– А, ну ясно там. А ты что, к нему? – Он оживился и тоже встал. Поманил меня пальцем и выдохнул мне в лицо вместе с водочным духом:
– Слушай, замолви там за меня словечко.
– Не обещаю. – Я инстинктивно отодвинулась от него, хотя тоже была не вполне трезва. И, как всегда от шампанского, у меня болела голова.
Парень сделал гримасу, и, взглянув на него повнимательнее, я подумала, что он еще моложе, чем показалось вначале. Лет пятнадцати от силы… И на что он надеется?
Я отодвинула стеклянную дверь и вошла. Никаких речей я не готовила, по той простой причине, что не знала, как меня встретят. Иван говорил, что нужно увести отсюда Женю. Что ж, попробуем… " Его я заметила сразу. Женя сидел спиной ко мне, в углу большой комнаты, на корточках, и возился с динамиком. Кроме него, здесь оказалось двое мужчин, оба уже в возрасте, трое молодых парней и одна девушка. Она-то первая и заметила меня.
– Вы разве записаны? – Девушка взяла ей стола большой блокнот и пролистала его. – Что-то не вижу. А как вы сюда попали?
Женя, не оборачиваясь, возился с динамиком. Кроме него, на меня смотрели уже все. Я никого здесь не знала, но меня смущало вовсе не это. Как-никак, а я все-таки собиралась стать журналистом, а эта профессия как раз предполагает общение с абсолютно незнакомыми людьми. Меня задело другое. Все эти люди (парни в том числе) смотрели на меня как на какое-то инородное тело. На козявку, с которой высшим существам не о чем Разговаривать. А ведь парни явно явились на прослушивание – это я определила уже по их внешнему виду – все будто из одного инкубатора. Длинные волосы, бледные лица, в одежде преобладала кожа и джинса. Им-то что передо мной задаваться? Я уже хотела заявить, что хочу поговорить с Женей, но тут наконец обернулся он сам. Секунду Женя смотрел на меня непонимающими, рас-/ ширенными глазами, потом медленно встал. Мне показалось, что он не очень твердо стоит на ногах, но может, он их просто отсидел.
– Ты как здесь… – начал он, но я перебила его:
– Выйдем на пять минут. Это срочно.
– Ты как…
– Женя, если я нашла тебя, значит, это очень важно, – повторила я, стараясь не видеть никого, кроме него. – Сейчас объясню.
И он, слава Богу, послушался и вышел, пропустив меня вперед. Парня в приемной уже не было, наверное, ему надоело дожидаться и он отправился погулять по коридорам. Женя отвел меня ближе к двери и прошептал:
– Послушай, но это же просто глупо! Почему ты не оставишь меня в покое?! Просто кошмар какой-то!
– Женя, пойдем отсюда, – таким же страшным шепотом ответила я. – Просто надень куртку и пойдем.
– Господи, да ты же ничего не понимаешь! – простонал он, картинно закатывая глаза. – Давай я тебе все расскажу, только потом, не сейчас! Ты все узнаешь, не беспокойся!
– Я хочу знать, кто эти люди?
– Это мои знакомые.
– Где ты с ними познакомился? Что вы тут делаете?
– Да ты же видела – работаем! – зло ответил он. – Не пьем, не курим анашу, не развратничаем! Неужели ты хочешь все мне испортить?!
– Но у тебя все равно ничего не получится с группой, – прошептала я, глядя на стеклянные двери. Они все еще оставались задвинутыми, но за ними было очень тихо. Явно нас пытались подслушать. – Женя, ты вляпаешься в очень нехорошую историю, если занял денег под этот проект! Тебе никогда не отбить их! Ты не вернешь долг и чем расплатишься?! Подумай хотя бы о матери! У тебя же нет ничего, кроме ее квартиры!
Он слегка переменился в лице, но не перебил меня.
Я продолжала:
– Ты хочешь, чтобы дело дошло до того, чтобы твою мать и сестру попросили убраться из дома? А если и квартиры не хватит?! Чем ты будешь расплачиваться?
– Не каркай, – в конце концов ответил он. Голос у Жени срывался., – Если хочешь знать, пока все идет прекрасно.
– Да, я как раз хотела бы знать, кто эти люди, где ты с ними познакомился?
– Потом, потом. – Он взял меня за руку и сжал пальцы. – Ты можешь поверить мне на слово? Ничего страшного не случится. Я сам за все заплачу. Ни моя мать, ни Шура не пострадают. И еще раз прошу тебя – пока ничего им не говори. Не надо. Они будут волноваться.
Я хотела ответить, но не смогла. Комната задернулась горячей расплывчатой пеленой. Я поняла, что глаза у меня на мокром месте. А он шептал, все крепче сжимая мне запястье:
– И прости, что я на тебя сегодня наорал. Я просто очень нервничаю, понимаешь? Это мой последний шанс выбиться. И я его не упущу. Мне все равно, что будет потом, чем все кончится. Но в записке я написал правду. Если бы не нашел этот выход, покончил бы с собой.
– Почему? – выдавила я. Теперь слезы бежали у меня по щекам, и я никак не могла их остановить. – Неужели тебе было так плохо… со мной…
Он воровато оглянулся на стеклянную дверь и быстро вытер мне слезы тыльной стороной ладони. От этого прикосновения я заплакала еще горше – все эти дни мне так не хватало этой вот руки, которая сейчас быстро коснулась моего лица…
– Мне было хорошо, – прошептал он. – Но жить я так больше не мог.
– Ты вернешься? – всхлипывала я. – Ты меня не совсем бросил? Ты вернешься, скажи?
И он сказал, что мы обязательно будем вместе. Не знаю, правду он говорил или врал, чтобы я немного успокоилась и согласилась уйти… И даже не понимаю, поверила я ему тогда или нет. Но мне было важно это услышать.
А потом он быстро поцеловал меня, застегнул мне куртку, как маленькой, как будто я не могла сама найти пуговицы. И, взяв за плечи, выпроводил в коридор. Прощаясь, Женя обещал обязательно позвонить. И приказал напоследок, чтобы я не расстраивалась. И никого не слушала – особенно Ивана.
– Ведь это Иван все тебе разболтал?
Я глотала слезы и кивала.
– Как он нашел тебя? Сам позвонил? – допытывался Женя.
Я взглянула на него. Он был совершенно спокоен, и это меня сразу привело в себя. Я-то плакала, сходила с ума, а вот он не волновался. Ничуть. Ему было важно узнать то, что он хотел. Я даже испугалась – это было что-то новенькое. Мне несколько раз приходилось плакать при нем – все-таки, когда живешь с человеком, он видит тебя в самых неприглядных ситуациях. Своих слез я всегда стыдилась… А он меня при этом жалел. Всегда, только не сейчас.
