Паулина Симонс - Красные листья
— Во сколько это было?
— После часа. Может быть, в час десять — час пятнадцать.
Спенсер весь трепетал и поторопил ее:
— Продолжай.
— Ты не сможешь понять, что я тогда чувствовала. В двенадцать сорок пять я позвонила Альберту. Занято. Я звонила снова, и снова, и снова. Занято, занято, занято… Наконец я вышла на улицу, где-то сразу после часа. Ты думаешь, я не стучала в дверь Кристины? Конечно, стучала. Но там отзывался только Аристотель. Затем я рванулась в комнату отдыха. Там сидел Том, но Альберта не было. Я там долго не задержалась, но, судя по всему, больше там никого не было. И в туалете, разумеется, тоже. — Она сделала паузу. — На одном из столов я заметила пивную бутылку, но она могла принадлежать любому, кто заходил сюда в течение вечера.
— Она могла принадлежать любому. Это верно. Но она могла также принадлежать и Альберту.
— Да, но где он-то сам был? В туалете? А сколько требуется мужчине времени для этого? Я снова кинулась наверх, снова позвонила ему, позвонила Френки, позвонила Джиму. Я просто сходила с ума. Передо мной стояла одна и та же картина: он и Кристина вместе. Тогда я надела куртку и выбежала на улицу.
— Значит, перед тем как выбежать на улицу, ты надела куртку? — Спенсер вспомнил о подушке, которую она могла спрятать под курткой, — орудие убийства.
— На улице шел сильный снег. Он прямо залеплял мне лицо.
— А подушка? Где была подушка? Под курткой?
— Подушка? О чем это ты говоришь?
— О подушке. Маленькой такой, тридцать на тридцать сантиметров. Ее как раз хватало, чтобы закрыть лицо Кристины.
— Нет, — вздохнула Конни, — подушки у меня не было. Ну что, продолжать мне или нет?
— Продолжай, пожалуйста, — мягко сказал Спенсер.
— Мы с ней только что подрались.
— Я это знаю. Фрагменты твоей кожи были найдены у нее под ногтями.
— Да, мы подрались. Это было ужасно, я не знаю, что на меня тогда нашло. Она, как обычно, все отрицала. — Конни сделала паузу. Было видно, что ей больно, и она борется с собой. — Ну, не все. Мне кажется, именно в тот раз она хотела сказать мне правду. Да только я не хотела слушать. Вот почему я так тогда расстроилась. Я думала, что действительно хочу узнать от нее правду, но, когда она начала мне ее говорить, я разозлилась, поняв, что мне совсем не хочется слушать эту правду. Я хотела верить Альберту. И, спрашивается, почему я должна была верить ей? Его я любила. А кто была мне она?
— Но ты должна была подозревать, что между ними что-то есть.
— Я не хотела об этом думать, Спенсер, — твердо проговорила Конни. — Был у меня такой метод защиты — не думать об этом.
— Почему?
— Почему? — Вопрос этот, казалось, ее расстроил. — Потому, — Конни горько усмехнулась, — что тогда бы мне пришлось осознать, что Альберт лжет. Тогда бы мне пришлось признаться самой себе, что он лгал мне всегда, а если бы я все это осознала, то мне бы пришлось с ним расстаться, а вот этого я не хотела. Понимаешь?
— Даже если это означало провести всю жизнь среди тотальной, непрерывной лжи?
— Да, — тихо произнесла Конни. — Даже если это было бы так.
Спенсер не нашелся что ответить.
— Как бы то ни было, — продолжила Конни, — после того как мы подрались, я пошла вначале к себе, потом… Ну, я это уже все говорила, повторяться не буду, в общем, найти я его нигде не могла и просто… просто взбесилась. Я выбежала на улицу в надежде, что найду их там.
Сначала я сходила на автостоянку, потом спустилась вниз по лестнице к лодочному причалу, потом обратно наверх по этой же лестнице и только после этого решила посмотреть на мосту. Не увидев никого и там, я начала громко выкрикивать его имя. Я прошла до конца моста и посмотрела направо. — Она сглотнула. — Знаешь, мне показалось, что я что-то увидела. Кого-то. Я не была уверена. Я не знаю, приходилось ли тебе бывать за библиотекой Фелдберг ночью. Там так темно.
Спенсер кивнул. Он знал, как там темно, за библиотекой.
— Мне почудилось какое-то шевеление в лесу. Я еще подумала: неужели они теперь и туда стали забираться? Поколебавшись недолго, я медленно двинулась по тропинке. Собственно, тропинки там уже не было, все замел снег, и шаги мои совсем не были слышны, такая стояла тишина. И вдруг мне стало страшно. Я даже не могу это объяснить. Просто стало страшно. Я почувствовала себя маленькой девочкой, которая вышла на улицу и в темноте заблудилась. Я уже говорила, что было очень тихо — даже шепот различить можно было. И я действительно что-то услышала. Или мне показалось. — Конни кашлянула. — Это было похоже на треск ломающихся веток там, в лесу. И еще я услышала шаги.
Спенсер перестал дышать, ловя каждое ее слово.
— Шаги, говоришь? Но это мог идти кто-то внизу по шоссе.
— Нет, — покачала головой Конни, — я отчетливо слышала хруст веток. И это было так близко. Очень близко. Я даже подумала, что сейчас столкнусь с ними лицом к лицу. Мое сердце так застучало, что я уже перестала что-то слышать. Понимаешь?
Спенсер понимал.
— Я забыла про свой гнев, свою ревность, про все. Я была в ужасе. Но, прислушавшись снова, поняла: движение переместилось много дальше вперед. Как будто кто-то быстро шел через лес по направлению к общежитию.
— Ты только слышала это, а видеть не видела? — спросил Спенсер, сползая в буквальном смысле со стула.
— Нет. Это, конечно, могло быть какое-нибудь животное. Но звук, по-моему, не был похож. Да я и не знаю, какие звуки издают дикие животные. Я только знаю, какие звуки издают люди. И это было похоже на то, как человек спешит, протискиваясь через густые кусты. Шагов я никаких не слышала, только ветки трещали. — Конни сделала паузу. — Этот звук становился все слабее и слабее. И потом совсем затих. Я по-прежнему дрожала от страха. Чего я боялась? По-моему, чего-то вроде… в общем, чего-то очень плохого. Ужасного. Я не могу сейчас объяснить это.
— И не надо, — сказал Спенсер. У него не было сомнений: все, что рассказала Конни Тобиас, было правдой. — И что было потом? Ты развернулась и пошла назад?
— Нет, — ответила она. — Во всяком случае, не сразу. Очень уж было вокруг темно и страшно. Звуков больше никаких слышно не было. Но мне вдруг захотелось убедиться, действительно ли я слышала движение в лесу или это все мне просто, пригрезилось. Ведь такое иногда с людьми случается в темноте, ночью.
Спенсер кивнул.
— Осторожно, стараясь издавать как можно меньше шума, я двинулась по дорожке дальше. Через некоторое время я достигла примерно того места, откуда в первый раз услышала эти звуки. Дорожка здесь начала круто спускаться под гору. Там впереди было темно, но глаза мои уже привыкли, и поэтому тьма там, конечно, была, но не кромешная. Понимаешь? Я могла различать силуэты деревьев, они стояли среди снега черные, как обугленные. Некоторые окна в библиотеке Фелдберг были еще освещены, и этот свет отражался на снежном склоне. То есть кое-что я все же могла видеть. Я сделала еще несколько шагов, затем еще несколько. Было странно, но мной уже овладел какой-то азарт. Ты понимаешь, что я имею в виду?
