Ксения Мартьянова - Этот томительный дым
- Помните о том, что хотите сказать, – внезапно произнес Охитека, усаживаясь за барабан, – и, если
слова исходят отсюда, – он положил ладонь на свою грудь, – руки сами поведут вас.
Сказав это, он начал играть знакомый Дарену ритм и улыбался на старания Эллисон составить ему
достойную партию. Они веселились и играли, а затем Эбби вдруг внезапно подняла свой взгляд, словно
почувствовав, что он смотрит на неё и, поняв, что до боли хочет увидеть её глаза. Она немного
неуверенно помахала ему рукой: заставила свои пальцы слегка согнуться в приветственном жесте, а
затем вдруг резко отвернулась, потому что Адель неожиданно запрыгнула ей на спину, крепко, со всей
любовью и привязанностью обхватив её за шею. Она звонко чмокнула сестру в щеку, а затем Эбби
вдруг резко повалила её к себе на коленки и стала щекотать. Ади звонко смеялась и барахтала ногами, но успокоилась, когда получила свой заслуженный поцелуй в носик.
Половину этого дня Элли и Адель терпеливо внимали каждое слово Охитеки, пытаясь запомнить все
тайны игры на барабанах. Мэнди пыталась противостоять своим демонам: советы, наставления и
методики ей давал Кваху, а поддержку и силу для борьбы она получала благодаря Тайлеру. Дарен
помогал местным ребятишкам в сооружении их первых луков и стрел. А Эбигейл внимательно слушала
древнейшие секреты сиуийцев, о которых ей ведала его мать. Несколько раз они перекидывались
нежными и одновременно пытливыми взглядами, но каждый раз, после улыбающегося лица Алиты, она
боялась снова смотреть в его сторону. Спустя несколько невыносимо изнурительных часов, на
протяжении которых Эбби так ни разу и не подняла на него своих глаз, Дарен решил пойти на
отчаянный шаг. Улучив момент, когда его мама отошла за травами, он подбежал к Эбби и, схватив её за
руку, утащил за угол домика.
- Ты сошел с ума? Твоя мама вот-вот вернется, - с укором произнесла Эбби, когда он прижал её к
деревянной постройке.
- Про то, как готовить мои любимые блюда, ты можешь послушать и потом, - он попытался поцеловать
её, но она внезапно выставила ладони вперед и улыбнулась.
- Вообще-то, я слушала про то, как снимать жар и головную боль.
- Я знаю один верный способ… – он вновь наклонился к её губам, но и на этот раз она пронырливо
увернулась. Воспользовавшись секундной растерянностью Дарена, Эбби попыталась выбраться из его
объятий и убежать, но он ловко пригвоздил её всё к той же стене. – Я не дам тебе уйти, пока не получу
свой заслуженный поцелуй.
- Вот как? – Её губы тронула лукавая улыбка. – И чем же таким ты его заслужил?
- Я терпеливо ждал этого момента с самого утра, – тихо сказал он, скользнув одной рукой по её бедру.
Она затаила дыхание, зрачки расширились. – А ещё проснулся в пустой постели. Мне нужно одно из
двух: либо твой поцелуй, либо…
Он слегка задрал платье, заставляя Эбби тут же судорожно выдохнуть.
- Прекрати… твоя мама нас увидит…
- Да, – просто ответил Дарен, медленно поднимая её руки вверх и прижимая запястьями к дереву. – И
что именно она увидит, решать тебе.
Она смотрела на него со смесью желания и легкого неодобрения, словно сейчас в ней боролись две
стороны: темная и светлая, и это вселяло ему почти сто процентную уверенность в победе. Распалять её
прямо на улице почти у всех на глазах не входило в его планы, он лишь хотел добиться своей цели, заставив её поверить в то, что именно так он и поступит, если она не примет его маленькое условие.
- Ты невыносимый… - обреченно сказала она.
- Знаю.
- …властный…
- Да, - согласился он.
- …самоуверенный…
- Вполне.
- …и думаешь, что выиграл…
- Именно.
- …вот почему я не стану тебя целовать.
- Несомн... Погоди, что? – От удивления Дарен даже инстинктивно приподнял брови. – Не станешь?
- Не стану, – твердо сказала она и снова уперла ладони ему в грудь, когда он неосмотрительно ослабил
хватку. – Пока ты не попросишь меня.
- Прости? – Она оттолкнула его и улыбнулась, складывая на груди руки. Дарен нервно усмехнулся, а
затем его лицо приняло грозный вид. – Я никогда не стану просить.
- Ну а я - выполнять твои приказы. – Он гневно зарычал и резко развернулся, чтобы уйти, но
неожиданно почувствовал, как Эбигейл осторожно взяла его за руку. Дарен остановился, а она сделала
шаг и заглянула ему в глаза, ладонью нежно и бережно дотрагиваясь до щеки. – Но ведь делать то, что
велит мне сердце, я могу.
После этого она приподнялась на носочки и легко, словно боясь сделать больно, коснулась губами его
губ. Его злость исчезла в то же самое мгновение. Так быстро, будто бы её и вовсе никогда не было. И
вместо неё всё тело наполнило невероятное тепло, которое он чувствовал всякий раз, когда она
находилась так близко.
- Я хочу кое-что тебе показать, – тихо сказал он, сжимая её руку. Когда на этот раз он повел её в другой
конец поселения, она не проронила ни слова. Просто молча последовала за ним, покорно, всецело
вверяя свою жизнь и всю себя, и эта готовность отдавать, ничего не прося взамен, заставила его
почувствовать себя совершенно другим. Не человеком, который вынужден существовать, а человеком, внутри которого с каждой секундой всё сильнее разрасталось желание жить. Чувствовать. Мечтать.
Верить. Надеяться. Любить. И позволять кому-то испытывать то же.
Распахнув знакомые деревянные двери и, почувствовав запах свежего сена, Дарен не смог сдержаться и
на мгновение прикрыл глаза, чтобы в полной мере ощутить себя дома. Рядом с единственной в мире
душой, с которой у них была общая боль. Рядом с тем, кто был ему больше, чем просто другом. С тем, кто был частью его самого. Неотъемлемой, необходимой, как воздух, частью.
Знакомое фырканье и топот по дощатому полу, заставили его почувствовать знакомый трепет внутри.
Подведя Эбби к одному из денников22, Дарен открыл его и, когда такая родная и драгоценная ему
мордочка высунулась из проема, поднял руку вверх. От долгожданного прикосновения к теплой
бархатистой коже по телу мгновенно разлилось знакомое, успокаивающее тепло, которое он ни за что
не променял бы ни на какое другое.
- Это Ахига, – когда он представил коня, тот одобрительно зафыркал и снова мягко притопнул. – Мой
друг.
Не разжимая пальцев, другой рукой она заворожено, но осторожно потянулась к щеке мустанга. В её
