Людмила Бояджиева - Признание Альбины Кристаль
Тут и не заметишь, как начинаешь выть от зависти и ждать: что там с небожительницей, наконец, стрясется? Когда же и ей судьба ножку подставит? Ее бы хоть на один день сюда. В эти автобусы, рынки, малогабаритки. Как, дорогуша звездная, красота не увяла? Тоска по прекрасному не мучит?!
„Главное противно, что я-то совсем не хуже! А если честно — лучше, а имею благ с гулькин нос“, — так и свербит, так и сушит душу зависть. Вот и мешки под глазами набрякли, и сон пропал и настроение жуткое. Плохи дела.
А. С. Пушкин утверждает: „Зависть — сестра соревнования, следовательно, из хорошего роду“. Род то древний, но в семье не без урода. Зависть черная, злая, непродуктивная. Соревновательность (как говорят теперь) — бодрая, азартная, ясноокая. Вступила Эллочка Людоедка в соревнование с американской миллионершей Вандербильд, выкрасила кошку акварельными красками и поверила — получились шанхайские барсы! Радости-то, радости! Вы скажите: о двух извилинах дамочка, вот и довольна. Я поспорю: да глупышка-пустышка, но владеет редким даром — секретом устраивать себе праздник подручными средствами. Если уж не заложено вам в гены веселая удаль оптимиста, можно попытаться исправить положение волевыми усилиями.
Прежде всего надо твердо запомнить следующее:
1. Никогда не бывает так хорошо, чтобы нельзя было сделать еще лучше. Никогда не бывает так плохо, чтобы не могло быть и хуже. (См. анекдот про козу) Да, в сравнении со „звездным“ великолепием ваша жизнь серенькая — хоть вешайся. Но ведь пожара нет? Потолок над головой не рушиться? Ручку на гололеде не сломали? А ведь могли. И пожар и обвал и прочие бедствия ох, как часто случаются. Но пока не с вами. Вот он — повод для истинного удовольствия: обе руки не в гипсе! (кто побывал в гипсе, тот знает, каково с ним приходится) А если рука пострадала, то ноги ведь целы… И так далее. Вывод: в любом, самом плачевном положении следует отыскать приятный момент, на нем сосредоточить положительные эмоции и не забывать: бывает и хуже.
2. Все относительно. Ваша личная оценка — есть мера жизненного благополучия. Представьте: сидят зеки на нарах или солдатики в окопе и рассматривают фото про вашу жизнь. Завидуют, бедолаги, ой, как завидуют. И горести им ваши такими пустяковыми кажутся. Думаете, у „звезд“ с миллионными гонорарами меньше проблем, чем у вас? Да столько же, И жизнь их также мордует, если не круче. Ведь на виду же все время и завистников — свора! Масштабы другие, а чувства и стремления точно ваши: добиться, удивить, доказать. А виллу купить или новый чайник, удивить режиссера или соседку, Каннское жюри или начальника ДЕЗА — кайф одинаковый. Причем, вам же еще и легче — туфли не те купить это не с приобретением острова обмишуриться. От омара или вазочки с черной икрой тошнит, а от селедочки под горчичным соусом — нет!
3. Счастье внутри нас. То есть, насколько вы сами способны ощущать себя реализованным, успешным, здоровым — настолько и получите. Нет, не выиграете в уличную лотерею „мерседес“, не прировняют статус менеджера по продаже к должности министра торговли и болячки не отлипнут. Но только вот чувствовать при этом вы себя можете получше всякой „звезды“. Обласкайте любовью спутников вашей жизни — старенькую мебель отполируйте, люстру почините, кота пригрейте, свяжите любимому шарф. Зауважайте себя, припомнив все победы, добрые дела, достоинства, комплименты — это вовсе не мелочи и не важнее на весах Вечности, чем „Оскар“ или престижная премия. Выше голову, развернуть плечи, в горящих глазах позитив и превосходство. Вы созданы в единственном экземпляре и самый большой ваш недостаток — неумение устраивать собственный праздник из отпущенных вам судьбой средств.
„Я его слепила из того, что было, ну а то, что было — то и полюбила…“ — глубоко философский подход оптимиста к проблеме созидания личного благополучия. Оглянитесь вокруг, ведь не так уж и плохо живется. А главное — перестаньте вы и завидовать!»
6
«Перестать завидовать, Алька!» — занесла я в свой личный кодекс. И еще — не сдаваться! И вот — пожалте! Судьба с подарочком подоспела.
За последний месяц я так разбогатела, что сумела заложить основу соответствующего моему статуса и внешности гардероба. Кажется, зря. Но без борьбы не сдамся.
— Скоро буду в униформе щеголять. Твой сосед снизу намерен упрятать мои прелести в синий сатиновый халат. — Я продегустировала пышный торт, густо усеянный миндальной стружкой. — Замороженный… Обожаю…
— Мы с ним соседствуем по диагонали. У меня ж трехкомнатная, а у них самый высший класс. Липскеры — та еще парочка. Статью в «Совершенно секретно» читала? Бабки немеряные, недвижимость во всех спальных районах земного шарика. Жену боится хуже Женевской прокуратуры. Видать дамочка имеет на сожителя серьезное досье.
— Вот отчего голубчик в клубах не светится, на тусовки не выползает. Ведет замкнутый образ жизни, — я переметнулась на солененькое — салат из креветок.
— Мясное отведай, — Лера пододвинула трех ярусную вазу, загруженную деликатесами.
— Боже, какой окорок! Увы, не успеваем, — взглянув на часы, я мужественно отвела взгляд от стола и с левитановской убедительностью объявила: — В этот момент происходит нечто отвратительное: гнусный бабник пытается обесчестить девушку!
— Телесериал? — Лера ринулась к устрашающих размеров телеку.
— Липскер.
— А-а-а… Утащил-таки в норку серую мышку?
— Она — красавица. У меня разработан план совместной операции.
— Совместной с Блиновым!? — как искренне удивляться могли эти лживые зеленые глаза!
— С Катей и с тобой! Главное — действовать с придельной точностью.
Тащи спички, стремянку. Газету и отвертку я прихватила. У вас общий с Липскерами воздуходув в холле. До самого подвала.
— С ума сошла! Мы сгорим! — Лера в ужасе наблюдала, как я открутила решетку и сунула в темный провал зажженный газетный факел.
— Сигналь охранникам: «возгорание в квартире Липскеров». — Я принюхалась. Если Катя не струсила и сунула в воздуходув тряпичную «закупорку» в виде, допустим, подушки, то дыма там будет достаточно. Если нет…
— Это же… Это же… Немыслимо! — Лера затрясла стремянку. — Помидорина, слазь! Ты была и осталась авантюристкой!
— Я изучила строительные схему и все отлично рассчитала. Мы ничем не рискуем. — Соврала я насчет риска и вытолкала подругу за дверь на лестничную площадку. — Кажется, пора появляться свидетелям.
Мы спустились на один этаж. Пожаром и не пахло. Оба охранника стояли у липскеровской двери почетным караулом и ритмично перемалывали «Орбит».
