Дмитрий Ребров - Джек-пот для Золушки
— Да, боялась! Потому что ты была слишком молода и легкомысленна. С тобой могло случиться все, что угодно! — назидательно возразила бабушка. — Теперь — другое дело! Ты — взрослый, самостоятельный человек, у тебя, я надеюсь, хватит здравого смысла, чтобы избежать любых неприятностей. Тебе, в конце концов, давно уже пора подумать о своем будущем, найти приличного молодого человека…
— Бабуленька… — Наташа с мягкой улыбкой накрыла своей рукой морщинистую ладонь бабушки. — Не надо, бабуля… Никто мне, кроме тебя, не нужен…
— Нет, нужен, — твердо, даже сердито возразила Екатерина Даниловна. — Я скоро умру — и от этого, как ни крути, никуда не деться. А одиночество, Натуся, — это самая страшная из кар Господних!
Наташа молчала. Бабушка сказала то, о чем в последнее время много думала и она сама.
— Вот что, Натусенька, пусть он завтра за тобой заедет, — снова улыбнулась бабушка. — Мы с тобой на него посмотрим и решим. Если это прежний Левушка, езжай с Богом, ничего плохого он тебе не сделает… Хорошо?
— Хорошо.
— Ну вот и договорились. Идем спать.
7
Левчик позвонил ровно в девять, как и обещал.
— Привет, подруга! Ну что, надумала?
— Надумала, давай, заезжай!
— Молодец! Примерно через часок я — у тебя, собирайся пока.
— Ладно, жду…
«Интересно, какая она теперь — Натаха…» — думал Левчик по дороге к своей школьной подружке.
Он помнил ее тихой, робкой, нескладной толстушкой с короткой косичкой и серыми глазами. Да, глаза… Глаза у нее были замечательные — огромные, всегда широко распахнутые, с каким-то непонятным выражением то ли вины, то ли испуга, то ли удивления…
Стоило ему заглянуть в них чуть пристальней, глубже, задержать этот свой взгляд подольше, как тут же откуда-то возникало неудержимое желание что-то сделать для нее. Врезать кому-нибудь по шее, или взять у нее портфель, или поправить ей шапку…
«Натаха… Славный человечек…»
Он усмехнулся — вспомнил, как самозабвенно подсказывала она ему на уроках: спрятавшись от учителя за широкой спиной Сашки Мартынова, руками, губами, глазами, всем, чем только возможно, пыталась передать ему нужный ответ. Как послушно бегала за планерами и ракетами, которых они вместе запускали на пустыре за школой…
А как она болела за него, когда он выходил на ринг! Как вся съеживалась, зажмуривалась, закрывала лицо, когда он пропускал удар, как радостно кричала, прыгала и махала руками, когда его объявляли победителем! А потом разглядывала, осторожно дотрагиваясь, его синяки и ссадины. «Больно, Левчик?» — и опять эти глаза…
Левчик вдруг понял, что он почувствовал вчера после ее звонка. Ну, радость — это понятно, но было еще что-то… Вчера он этого не понял, а сейчас вот — дошло. Жалость.
Значит, не задалась у Натахи жизнь, раз до сих пор одна. Счастливые бабы варят мужу борщи и рожают детей, а не диссертации пишут, — так считал Левчик. Да и то, что она ему позвонила, говорило о многом. От хорошей жизни не разыскивают старых приятелей, с которыми не виделись… сколько… одиннадцать лет! И, к тому же, таких, как он, — бывших зеков. А, может, у нее какая-то проблема, может, ей помощь нужна?
Левчик вздохнул. Помочь он ей, конечно, был бы рад. С работой, например. Ну и что, что она историк? Все равно, баксов на четыреста-пятьсот что-нибудь подыскать можно… А вот то, что она одна… Как тут поможешь? С ее-то комплекцией — какой мужик на нее позарится? Эх, Натаха, Натаха…
Заверещал звонок. Наташа бросилась к двери, распахнула ее и застыла от изумления.
— Левчик?! — едва вымолвила она.
На пороге ее квартиры стоял роскошный красавец — высокий, статный, широкоплечий, в распахнутом настежь шикарном кашемировом пальто, с двумя огромными букетами ослепительно белых хризантем. Он был без шапки, и на его черных, как вороново крыло, волосах поблескивали капельки растаявших снежинок. Его широко раскрытые глаза смотрели на нее с таким же растерянным удивлением.
— Левчик? — уже уверенней спросила Наташа.
Он шагнул вперед, в прихожую — она тут же наполнилась ароматами цветов и дорогого мужского парфюма, — закрыл за собой дверь и с робкой улыбкой повернулся к ней.
— Ната… ша… — запнувшись, пробормотал он.
Как только он вообще смог сохранить дар речи!
Вместо нескладной толстухи Цыбиной перед ним стояла высокая девушка с совершенно обалденной фигурой! Узкие потертые джинсы обтягивали ее стройные ноги, под просторным свитером грубой вязки легко угадывались гибкая талия и высокая грудь. Густые волосы были собраны в пучок на затылке, а из-под низкой челки на него удивленно смотрели такие знакомые — непостижимые, загадочные, потрясающие Наташины глаза.
Левчик порывисто вздохнул, с трудом переводя дух. Чего-чего, а такого он никак не ожидал. «Почему же, черт возьми, она не замужем?» — мелькнула краем сознания растерянная мысль.
— Господи, Левчик, как же ты изменился! — не сдержала своего изумления Наташа. — Тебя не узнать! Прямо настоящий лондонский денди… Просто чудо какое-то…
— Нет, Наталья, чудо — ты… Вот уж действительно чудо! — Левчик, наконец, справился с собой. — Где моя толстушка Цыбина? Куда вы ее подевали, а? Эту красотку я не знаю! С нею за одной партой я никогда в жизни не сидел!
— Была толстушка, да вся вышла! — рассмеялась довольная Наташа. — Бабушка говорит — изрослась!.. Да ты раздевайся, проходи…
— Здравствуй, Левушка! — к гостю вышла и бабушка. — Батюшки!.. Какой ты стал красавец!..
— Здравствуйте, Екатерина Даниловна! Я — что! Вот вы обе — действительно, красотки хоть куда! Держите — одной и другой! — он протянул им свои роскошные букеты.
Левчик разделся и прошел в комнату. Огляделся. Тут почти ничего не изменилось: та же допотопная мебель, тот же древний «Горизонт» на обшарпанной тумбочке в углу, та же ножная швейная машинка у окошка… Вот занавески, вроде бы, раньше были другие…
— Садись, садись, Левушка. — Бабушка показала ему на кресло.
Он осторожно опустился на продавленное сидение — старое кресло под его могучим телом тоскливо заскрипело. Хозяева устроились на диване напротив, с веселым любопытством разглядывая его. Левчик, которого они помнили, вечно расхристанный шалопай с неизменным фингалом под глазом, и этот холеный мужчина в шикарном костюме — один человек? В это верилось с трудом, к этому надо было привыкнуть.
— Ну, рассказывай, Левушка, как живешь, чем занимаешься… Все рассказывай, с самой… с самого начала! — Екатерине Даниловне нужно было узнать о нем как можно больше, чтобы решить — можно ли нынешнему Левчику доверить свою внучку.
