Патриция Макдональд - Замужем за незнакомцем
— Я просто не могу справиться в одиночку.
— Я это понял, Эм. Давай я поставлю там диван.
Эмма заставила себя сделать глубокий вдох.
— Извини, — сказала она. — Я веду себя как ребенок.
Он приобнял ее свободной рукой.
— Ты только что пережила настоящий кошмар. Но как только мы окажемся дома, тебе станет гораздо лучше. Просто постарайся расслабиться.
Эмма смотрела из окна машины на тихие улочки Кларенсвилля. И мысленно представила себе их дом. Он стоял в конце проулка. Она сразу в него влюбилась. Он напоминал пряничные северноевропейские домики — светлая штукатурка, деревянные балки, стилизованные под витражи окна. Она прикрыла глаза, откинула голову. Дома… Дома ей станет гораздо лучше.
— Тьфу ты, черт, — воскликнул Дэвид, свернув к их дому.
— Что такое? — спросила Эмма.
Они въехали в свой тихий проулок, но около дома оказалось множество машин, а рядом с лужайкой толпились какие-то люди. Их поджидали репортеры с микрофонами наготове.
Эмма с трудом справлялась с тревогой.
— Что будем делать? — спросила она.
Словно в ответ несколько репортеров кинулись к джипу. Дэвид ехал медленно, стараясь не смотреть на них. Эмма отвернулась от окна.
Подъезд к дому заблокировал фургон телевизионщиков. Дэвид опустил стекло, чтобы позвать водителя, но в машину тут же сунули микрофон. Он поднял стекло и нажал на клаксон. Эмма зажала уши руками.
Водитель фургона наконец сдал назад, освободив Дэвиду место.
— Гляди-ка! — воскликнул Дэвид, остановив машину около автомобиля, уже стоявшего перед домом. — Это машина, которую Рори берет в аэропорту.
— Да? — попыталась удивиться Эмма. Хотя на самом деле мама почти все время была рядом с ней в больнице.
Дэвид тихонько ругался себе под нос.
— Сиди пока, — велел он. — Я помогу тебе выйти. Они не имеют права переступать границы частной собственности.
Он хлопнул дверцей и обошел машину кругом.
Эмма вылезла, опираясь на его руку, но левую часть ее тела тут же пронзила боль. Она оперлась на палку.
— Эмма, как вы себя чувствуете? — крикнула какая-то женщина.
— Эмма, вам известно что-нибудь про убийцу из Пайн-Барренса? — крикнул мужчина в очках и с микрофоном.
— А вы что скажете, Дейв? — крикнул другой мужчина. — У вас есть соображения относительно того, кто пытался убить вашу жену?
Эмма взглянула на Дэвида. Тот еле сдерживался.
— Дейв, где вы были, когда это случилось? — раздался очередной вопрос.
Открылась дверь дома, и появился Рори в защитного цвета брюках и зеленой рубашке.
— Все, хватит! — крикнул он репортерам. — Эта женщина только что из больницы. Лучше убирайтесь отсюда подобру-поздорову.
Дэвид помог Эмме дойти до крыльца. Кей, ожидавшая их внутри, раскинула руки и нежно обняла дочь.
— Кей, ей нужно поскорее сесть, — сказал Дэвид.
Кей метнула на зятя недовольный взгляд, но дочь из объятий выпустила. Дэвид отвел Эмму к дивану.
— Дейв, нельзя позволять этим людям садиться вам на голову, — сказал Рори.
Дэвид не удостоил его ответом.
— Пойду принесу твои вещи, — сказал он Эмме.
— Эмма, бедненькая, — сказал Рори. — Ты ужасно выглядишь.
— Мне просто больно, — раздраженно сказала Эмма. — Сейчас все пройдет.
Кей, в сером брючном костюме от Кальвина Кляйна, села рядом с Эммой, погладила ее по руке.
— Ой, мама, у меня все болит! — не сдержалась Эмма. У нее по щекам ручьем потекли слезы.
— Бедная моя деточка, — прошелестела Кей.
Утром, в больнице, Дэвид рассказал, что Кей намерена остаться в Кларенсвилле — ухаживать за дочерью.
— Я думала, вы возвращаетесь в Чикаго.
— Мы и собираемся вернуться, — сказала Кей. — Но я хотела убедиться, что ты благополучно добралась до дома. И еще вспомнила, что ваши свадебные подарки так и остались в гостинице. Я привезла их сюда. — Она показала на груду перевязанных ленточками коробок, сложенных у камина.
— Спасибо за заботу, мама, — ответила Эмма.
Вернулся Дэвид с сумками и понес их наверх. Эмма улыбнулась ему. А потом положила ладонь на живот и прикрыла глаза.
— Родная, сделать тебе чаю? — предложила Кей.
— Нет, спасибо, мне и так хорошо, — ответила Эмма.
Подошел Рори, присел на ручку кресла.
— Не так уж тебе и хорошо, — сказал он. — Судя по тому, что наговорили врачи твоей маме, это чудо, что ты жива.
— На самом деле я жива только потому, что Клод Матис кинулся ко мне на помощь. И погиб из-за своей доброты. — Эмма грустно покачала головой. — Я хочу помочь его семье. У него сын-подросток. Нужно оказать мальчику финансовую поддержку. Переведите деньги с одного из моих счетов.
— У тебя еще будет время сделать это — когда поправишься, — сказал Рори.
— Семья понесла утрату. Прошу тебя, займись этим, — сказала Эмма.
— Ну хорошо, хорошо, — кивнул Рори. — Считай, что это уже сделано.
Кей потерла свои руки с безупречным маникюром.
— Эмма, мы с Рори считаем, что тебе будет лучше поехать с нами в Чикаго. Мы будем за тобой ухаживать.
— Мама, это мой дом, и мне хорошо здесь, — ответила Эмма.
Кей с Рори переглянулись.
— Что это за недомолвки? — с негодованием воскликнула Эмма.
— Да так, ничего. Мне просто было бы спокойнее, если бы ты была с нами, — сказала Кей.
— Обо мне позаботится Дэвид.
— Мы не слишком хорошо знаем Дэвида, — сказала Кей.
— Мама, Дэвид — мой муж, — резко ответила Эмма.
— Позволь высказать мужскую точку зрения, — вступил в разговор Рори. — Многие мужчины относятся к беременности совсем не так, как женщины. Они начинают вспоминать про то, как были свободны, как жили, не отвечая ни за что и ни за кого. Вполне возможно, что и у твоего мужа немного изменилось отношение к браку.
У Эммы отвисла челюсть.
— О чем это ты?
— Я просто рассказываю о том, что говорит полиция, — ответил Рори.
— Да как ты смеешь? — возмутилась Эмма. — Уж кто бы говорил!
Рори невозмутимо смотрел на нее. Кей не обратила внимания на слова дочери. Она потянулась к руке Эммы. Эмма сжала руку в кулак.
— Поедем домой, Эм, — продолжала уговаривать ее Кей. — Побудешь с нами, пока его не арестуют. Дай мне возможность за тобой поухаживать.
— Эмма, мы просто хотим тебя защитить, — настаивал Рори.
— Я никуда не поеду. И ваша защита мне не нужна.
— Доченька, тебя же чуть не убили! — воскликнула Кей.
— Это был какой-то маньяк из Пайнленда, — прокричала Эмма. — А не мой муж!
В глазах у Кей блестели слезы.
— Родная, прошу тебя! Позволь тебе помочь.
