Ксения Мартьянова - Этот томительный дым
На всю резервацию, как и на половину планеты, уже опустилась ночь. В небе светила луна, а рядом с
ней, словно охраняя свою единственную и драгоценную Королеву, сияли маленькие звездочки. В
воздухе пахло свежестью и свободой. То, что Эбигейл ощутила, когда они остановились, невозможно
было описать словами. Перед ней словно, в самом деле, вдруг открылся весь мир. Увиденное заставило
бы замереть каждое живое существо во вселенной. Впереди раскинулись скалистые, величественные
горы, а большое и широкое озеро у их подножья освещалось серебристым светом, создавая лунную
дорожку на воде. По всей её поверхности, словно благословленные самой Луной, распускались белые
кувшинки.
Завороженная открывшейся перед ней красотой, она ощутила, как глаза сами непроизвольно начинают
застилаться пеленой. Видимо почувствовав это, Дарен неторопливо развернул Эбби к себе, а затем
бережно, со всей возможной нежностью, коснулся её щеки. Она резко выдохнула и инстинктивно
прикрыла глаза. На этот раз сердце замедлило свой ритм, а когда он заговорил, и вовсе всколыхнулось и
остановилось:
- Я не знаю, что со мной, – прошептал Дарен, давая ей прочувствовать свой пульс, – но понимаю, что
знать не хочу. Я собираюсь просто использовать каждое мгновение, данное мне Небесами. Взять от
этой ночи всё возможное. Раствориться с тобой и в тебе. Раствориться в том, что мы оба могли бы
почувствовать, если бы только сказала, что тоже этого хочешь. Если бы позволила…
Она резко накрыла его рот своей ладонью, не дав договорить, а затем, встретив его вопросительный
взгляд, неспешно замотала головой.
Эбби сделала шаг, позволяя пледу с её плеч упасть на землю, и тут же ощутила, как ноги безвольно
подкосились. Ей не хотелось бессмысленных разговоров, не хотелось громких слов, извинений или
рассуждений, она просто поступала так, как велело ей сердце, как хотел разум, и желало тело. Подойдя
к Дарену вплотную, она позволила своей ладони скользнуть вниз к его груди, а затем замерла. Секунда.
Две. Три. Его губы накрыли её рот, а рука сжала волосы, тем самым сильнее прижимая к себе. Эбби
застонала, больше не в силах сдерживать этот невыносимый звук внутри себя, а затем впустила его
внутрь. Позволила его языку ворваться и со всей властностью заявить на неё свои права. Он целовал её
нежно и одновременно страстно, пламенно, грубо, словно раз и навсегда ставя на ней свою личную
печать собственности, и ей нравилась его сила. Нравилось принадлежать только лишь ему.
Её пальцы нашли края его одежды и, на мгновение прервав поцелуй, она потянула её вверх, а затем
отшвырнула куда-то в сторону. Их губы снова соединились на тот короткий момент, пока Дарен умело
расправлялся с её платьем. Ммм, как-то слииишком умело… он что уже делал это раньше? Нет-нет-
нет, прекрати думать о ерунде! И вообще прекрати думать! Когда и её одежда оказалась где-то в
стороне, Дарен осторожно опустил её на землю. Эбби почувствовала под собой тепло пледа, а затем его
руки, которые проделали нежную дорожку из прикосновений от щиколотки и до самого плеча. По коже
моментально побежали мурашки, а веки инстинктивно прикрылись, когда его рот начал исследовать
каждый дюйм её тела, заставляя оголиться абсолютно каждый нерв. Несмотря на взрывную страсть,
которая полыхала между ними даже в эту самую секунду, Дарен неспешно коснулся губами одной её
груди, а затем второй, после чего стал терпеливо опускаться всё ниже и ниже, стремительно добираясь
до центра живота. Эбби резко втянула в себя воздух, когда он поцеловал её пупок, а когда его губы
добрались до внутренней стороны бедра, поняла, что у неё есть два исхода: либо она окончательно
провалится в преисподнюю, либо вознесется наверх. И с этим Дьяволом, который намеренно мучил её, заставляя извиваться под томными прикосновениями, ей казалось, что ждет её именно геенна огненная.
И если не он заберет её туда, то она сделает это сама.
- Дарен… – она успела вымолвить лишь его имя, потому что в следующее мгновение его пальцы
проникли в самую глубь, и она задохнулась, усиленно пытаясь просто продолжить дышать. Когда его
губы снова накрыли её рот, Эбби вновь застонала, а затем обхватила руками его шею, крепче прижимая
к себе. Она хотела, чтобы он наполнял её сильнее и больше, отдавая всего себя и забирая всю её. Без
остатка. Раздвигая границы. Ломая преграды.
Прервав поцелуй и отстранившись всего на пару дюймов, он пригвоздил её запястья к земле, а затем
посмотрел ей в глаза.
- Скажи, что я необходим тебе, – прошептал он ей в губы, – скажи, что нуждаешься во мне…
- Да… - тут же выдохнула она.
- Что…
- Я нуждаюсь в тебе, – повторила она, чувствуя, что еще немного, и она просто лишится чувств. – Ты
необходим мне, Дарен… необходим…
И на последнем выдохе он наполнил её. Когда возник новый приступ удушья, Эбби резко выгнулась, а
затем почувствовала, как он медленно задвигался. Ощутив его теплое дыхание у своих губ, она
позволила ему вновь вторгнуться в свой рот и застонала, не выдержав всей той непередаваемой гаммы
чувств, которую испытывала. Он всё ещё держал её руки пригвожденными, тем самым лишая
возможности коснуться себя даже мимолетно, не осознавая, что она нуждается в этом ничуть не
меньше. Поддавшись той неконтролируемой магии, которая окутала их обоих, Дарен стал ускоряться, совершая толчки всё чаще и резче. Когда он снова оторвался от неё, то уже и сам дышал из последних
сил, а когда его движения стали окончательно томительными и мучительными, Эбби не выдержала и
тихо закричала. В этот момент он разжал свои пальцы, словно чувствуя, как сильно ей нужно во что-то
вцепиться. И она вцепилась. В его спину. Мощно, больно, совершенно не контролируя себя. Она
царапала кожу на теле мужчины, в котором отчаянно нуждаясь. Каждое её слово, пусть даже оно и
было сказано под влиянием томного возбуждения, являлось правдой. Она знала, что может дышать без
него, знала, что может научиться не нуждаться в его взглядах, словах и прикосновениях. Но весь
парадокс заключался лишь в том, что она просто этого не хотела. Не хотела прожить свою жизнь без
человека, которого всем сердцем полюбила. Черт возьми, да! Так сильно полюбила, что готова была
кричать об этом во всё горло! Готова была стерпеть ради него и за него любую боль, простить каждое
