Сьюзен Льюис - Месть
— Лоренс! — крикнула Пиппа.
Он словно не слышал ее и пытался успокоить Тома.
— Послушай, Том, — сказала Пиппа, подойдя к нему. Том немедленно отвернулся. — Том, — нежно сказала она, — ты не хочешь обнять мамочку? Ну, пожалуйста. — Она попыталась оторвать его руку от шеи Лоренса.
— Пиппа, не подвергай его такому испытанию, — пробормотал Лоренс.
— Ну, поцелуй мамочку хоть разок, — просила она.
— Нет! — завопил Том. — Я тебя ненавижу! Я тебя ненавижу. Ненавижу!
Пиппа отпрянула, словно от удара. Лоренс почувствовал к ней жалость. Ему хотелось убедить Тома поцеловать мать, но он знал, Пиппа играет, чтобы завладеть сыном. А Лоренс совсем не хотел, чтобы Том стал причиной схватки между ним и Пиппой. Том и без того горько рыдал у него на плече.
— Думаю, тебе сейчас лучше уйти, — сказал Лоренс.
Едва сдерживая слезы, Пиппа взяла свою сумочку.
— Но предупреждаю тебя, Лоренс, я буду бороться с тобой за право опекунства. Я уже разговаривала со своими поверенными, и предупреждаю, твои шансы оставить его у себя весьма невелики.
Лоренс промолчал. Том и без того сегодня слишком много пережил.
Пять дней спустя после долгой беседы со своими адвокатами Лоренс пришел к Кирстен измученный и усталый до изнеможения.
— Как все прошло? — спросила она и пошла к бару, чтобы налить ему чего-нибудь.
— Ты спрашиваешь о Томе или о фильме? — спросил он, садясь на диван. — И в том и в другом случае — хуже некуда, — мрачно улыбнулся он.
— Она уже подала ходатайство об опекунстве?
Лоренс кивнул.
— Что говорит твой адвокат?
— Говорит, что дело обстоит не очень хорошо. Мы, конечно, будем бороться, но… учитывая все случившееся… — он тяжело вздохнул. — Дом завтра идет с молотка.
Кирстен уселась на колени к Лоренсу и крепко обняла его.
— О Кирсти, — пробормотал он, уткнувшись лицом ей в волосы, — ты не представляешь, какое счастье обнимать тебя. Я люблю тебя. Я очень люблю тебя, но если я его потеряю…
Кирстен посмотрела ему в глаза.
— Ты не потеряешь его, — твердо сказала она, — никто не отберет его у тебя.
— Мне бы твою уверенность.
— Сделай, как я говорю.
— Нет, Кирсти. — Он высвободился из ее объятий. — Мы уже говорили об этом, я не могу позволить тебе так поступить. Пол оставил этот дом тебе…
— Но, Лоренс, мне не нужен такой огромный дом. Продав его, я дам тебе денег и ты уплатишь самые неотложные…
— Нет!
— Тому нужен дом. Подумай, насколько увеличатся твои шансы оставить Тома у себя, если тебе не нужно будет беспокоиться о продаже…
— Нет, Кирстен!
— Хорошо, посмотрим на это с другой стороны. На что, черт возьми, ты собираешься купить другое жилье? Ведь у тебя ничего не останется.
— Мы будем жить у моих родителей, — ответил Лоренс. — Я вчера говорил об этом с отцом, они будут рады… Он рассмеялся. — Я сказал тебе, что Руби предлагает нам поселиться у нее? Можешь себе представить?
— Нет уж, уволь, — сказала она. — Но ведь ты можешь в любое время…
— Что я могу в любое время? — спросил он.
— Ты можешь в любое время переехать ко мне.
Лоренс рассмеялся.
— Похоже, вы с Томом сговорились.
— Он хочет жить здесь, — улыбнулась Кирстен.
— Мне ли этого не знать?
— Я хочу, чтобы ты тоже жил здесь, — тихо сказала она. — Конечно, если тебе это по душе.
Лоренс внимательно посмотрел ей в глаза и понял, что как ни убеждал он ее последние несколько месяцев, Кирстен все еще боится поверить, что он так сильно любит ее.
— Я хочу переехать сюда, — ответил он и, заметив облегчение и радость в ее глазах, потянулся к ее губам.
Она так и не сказала ему об анонимных записках, да и некогда было подумать об этом из-за возникших проблем. Эти записки не имели никакого значения в сравнении с тем, что сейчас переживал Лоренс. Очевидно, это дело рук какого-то ненормального, и надо надеяться, что рано или поздно ему надоест заниматься этим. Она же должна посвятить себя Лоренсу и Тому.
— Ты, кажется, спятил! — фыркнула Руби.
— Отойди, ты мешаешь им, — сказал Лоренс, глядя, как грузчики с трудом тащат тяжелый ящик.
Руби, побледневшая после больницы и сбросившая несколько фунтов веса, прижалась к стене, потом спустилась вслед на Лоренсом в холл.
— Как, черт возьми, ты собираешься удержать сына, если будешь жить с подобной женщиной! — взвизгнула она. — Да тебя засмеют в суде! Они…
— Извините, сэр, — обратился к Лоренсу грузчик. — Эту коробку вы сдаете на хранение или берете с собой?
Лоренс, бросив на Руби сердитый взгляд, пошел взглянуть на содержимое коробки.
— Это я беру с собой.
— Эта женщина — твой злой рок! — заорала Руби, едва грузчик скрылся. — С тех пор, как она вновь появилась на сцене, тебя преследуют неприятности. От тебя ушла жена, с фильмом ничего не получилось, расстаешься со своим домом, а теперь из-за нее потеряешь и сына.
— Начнем с того, — крикнул Лоренс, — что Пиппа ушла от меня к другому. Надеюсь, ты не забыла об этом? Учти также, что Кирстен теряет больше всех из-за неудачи с фильмом.
— Как ты можешь говорить такое, если вынужден покинуть свой собственный дом?
— Ее капиталовложения больше, чем у любого из нас. Кроме того, она ведь собиралась начать новую жизнь. Она потеряла теперь надежду на это, но я намерен сделать все, чтобы помочь ей воспрянуть.
— А как насчет твоего сына? Или он для тебя уже не так важен?
— Не говори глупостей, Руби. А теперь — либо помогай, либо убирайся.
— Я не уйду, пока не заставлю тебя взяться за ум! — воскликнула она. — Зачем тебе переезжать к ней, если у меня есть дом?
— Я люблю ее, Руби. До тебя это доходит? Я люблю ее и хочу быть с ней. Том тоже. И точка.
— Что с тобой случилось, с каких это пор ты стал питать слабость к потаскухам? — фыркнула она.
Она охнула от страха, когда Лоренс повернулся к ней.
— Твое счастье, Руби, что ты не мужчина, иначе бы я душу из тебя вытряхнул за это, — процедил он. — А теперь убирайся. Сию же минуту — или я за себя не отвечаю!
Если бы он не выставил ее, Руби, возможно, торчала бы у Лоренса весь день, всячески его донимая, но даже после ее ухода настроение у него не улучшилось. Беда в том, что в словах Руби была доля правды. Переезжая к Кирстен, он рисковал тем, что ему не получить опеки над Томом. Но, видит Бог, Том сам хотел жить у Кирстен, и он тоже. Однако Лоренс знал, какую шумиху поднимут газеты вокруг дела об опеке, как будут обсуждать на все лады не его отцовские качества, а моральные принципы Кирстен. Впрочем, может, ему и удастся кое-что предпринять в этом направлении. Это будет выстрел с дальним прицелом — очень дальним, — но разве у него есть выбор?
