Сандра Браун - Главный свидетель
Гиб некоторое время оценивающе раздумывал над аргументами Кендал, долго и пристально вглядываясь в Джона.
В конце концов он тяжело вздохнул:
— Нет, Кендал, видно, ты разучилась врать. Не верю ни единому твоему слову. Человек, который сделал моего сына рогоносцем, должен умереть.
Указательный палец Гиба напрягся на спусковом крючке, но неожиданный звук, который он услышал, заставил его помедлить. Если на свете существовал хоть один звук, который этот человек мог узнать в любое время суток и в любом состоянии, то это был звук взводимого курка. Он замер и взгляд его переместился на Кендал.
— Если ты его убьешь, то я тоже сумею выстрелить. — Теперь женщина говорила с ледяным спокойствием и в голосе ни на йоту не чувствовалось истерии. Наоборот, она произносила слова уверенно и даже неумолимо.
— Господи, — прошептал Гиб. Кровь отхлынула от его щек.
— Да, все обстоит именно так, Гиб, как вам представляется. Я сумею защитить Кевина от вас, пусть и этим единственным путем, который мне остается. Уж лучше он умрет, чем хоть на минуту останется с вами.
Кевин, устав от плача, заснул у нее на груди. Глазкибыли закрыты, хотя блистающие слезинки по-прежнему кое-где украшали ресницы мальчика, словно крохотные алмазики. Губки изогнулись в счастливой улыбке, а ротик слегка приоткрылся.
Ствол пистолета Джона упирался ему прямо в висок. Когда она, удирая от последнего, вылетела на улицу через кухонную дверь и едва не столкнулась с Бернвудами, те, казалось, изумились не меньше, чем она.
Они тут же поволокли Кендал назад, на кухню, и тогда-то ей и удалось незаметно сунуть пистолет в карман юбки, хотя она не слишком хорошо понимала, зачем это делает.
Гиб уже успел прийти в себя и теперь только посмеивался, глядя на то, что он — в глубине души — считал склонностью бывшей снохи к театральным эффектам.
— Никогда ты этого не сделаешь.
— Нет. Сделаю, как говорила.
— Ты же так его любишь, Кендал. Все, что ты совершила до сих пор — побег в Денвер, похищение офицера охраны, попытка спрятаться здесь, — происходило по одной-единственной причине — ты хотела уберечь свое дитя.
— Да, все правильно. Я хотела уберечь его от вас. Если вы выстрелите в Джона…
Неожиданно прогремевший выстрел ошеломил ее. Она вскочила со cтyла с такой быстротой, что тот упал на пол.
— «Если вы выстрелите в Джона»… ну и что произойдет? — передразнил ее Гиб.
В ужасе Кендал стала отступать, пятясь назад, пока не уперлась спиной в шкафчик. Она, затаив дыхание, смотрела на Джона, распластавшегося на полу. Он неловко упал на бок и теперь лежал, прижимаясь щекой к полу. Под ним небольшой лужицей уже растекалась кровь.
— Ну что же? — Гиб тоже поднялся на ноги и шагнул к ней. — Верни мне моего внука.
Вскакивая со стула, Кендал не выронила Кевина, но он снова проснулся. Его разбудили так грубо, что он снова заплакал. Пистолет мертвым грузом болтался у нее в руке, прижатой к тельцу орущего малыша.
Джон не двигался. Пол весь измазан его кровью.
Джон мертв. Гиб убил Джона.
Гиб, охотничий инстинкт которого никогда его не подводил, решил, что дичь уже затравлена. Он приближался.
Кендал с трудом высвободила руку. Та тряслась с такой силой, что, казалось, это пистолет вцепился в пальцы, а женщина, наоборот, пытается стряхнуть с себя эту металлическую тварь.
— Не вынуждайте меня делать это, Гиб, прошу вас.
— Ты никогда не выстрелишь в своего ребенка, Кендал.
— Правда. Я никогда не убью своего сына.
Она направила пистолет на Гиба и в маленьком домике в третий раз прогремел выстрел.
Глава сорок шестая
— Джон?!
Кендал перепрыгнула через тело Гиба и стала на колени рядом с офицером.
— Джон! Джон! — позвала она и перевернула его на спину.
— Этот сукин сын мертв?
— Слава Богу, ты жив! — Она нагнулась поближе и прижалась к нему, прямо так с Кевином в руке. — Слава Богу! Я подумала, что он тебя застрелил.
— Он мертв?
Она мельком глянула на тело. Гиббонс Бернвуд был мертв. Даже смотреть не стоило.
— Да.
— Наконец-то.
Она бы рассмеялась от радости, что Джон жив И даже говорить, если бы не слезы. Она не то что плакала — просто ревела.
— Джон, посмотри на себя! Ты тяжело ранен.
— Я более или менее в порядке. — Но он обманывал.
Вряд ли его состояние можно было назвать нормальным — каждое его слово сопровождалось подозрительным свистом. — Как малыш? С ним все нормально? Он не ранен?
Кевин все еще громко и натужно плакал.
— Непростое утро выдалось у него сегодня.
Джон улыбнулся, несмотря на терзавшую его боль:
— А у всех нас?
И не успел он закончить фразу, как дом уже наполнился агентами ФБР. Пепердайн в полном боевом снаряжении, как, впрочем, и все остальные, ворвался на кухню. Он бросил взгляд на Джона, беззлобно, но с облегчением выругался и, засунув пальцы в рот, пронзительно свистнул:
— Быстро врачей! В двойном количестве.
— Почему вы так долго выжидали? — проворчал
Джон, когда его друг присел на корточки рядом с ним. — Я уж думал, что умру от потери крови, прежде чем вы нагрянете. Ну, прежде всего, появились вы ничуть не тише, чем стадо диких буйволов, а потом чертову уйму времени отсиживали задницы и, должно быть, почесывая яйца, судили и рядили, как быть дальше — а в этот момент в меня стреляли.
Пепердайн сдвинул на затылок каску и рассмеялся:
— Можешь не благодарить, Джон. Все мы прекрасно знаем твою склонность ко всякого рода благодарностям.
Кендал несколько сконфузилась:
— Ты знал, что они рядом, Джон?
Тот кивнул:
— Я видел, как за стеклянной кухонной дверью двигались какие-то тени и полагал, вернее, надеялся, что это люди Пепердайна. Вот почему я изо всех сил старался чем-нибудь отвлечь внимание старика Бернвуда.
— Вам не надо было нападать на Мэта. Вы рисковали быть убитым на месте в ту же секунду.
— Я не подумал об этом. Когда он тебя ударил… короче, у меня вполне хватало причин, чтобы самому отправить его на тот свет.
Джон и Кендал обменялись долгими многозначительными взглядами, которые, правда, прервал приход врача — тот сразу же загнал толстенную иглу в руку Джону.
— О, черт! А ведь больно.
— Кто из вас ДВОИХ восполнит мне все пробелы в этом деле? — тотчас приступил к расспросам Пепердайн. — Я желаю досконально знать, как все происходило.
Кендал пристально следила за тем, как врачи и санитары осматривали тело Мэта. Она не чувствовала особой печали по поводу гибели бывшего мужа, но ей было жаль его так неудачно сложившейся жизни.
— Мэта застрелил Гиб.
