Джудит Гулд - Плохо быть богатой
— Да, сын? — Р.Л. посмотрел на него поверх очков.
— Мы завтра еще не уезжаем, нет?
— Не-а, в Бостон поедем только в пятницу, как запланировано.
— А-а… — Он был разочарован, и тут же удушливой волной накатила паника. Черт! Теперь уже не выпутаться. — Я хочу сказать, хорошо. И еще… — Он снова откашлялся. Очки сползали на нос, но он не поправлял их и даже спрятал руки за спину, чтобы те не выдали его.
Он не понимал, откуда появилось это ощущение вины, но ничего не мог с этим поделать, так же, как не мог справиться с бешено колотящимся сердцем и перестать потеть. В отличие от Ал, для которой замыслить и разработать какой-то план было естественным состоянием ее изворотливого ума, любая „интрига" для него оборачивалась проблемой. Ему трудно было даже произнести невинную ложь, чтобы тут же не покраснеть, а это сразу же выдавало его с головой, поэтому очки в любом затруднительном положении служили просто спасением.
— Сын? — В голосе Р.Л. прозвучала озабоченность — Что-то не так?
— Нет, сэр, — и Лесли, изобразив небрежную улыбку, попятился к двери, — если… если это неудобно…
Р.Л. нахмурился и снял очки.
— Иди сюда и садись.
Лесли неохотно подошел к столу и из предосторожности сел на обе руки: а то наверняка начнет хрустеть пальцами.
— А теперь выкладывай, что у тебя на уме. — Р.Л. отодвинул бумаги и, сплетя пальцы и чуть наклонившись, ободряюще улыбнулся.
Не отрывая глаз от книжных корешков позади отца, Лесли сглотнул и произнес:
— Это насчет завтра, папа. Мой приятель… устраивает небольшую вечеринку. — Уши у него начали пылать, и он возблагодарил полумрак, царивший в комнате.
— Понимаю, — серьезно ответил Р.Л. — И ты нервничаешь, потому что это девушка? Поэтому? — Он понимающе прикрыл глаза.
Лесли энергично замотал головой.
— Нет! Нет, просто… я знаю, что ты занят, но… — И он замолк.
— Но что?
— У меня должен быть сопровождающий! — выпалив это, мальчик быстро отвернулся.
Ну вот. Сказал.
Он затаил дыхание, но отец просто рассмеялся.
— Ну и прекрасно, можешь на меня рассчитывать. Скажи мне, когда и где, и я с удовольствием пойду.
— Правда?
— Конечно!
— Здорово, спасибо, папа! — И, быстро вскочив со стула, вылетел из кабинета, пока за ним было последнее слово, не рассчитывая, что смог бы ответить на возможные вопросы.
Ура! Перескакивая через две ступеньки, он взлетел на второй этаж. Аллилуйя была права: это оказалось легко!
Вбежав к себе в комнату, он закрыл дверь и направился к телефону.
— Да? — лениво и протяжно раздалось на другом конце.
— Это… это Лесли.
— Лес! Ну что? Ты все завалил, или что?
— Нет. — Он был слишком доволен собой, чтобы обидеться. — Все прошло как по маслу.
— Класс! Что я тебе говорила? А?
— А твоя мама? Она придет?
— Конечно, — ответила она быстро, не распространяясь о компромиссах и уговорах тому предшествовавших. — Тогда увидимся завтра!
— Э-э-э… да…
Лесли медленно положил трубку и задумчиво пожевал губу. Теперь оставалось одно маленькое препятствие: как его папа и мама Аллилуйи отнесутся к тому, что их подставили.
54
— Мы называем это „Продавать Отношение", — произнес директор фирмы „Карлайл-Петроун ассошиэйтс" Джек Петроун. Он говорил ровно и спокойно, но в нем чувствовалась ковбойская готовность отреагировать в любой момент.
— А это значит, что вы продаете не только одежду. Ну да, конечно, вы производите одежду, ладно, ладно. Но на самом деле вы создаете и продаете Отношение. Отношение с большой буквы.
— Мне приятно слышать, что мы что-то продаем, — сухо вставила Эдвина.
Он улыбнулся ей, показав удивительно крепкие белые зубы.
— Подождите, позвольте мне продемонстрировать. — И, стремительно встав со стула, он подошел к вращающейся стойке с образцами у дальней стены.
Эдвина следила за его упругими движениями с каменным выражением лица. Этот смуглый, красивый совладелец рекламного агентства пришел к ней преподать устный урок своего профессионального искусства.
Молодому человеку с кудрявыми волосами было 34 года, и он считался ветераном своего дела, проработав до этого в трех ведущих рекламных агентствах; через два года они с Питером Карлайлом открыли собственное и получили четыре премии „Клио" за рекламу, что в этом деле — случай беспрецедентный. По сравнению с гигантами Мэдисон-авеню их фирма была небольшой, но чрезвычайно эффективно представляла интересы всего шести клиентов. „Карлайл-Петроун" достигла потрясающих результатов: все шесть клиентов сообщили, что объем их ежегодных продаж увеличился поистине феноменально — на 20–43 процента.
Сейчас, подойдя к стойке, Джек взял первое попавшееся платье, снял его с вешалки и поднял на вытянутую руку. Это было короткое белое облегающее платье с большими вытянутыми треугольниками из цветного материала по горловине.
— Представьте, что вы покупатель. Что говорит вам это платье? — Он улыбнулся терпеливой улыбкой учителя.
— Ну… Думаю, вот что: „Меня сделала какая-то чокнутая, она либо не различает цветов, либо страдает запором или еще чем-то, потому что прицепила на меня игрушки своих детей, — отчаявшись, выпалила Эдвина, и затем, всплеснув руками — ее уже начинала раздражать такая манера, — добавила: — О чем еще, скажите на милость, оно может говорить?
— Вот вы мне и скажите!
— Ага. — Она задумалась. — Я бы хотела, чтобы оно говорило: „Купи меня!" — Эдвина вопросительно взглянула на Джека Петроуна.
— Попробуйте еще раз, — улыбнулся тот.
— Нет, Джек, теперь вы попробуйте, — возразила она довольно резко. — Вы специалист, вот вы и объясните мне, что должно говорить это несчастное платье! — В ее серых глазах появился холодный серебристый блеск. — В конце концов, разве не для этого вы сюда и пришли?
— Вы всегда такая?
— Всегда. Так скорее добьешься желаемого. Поэтому — может, перестанете ходить вокруг да около? И прежде всего давайте прекратим эту угадайку!
Он немного смутился.
— О'кей. М-м. Прекрасно. Вот, как МНЕ кажется, то, что оно говорит на самом деле: „Купи мой ОБРАЗ". Понимаете, покупатели, которые увидят рекламу вашего товара, не должны думать: „Я хочу это платье". Такая реклама была бы абсолютно неверна.
— О Господи, что же тогда они должны думать? Вновь оказавшись на знакомой территории, он усмехнулся.
— О, это просто. — И с этими словами он повесил платье на вешалку, но так, чтобы его было видно, и отступил на шаг. — Надо, чтобы, глядя на манекенщицу в вашем платье, они думали: „Я тоже хочу так выглядеть", или: „Она получает удовольствие от того, что на ней платье от „Эдвины Джи", я тоже хочу получать удовольствие". — Произнося эти слова, он показывал то на платье, то на себя.
