Дороти Иден - В ожидании Виллы
— Найти Густава, может, и не так уж безнадежно.
— Если бы мы искали кого-то вроде вас… Уж вы-то выделяетесь из толпы.
— Надеюсь, это комплимент? Давайте-ка побродим по замку и представим себе всех этих королей и королев, ходивших по этим лестницам.
— Включая Виллу и Густава? Интересно, обещал ли он ей что-нибудь вроде того, что обычно короли обещают королевам?
— Обещать обещают. А вот что на деле получают королевы — вопрос.
Грейс не поняла, говорил ли он о средневековых королевах или о Вилле. Но лицо Польсона вдруг окутала такая печаль, как у лица на портрете, и Грейс инстинктивно прижала свою руку к его руке.
Они шли по берегу озера, по самой его кромке в бледных лучах солнца. Медленно плыл лебедь между ржавых осенних растений. Ряд желтых и красных домов на дальней стороне озера отражался в воде, будто медленно отгоравший костер. Вороны каркали на деревьях. Воздух был так тих, что ни единый лист не падал на землю.
— Послушайте, Грейс, мы же собирались устроить пикник! Может, откроем шампанское? — сказал вдруг Польсон. — Не вижу другого способа поднять вам настроение.
Грейс нехотя улыбнулась.
— Я вообще-то не такой веселый человек, как Вилла. Вы должны были уже заметить это.
— Я заметил. Так вернемся к машине?
Польсон вынул корзину из багажника и расстелил коврик. Опытной рукой выбил пробку из шампанского, наполнил два бокала и один протянул Грейс.
— Вы слишком много думаете, — сказал он. — Правда, я тоже. От меня, например, поэтому ушла жена. А вы когда-нибудь влюблялись, Грейс?
— Конечно.
— Очень?
— Еще недавно казалось, что да.
Грейс была так ошеломлена его внезапной атакой, что не смогла не быть откровенной.
— Я же говорила вам, что между мною и другими всегда вставала пишущая машинка. У меня, например, может возникнуть желание работать до двух часов ночи, потом приходит усталость. Это не годится для любви. Ну и потом…
— Что потом?
Она вздернула подбородок.
— И потом в любовных делах я всегда была стороной, которая больше чувствует.
— Но тем не менее не настолько, чтобы пожертвовать машинкой?
— Я не могу иначе, без этого я полчеловека!
Он смотрел на нее своим обычным спокойным взглядом.
— А о чем ваши книги, Грейс?
— О молодой замужней паре, о социальных проблемах, о нежеланном ребенке. Ну вот обо всем этом, о сложностях человеческой натуры. Это ведь очень важно.
— Да, важно.
— Вы, правда, так думаете? — Грейс подняла лицо с таким волнением, что Польсон наклонился и поцеловал ее. Почувствовав прикосновение его холодных, как шампанское, губ, она отпрянула прежде, чем почувствовала растущее внутри нее напряжение.
— Почему вы это сделали?
— Потому что, мне показалось, будет приятно.
— Вам или мне?
Он засмеялся. Его глаза уже казались не такими близорукими, а более проницательными и ясными, будто он очень хорошо видел, когда хотел.
— Грейс, вы как дикое растение, которое растет в Шотландии. Сплошные шипы. Разве нам обоим не хорошо вдвоем? Или, может быть, существует причина, по которой мы не можем заниматься любовью, если нам этого хочется?
Его большая рука опустилась ей на плечо.
У Грейс закружилась голова. Не столько от шампанского, сколько от сильного желания, чтобы он продолжал обнимать и целовать ее. Однако, когда он осторожно прикоснулся к ее волосам и молча погладил по голове, она попросила:
— Давайте еще подождем. Ладно? — Ей было не по себе от мысли, что она так скоро могла бы стать его любовницей.
Польсон кивнул.
— Тогда поедим. Я думаю, вы проголодались. Сандвичи, цыпленок, вареное яйцо. А если кто-то собирается спросить меня, целовал ли я Виллу на пикниках, я отвечу — нет.
Грейс смотрела в землю. Она и не знала, что он брал Виллу на пикники. Наверное, это было летом, когда жарко, и они купались.
— Мы брали с собой Магнуса, — сказал он, прочитав ее мысли.
— Магнуса?
— Моего сына. Мы учили его плавать. Вилла плавает как рыба, а я как кит. Но это было забавно. Это было ранним летом, когда она еще не уезжала па выходные.
— А она не говорила вам, куда она ездит?
— Говорила, что к Синклерам. У них есть домик в лесу.
Так поэтому дети говорят про каких-то лосей, про лес? Но в этот раз она, похоже, уехала куда-то в другое место.
— Еще есть какие-то Свен и Ульрика в Стриндберговском доме.
— Правильно. Мы должны узнать и про них. И много про что еще. А почему вы вздрогнули? Холодно?
Польсон снова притянул ее к себе.
— Сядьте ко мне ближе. Выпейте еще шампанского и расскажите, почему Вилла и вы такие разные.
— А почему мы не должны быть разными? Мы ведь двоюродные сестры, хотя наши матери — близнецы. Родители Виллы развелись, когда она была маленькая. И я думаю, что ее болтливость и веселость — игра, компенсация за ушедшего отца. Мои родители были счастливой парой. Но моя мать умерла вскоре после смерти своей сестры, матери Виллы, они обе скончались от сердечного приступа. Не странно ли? Будто у них было одно сердце. Но мой отец еще жив, и я очень его люблю.
— Он серьезно относится к вашей работе?
— О да, серьезно. Он ожидает от меня гораздо большего, чем я сделала.
— Так. Ясно. У вас у обеих с Виллой комплекс отца.
Грейс поморщилась.
— Да, видимо так. Мы с Виллой всегда знали, что наши матери больше пеклись друг о друге, чем о нас.
— И это помогает вам лучше понять Виллу?
— Это объясняет, почему она делает глупости, но не объясняет, где она сейчас.
Грейс тревожно посмотрела на Польсона.
— Польсон, я не думаю, что нам стоит сидеть здесь, тратить время на шампанское. — Она перехватила его взгляд и снова нахмурилась. — Мне кажется, что вы намерены заявить, что Вилла никогда бы так не сказала.
— Совершенно верно. Не говоря уж о том, что это оскорбительно для хорошего вина. Вилле стало бы жаль вина. Впрочем, может, именно ее жадность — причина случившегося.
Он не стал развивать свою мысль, а Грейс не настаивала. Она подумала, что, наверное, он имеет в виду персидские ковры и всю ту роскошь в квартире. Как-нибудь они выяснят, откуда у Виллы все это. Но не теперь. Сгущались сумерки, и озеро, и деревья, с редкими листьями на них, выглядели безрадостно. Грейс вдруг захотелось в тепло квартиры, даже несмотря на вещи Виллы в ней, которые ее так беспокоили.
Когда Грейс ступила через порог, в нос ей ударил сильный запах духов. Ну конечно, это духи Виллы. Значит, она дома!
Но в квартире темно. Она включила свет и окликнула:
— Вилла!
Тишина. В гостиной и спальне — никого. Может, Вилла заскочила и убежала, оставив после себя этот сильный запах? Если это так, она бы раскидала вещи. Но все было в полном порядке.
