Дороти Иден - В ожидании Виллы
— Питер, — это уже звала Кейт, — приехала Эбба. Спустись.
На миг в глазах Питера мелькнуло смущение. И он сказал:
— Бог ты мой, не думал, что она приедет. Грейс, вам лучше спуститься и познакомиться с баронессой ван Стерп.
Через несколько минут Грейс уже слушала, как он говорит:
— Эбба, позвольте представить вам Грейс Эшертон, она только что из Лондона.
Грейс смотрела на узкое бледное лицо, которое казалось еще длиннее из-за высокой короны светлых волос. Она почувствовала худую длинную руку. Так вот как выглядит шведская аристократия — холодная, бледная, анемичная, с бесцветной кожей и бледно-голубыми глазами. Но женщина производила впечатление — в простом черном платье, с длинной шеей и гибким стройным телом. Правда, в ней было что-то пугающее…
— Вы новая посольская секретарша, мисс Эшертон?
Грейс не захотела огорчить ее, объявив, что она кузина Виллы. Эта женщина слишком хорошо владеет собой, чтобы вести себя искренне.
— Нет, я писательница.
— О, как интересно! Может быть, мы с мужем можем что-то сделать для вас? Вы не хотели бы взглянуть на наш дом, мисс Эшертон? Он не слишком велик, но достаточно стар и типично шведский.
— Как великодушно с вашей стороны, — пробормотала Грейс.
— Эбба самый добрый человек в Швеции, — горячо заявил Питер. — Не так ли, Эбба? Жаль, что Якоб не смог приехать. А теперь позвольте мне угостить вас напитками.
Кейт стояла в дальнем углу комнаты, маленькая мрачная фигурка в темном платье. Когда она подняла глаза, Грейс поймала ее напряженный, почти панический взгляд.
Эти скучные посольские вечеринки, говорила она. Но эта вечеринка не была скучной, если в глазах хозяйки такое выражение…
— Якоб, — говорила Грейс Польсону в этот же вечер, но позднее, удобно устроившись рядом с ним в огромном кресле и листая дневник Виллы. — Я знаю, кто он. Он — барон ван Стерп. Он не был на вечеринке, но там была его жена. Очень величественная дама. Она повергла Синклеров в такое волнение, что трудно себе представить, что она принадлежит к кругу друзей этой семьи. Посол, может быть, знаком с ней, но уж никак не дипломат низшего ранга. А вам что-то говорит это имя?
— Конечно. Это несколько обедневшее, но очень старое шведское семейство.
Польсон сделал какую-то пометку в маленькой записной книжке.
— А что вы записываете?
— Якоб, барон ван Стерп. Надо действовать по системе. Мы можем решить сразу — вряд ли он имеет отношение к планам Виллы о замужестве. Он очень семейный человек, предан своей красивой жене. А что другие? Вы видели Свена или Акселя?
Грейс покачала головой.
— Нет.
— Даже Густава не было?
— А как я могла встретить Густава, если он — жених Виллы?
Но Грейс продолжала думать о словах Уинифред Райт насчет связи Виллы с женатым человеком и пыталась увязать их с детскими фантазиями о том, что Вилла потерялась в лесу.
Польсон сделал еще пометки.
У любого разыграется воображение, не только у детей, если вчитаться в то, что написала Вилла.
— Лес, капли дождя по крыше, — я сомневаюсь, что дети знают что-то об этом. А если она и в самом деле в лесу, в домике? Мы могли бы ее найти?
— Вы знаете, сколько леса в Швеции?
— Нет. Но, может, с помощью дневника мы догадаемся, как сократить эту площадь?
— Например?
— Сама не знаю, — с несчастным видом проговорила Грейс.
— Да и дождь повсюду идет. Вы должны как-то исхитриться и задать детям Синклера побольше вопросов.
Грейс кивнула.
— Я так и сделаю.
— А завтра мы поедем в Грипсхолм, посмотрим портрет Густава IV.
— Прекрасная идея.
— Я и сам так думаю.
— И вы думаете, мы доберемся до Густава?
— Надеюсь. По крайней мере, завтра мы посмотрим, как он выглядит. У меня есть старый «вольво», и по дороге, на берегу озера, мы остановимся на пикник.
— Замечательно.
Комната выглядела уютно с большой спокойной фигурой Польсона. Грейс чувствовала себя здесь умиротворенно, не так, как у Синклеров на вечеринке. И этим ощущением она была обязана ему.
Она сказала про это вслух и увидела, как лицо Польсона расплылось от удовольствия.
— Тогда будьте добры, снимите это шикарное платье, наденьте что-то менее элегантное. А то я чувствую себя чрезвычайно неуверенно в вашем обществе.
Грейс, смеясь, ушла в спальню Виллы.
— Если говорить об элегантности, вам стоило бы увидеть баронессу.
— Никакого желания видеть ее. Она не мой тип женщины.
— А я ваш тип женщины, Польсон?
— Вы смеетесь надо мной, Грейс. Что вы пили на вечеринке? Шнапс?
— Нет, обычный английский джин.
— Завтра, — сказал Польсон, — выпьем шампанского.
Грейс высунулась из-за двери, и их глаза встретились. Ее сердце на секунду сбилось с ритма под настойчивым взглядом Польсона. Он смотрел на нее так, будто занимался с ней любовью.
— А что мы празднуем?
— Надеюсь, замужество Виллы. — Польсон отвел глаза.
— Но ведь вы в это не верите, Польсон?
Он медленно покачал головой.
— В ребенка верю. А в свадьбу — нет.
Она еще немного подождала пояснений Польсона, очень желая этого, но он молчал, и прохладный воздух с улицы, показалось, вполз в комнату.
Глава 5
Удивительный, красного кирпича замок с круглыми башнями и винтовой лестницей очень понравился Грейс. Но подобного восторга она не ощутила перед портретом Густава IV.
Бледно-голубые глаза, бледные щеки, чувственные, слегка надутые губы, напудренный парик и женоподобная фигура. Грейс удивилась, и у нее возникли отвращение и какая-то неловкость. Неужели любовник Виллы вот такой? Но как же она могла ему довериться, не говоря уж о том, чтобы влюбиться?
— Он даже не красивый.
Польсон рассматривал портрет более внимательно.
— Это плохой портрет, — объявил он. — Плоский и мертвый. Но вообразите: сверкающие живые глаза, улыбку… Этот женственный рот в улыбке может быть очень хорош. Личность как таковая всегда захватывает больше, чем просто приятная внешность. — Он указал на портрет. — И добавьте еще магнетизм теплой крови и жизни.
Грейс все еще сомневалась.
— Это типично шведское лицо?
— Нет, я бы не сказал.
— Тогда, если мы встретим похожего, мы его без труда узнаем?
— Ну, надо учесть современную одежду, естественность цвета волос, живую натуру, о которой я говорил.
— Итак, шведский король с 1778 по 1837 годы.
Он взял ее за руку. Грейс удивилась, как ее собственная рука утонула в его. Руки и ноги Польсона были такие же большие, как и его тело. И ей нравилось, что он возвышается над ней. В какой-то момент его пальцы нежно скользнули вверх по ее руке в легком поглаживающем движении.
