Гарольд Роббинс - Куда уходит любовь
Из толпы, собравшейся под окном, до нее донеслись крики. Привстав, она выглянула наверх. К подмосткам, над которыми развевался большой сине-белый флаг предприятия «И», подъехал зеленоватый армейский «Шевроле».
Толпа снова взревела, когда с заднего сиденья поднялся и взбежал на платформу какой-то человек. Этим человеком, конечно, был я.
Я еще ничего не сделал, и взрыв оваций меня смутил. Не зная, с чего начать, я огляделся, потому что еще не привык чувствовать себя полным идиотом в такой ситуации. Я поднял голову.
В проеме окна как раз над входом в здание, стояла девушка. Сначала мой взгляд скользнул мимо нее, но затем, повинуясь рефлексу или предчувствию, или кисмету, или как там это называется, я снова посмотрел на нее. И на какое-то мгновение наши глаза встретились.
Нора сердито отвернулась от окна. Это уже чересчур. Она не принадлежала к этому миру и ей не следовало искать тут работы. Помедлив несколько секунд, она спустилась вниз в помещение для работников. Поскольку она и так решила увольняться, почему бы не сделать это сегодня, когда открывается ее первая выставка?
Но теперь все было по-другому, она снова воспрянула к жизни, и мир вокруг представал сплошным театральным действом. Она ухватила обрывок разговора. Сэм Корвин, художественный критик из «Экземинера», беседовал с каким-то мужчиной, которого она не знала.
– Монтаж – это искусство будущего, – говорил Сэм. – И с каждым днем, пока длится эта война, нам все отчетливее видно, что единственное подлинное искусство является результатом случайности. Война разрушает цели, к которым должен стремиться человек, и единственное, что останется, когда все это кончится, будет результатом случайностей. Таким образом, монтаж, сборка будут единственной формой искусства, которая отразит стремление Природы воплотиться в нечто, имеющее значение.
Очертя голову, она ворвалась в беседу. Каждый раз, когда у нее были аргументы для возражений ему, она пускала их в ход. Она помнила, как в свое время была поражена его эрудицией. Ей еще не было семнадцати, и после какой-то сумасшедшей богемной вечеринки, она заглянула к нему домой, чтобы припасть к источнику его мудрости.
Они завершили обмен мнениями в постели, которая должна была окончательно решить их спор. Она не могла забыть испуганное выражение его лица, когда после того, как все было кончено, она сказала ему, что не достигла еще совершеннолетия.
Повернувшись, она взглянула Сэму в лицо.
– А я не согласна, Сэм. Искусство, которое не имеет цели – это ничто. Оно всего лишь выражает внутреннюю пустоту художника. Особенно скульптора. Завершенная работа должна о чем-то говорить, пусть даже ее голос слышит лишь создатель.
Улыбнувшись незнакомому мужчине, она извинилась, протянув ему руку.
– Я Нора Хайден, и порой Сэм просто выводит меня из себя. Невысокий мужчина средних лет с приятной улыбкой на губах пожал ей руку.
– Подозреваю, что порой Сэм делает это специально, чтобы вызвать ярость окружающих. Очень рад познакомиться с вами, мисс Хайден. Я Уоррен Белл.
Она с удивлением вскинула брови. Уоррен Белл был одним из ведущих преподавателей искусства в стране.
– Профессор Белл, это честь для меня. – С обвинительным выражением на лице она повернулась к Сэму. – Ты должен был дать нам знать, что приезжает доктор Белл!
– Не ругайте его, мисс Хайден. На самом деле я не предполагал оказаться здесь. Мы с Сэмом договорились о ленче, и он предложил мне зайти сюда. И так как я довольно много слышал о ваших работах, то не мог устоять.
– Профессор Белл собирается организовать выставку современной американской скульптуры в Конгрессе США, – пояснил Сэм. – Я убедил его, что ни одна выставка не будет считаться полной без твоих работ. Так что, как видишь, я отнюдь не настроен против тебя, как ты могла бы подумать.
С насмешливым отчаянием она вскинула руки.
– Сэм, ты абсолютно прав! Монтаж и сборка – это искусство будущего!
Они расхохотались.
– Я притащу Арлин Гетли, чтобы она тут вас поводила, – обратилась она к д-ру Беллу. Арлин Гетли, которой принадлежала небольшая галерея в нижней части города, выступала как ее агент и устроитель.
– В этом нет необходимости. Я лучше предпочитаю бродить одному.
– Как вам угодно. – Она улыбнулась. – И если вам захочется что-то уточнить, прошу вас, обращайтесь ко мне.
Профессор вежливо кивнул и удалился. Нора повернулась к Сэму.
– Ах ты, хорек! – прошептала она. – Ты должен был предупредить меня.
– Я хотел это сделать. Но каждый раз, как я тыкался к тебе, вокруг толпился народ. – Он вытащил трубку из кармана куртки и сунул ее в рот. – Кстати, это правда, что ты собираешься в следующем месяце организовать свою выставку в нью-йоркском «Клей-клубе»?
Она с любопытством взглянула на него.
– Откуда ты это знаешь?
– От Арлин. От кого же еще?
– Арлин иногда слишком много болтает. С выставкой еще ничего не определилось. – Она поискала глазами профессора Белла. – Ты в самом деле считаешь, что он может что-то отобрать?
– Кто знает? Будем держать кулаки. Давно пора, чтобы в Сан-Франциско появился еще один настоящий скульптор кроме Буффано.
– А ты считаешь, что я настоящая, Сэм? – спросила она, и глаза ее внезапно посерьезнели.
– Ты самая настоящая из тех, кто тут есть, – ответил он, тоже становясь серьезным. – И у меня такое ощущение, что Белл согласится со мной.
Она глубоко вдохнула.
– Тогда я буду держать кулаки на обеих руках и на ногах. Оглядывая собравшихся, он улыбнулся.
– Если это сработает, то не имеет смысла прислушиваться к художнику, который утверждает, что подлинное вдохновение можно найти только в марксизме.
Она засмеялась.
– Бедный Сэм, и у тебя есть проблемы, не так ли?
– С чего ты взяла? – насупился он. – После тебя их у меня не бывало.
Она прикоснулась к нему рукой.
– Не потому, что я меньше люблю тебя, Сэм. Просто я выбрала свою судьбу. Кроме завода и студии у меня ни на что больше не остается времени.
– Ты все время в напряжении. Тебе нужно прибегнуть к одному из моих знаменитых способов расслабления.
Она задумчиво посмотрела на него. Никто из них не мог считаться глупцом. А польза была. Она ничего не означала, и она означала все. Таков был мир, в котором им приходилось жить.
– Это было так давно, Сэм, верно?
– Очень давно, – согласился он.
– Ты считаешь, что целитель может найти для меня время сегодня вечером?
– Считаю, что это мы сможем организовать. Около восьми, у меня?
– Я буду.
Она наблюдала за ним, когда Сэм подошел к профессору Беллу. Она попыталась услышать, о чем они разговаривают, но прикосновение чьей-то руки заставило ее обернуться.
