Сандра Браун - Влюбленные
Кроме того, было еще одно обстоятельство, благодаря которому Доусон воспринимал историю капитана Вессона как дело достаточно личное. Его крестного мучил вопрос: действительно ли Джереми был сыном Карла Уингерта и Флоры Штиммель? И если да, то живы ли они или умерли? Сам он мог бы обойтись без ответов на эти вопросы, однако для Хедли это было жизненно важно. Доусон чувствовал себя обязанным сделать для крестного все, что было в его силах.
Вот почему он все же вылетел в Саванну, хотя и проклинал себя на все лады за то, что связался с этим делом. Впрочем, с журналистской точки зрения история капитана Вессона действительно была настоящим кладом. Ни один репортер на его месте не смог бы устоять перед соблазном написать сенсационную статью о человеке, который, являясь потомком скрывающихся от правосудия террористов и убийц, получил нормальное воспитание и образование, а потом достойно служил своей стране в рядах вооруженных сил, пока в конце концов не вернулся с войны морально и психологически сломленным, что и привело его к трагической и бесславной смерти.
С точки зрения Доусона, это был современный американский вариант классической древнегреческой трагедии, способный стать основой не только для журнальной статьи, но и для полноценного романа.
Обо всем этом Доусон размышлял почти до вечера. Потом он выключил ноутбук, принял снотворное, проглотил «Пепто-бисмол»[10], чтобы нейтрализовать действие «Табаско», и улегся в постель. Минут через десять Доусон снова встал, чтобы принять еще одну таблетку, только на этот раз он запил ее большой порцией виски из мини-бара.
Несмотря на это, ночью ему все равно приснился кошмар.
В результате на первое судебное заседание Доусон отправился с тяжелой головой. Он, впрочем, все равно выехал заранее. Конечно, не для того, чтобы занять место в переднем ряду, а наоборот — чтобы сесть сзади, поближе к выходу. Так он мог быстро и без помех уйти, если такая необходимость вдруг возникнет.
Первое заседание суда оказалось достаточно скучным и не радовало сенсационными событиями (бо́льшую его часть заняла процедура отбора присяжных). Не дожидаясь окончания, Доусон отправился на Ривер-стрит, где принялся один за другим обходить местные бары в надежде, что это поможет ему скоротать остаток вечера. Помимо виски, в барах хватало доступных женщин, и Доусон невольно подумал о том, что секс хоть на время отвлек бы его от тяжелых мыслей и гнетущих воспоминаний. Но он так и не воспользовался ни одной из представившихся ему возможностей, хотя в предложениях — как замаскированных, так и вполне откровенных — недостатка не было. Нет, он, конечно, знакомился и с женщинами, и с мужчинами, но эти кратковременные дружбы и симпатии длились ровно столько времени, сколько было необходимо, чтобы опустошить один-два стаканчика. После чего Доусон перекочевывал в соседний бар, чтобы снова завести с очередным незнакомцем или незнакомкой ничего не значащий разговор на какую-нибудь отвлеченную тему. Так он убил несколько часов. Бары стали закрываться, и Доусону оставалось только вернуться в отель — в дешевый, грязноватый номер, где его терпеливо дожидались тревожные, пугающие сны.
Примерно в том же ключе прошел и второй день. Репортер уже начал подумывать о том, под каким благовидным предлогом мог бы отказаться от работы на процессе. И только появление бывшей жены Вессона заставило его изменить свое отношение к происходящему.
* * *
Ладонь, которую Амелия положила на Библию, чтобы принести клятву «говорить только правду и ничего, кроме правды», слегка вспотела, и, садясь на скамью для свидетелей, она незаметно вытерла ее платком. Подняв взгляд, она увидела направляющегося к ней Джексона.
— Позвольте поблагодарить вас, мисс Нулан, что вы смогли прийти сюда сегодня, — вежливо начал помощник окружного прокурора. — Будьте добры, назовите ваше полное имя и фамилию. Это необходимо для протокола заседания.
— Амелия Вэр Нулан.
— Это ваша девичья фамилия?
— Да. Я решила вернуть ее себе сразу после развода с Джереми.
Джексон слегка улыбнулся:
— В нашем штате фамилия Нулан известна многим.
— Благодарю вас, сэр.
Джексон снова улыбнулся и, обернувшись, посмотрел туда, где за отдельным столиком сидели обвиняемый и его адвокат.
— Скажите, пожалуйста, мисс Нулан, вам знаком ответчик?
Впервые с тех пор, как она вошла в зал суда, Амелия посмотрела на Уилларда Стронга. Он сидел, опустив мясистые плечи, и мрачно смотрел на нее исподлобья. Лоб у него был массивным и низким, а глубоко посаженные глаза излучали угрозу. Уиллард был аккуратно причесан и даже одет в костюм, который выглядел бы достаточно прилично, не будь он ему мал минимум на размер, а то и на два. Однако это обстоятельство не казалось Амелии ни комичным, ни нелепым. Напротив, от всей его неподвижной фигуры так и веяло грубой, почти животной силой и опасностью.
— Да, — подтвердила Амелия, стараясь, чтобы ее голос не дрожал. — Нас познакомил Джереми.
— Не припомните, когда именно это произошло?
— Двадцать второго февраля 2011 года, — без промедления ответила она.
— Вы запомнили точную дату? Почему?
— В этот день моему старшему сыну Хантеру исполнилось четыре года.
— Не могли бы вы рассказать суду, при каких обстоятельствах вы познакомились с ответчиком?
— Тогда… тогда мы с Джереми уже жили отдельно, хотя еще не были разведены официально. До конца бракоразводного процесса я была назначена временным опекуном обоих наших сыновей. Я разрешила Джереми прийти на день рождения к Хантеру. Но он заявился не один. С ним были Уиллард и Дарлен Стронг.
— Вам приходилось встречаться с этими людьми раньше?
— Нет, никогда, но их имена были мне знакомы. Джереми их часто упоминал.
— Как бы вы описали их в тот день? Как они выглядели?
— Вы имеете в виду…
— В каком состоянии все трое приехали на день рождения вашего сына?
— Они были пьяны.
Адвокат Стронга вскочил:
— Протестую, ваша честь!
— Хорошо, я попробую перефразировать вопрос, — быстро сказал Джексон, прежде чем судья успела вмешаться. — Скажите, мисс Нулан, не показалось ли вам, что все трое ваших гостей выпили слишком много спиртного?
Глизон попытался снова заявить протест, но судья жестом остановила его:
— Пусть мисс Нулан ответит.
Джексон сделал Амелии знак продолжать.
— Ну, я уже видела Джереми пьяным, — сказала она. — И не один раз. Некоторые люди, когда выпьют, бывают очень веселыми и пытаются шутить, но Джереми был… другим. Совершенно другим. Он становился угрюмым, раздражительным и… В общем, как только он приехал, я сразу разглядела знакомые признаки. Его глаза налились кровью, а улыбка была больше похожа на… на злобную ухмылку. И он вел себя агрессивно. Правда, в тот день он и Стронги много смеялись, но совершенно не к месту, и… — Амелия ненадолго замолчала, с трудом подыскивая слова, чтобы описать поведение мужа в тот день. — В общем, они смеялись совершенно без повода, как смеются перебравшие алкоголя люди.
