Изменил? Пожалеешь! (СИ) - Искра Ирма

— Давай быстрее, у нас мало времени. Туалет и душевую проверь! — услышала я голос Риммы и нажала заветные кнопки мобильника. Запись пошла.

Стук открываемых и закрываемых дверей. «Меня тут нет! — транслирую я мирозданию. — Я прикинулась ветошью».

— Никого! — слышу голос мужа. И выдыхаю. Лёва всегда был невнимательным к таким мелочам, как жена.

И одновременно досадую: быстро же он выбрался из дома. Без мобильника, без денег и документов… Наверняка Римма за ним заехала, не получив от «племянника» утреннего отчета.

— Диктофон спрячь в диван, — говорит рыжая, — а камеры… они крохотные, как мушки. Вон туда! А вторую над столом к люстре прикрепи. Велимир наверняка ночью сбежит из больницы и проведет совещание с замами перед подписанием контракта, я его знаю. И, как обычно, они будут заседать здесь. Мы увидим все секретные бумаги и чертежи, а дальше уже китайские спецы займутся.

Что? Я зажимаю рот ладонью. Они собрались шпионить? Так вот какие у них совместные дела! Вот это мне повезло! Остается как-то выйти живой отсюда…

— Любовь моя, нам это точно надо? — спрашивает Лев.

Любовь? А как же Аня? — возмущаюсь я. И почему-то хочется дико ржать. С трудом давлю смешок. Мне даже уже не больно. Мне мерзко.

— Точно! — резко бросает Римма.

— Но зачем нам продавать промышленные секреты китайцам? Даже за миллион долларов. Это разовая сумма. Если Верховский отбросит коньки, мы станем тут хозяевами и будем иметь десятки миллионов.

— И жить до смерти в этой долбанной дыре? Заниматься этим гребанным производством? Кто-нибудь все равно сговорится с китайцами и продаст им всё, что они захотят. И тогда, милый, мы прогорим, мы не сможем с ними конкурировать. Зачем мне этот геморрой? К тому же, мой чурбан еще крепок, выкарабкается и на этот раз. И сколько мне еще ждать удобного случая?

— Раз он такой живучий, прикажи Машке добавлять ему в чай что-нибудь… для вкуса…

Я так пугаюсь, что едва не роняю телефон. Ловлю, прижимаю к себе. Сердце пляшет джигу. Эти твари задумали не только ограбить, но и убить папу! Ну всё, им конец.

Мачеха, словно услышав мои мысли, ярится. Но ее гнев вызывает вовсе не мысль об убийстве.

— Идиот! — шипит она. — Чтобы эта хитрая мышь сдала меня вместе с веществом? Я ей не настолько доверяю! Я прекрасно вижу, как эта дура смотрит на Велю, словно мечтает сметить меня в его спальне и особняке. С ее-то рожей!

— Элеутеррокок вполне легальное вещество. Скажешь Маше — для повышения потенции. Ладно, не злись. Ты умная, что-нибудь придумаешь, — примирительно мурлычет муж. — Сколько можно встречаться урывками? Я с ума схожу, Рыжик. Я тебя всегда хочу!

— Недолго осталось ждать, если ты все сделаешь правильно.

— Готово, замаскировал. Проверь, видно?

— Нет. Никто не догадается, если не знает. Отлично! Иди ко мне, мой львенок. Заслужил. И побыстрее, у нас мало времени, как бы цербер Пашка не вернулся.

Мои колени подгибаются от напряжения. Я медленно сползаю по стене и сажусь на пол. Мой мобильник бесстрастно пишет звуки поцелуев, стоны, шепот страсти и скрип кожаной обивки дивана.

Какая же гадость! Анька оказалась права, Римма и ее пасынок — любовники. Авантюристы и мошенники. Не удивлюсь, если окажется, что и предыдущему мужу Римма помогла уйти на тот свет.

Надо узнать, может, она — серийная маньячка?

Наконец, эти двуличные упыри уходят. Щелкает цифровой замок. Я заперта.

Жаль, что запись на мобильнике не приложить в качестве вещественного: картинки нет, а голоса… что голоса, сейчас их и нейросеть подделать может.

Зато… есть же шпионское оборудование!

Вместо жалости к себе в сердце поднимается горячая волна гнева. Эта парочка посмела обманывать нас, Верховских! Не успокоюсь, пака не уничтожу их обоих.

Пиликает смс-ка, я подношу к глазам дисплей и читаю: «Первая городская, кардиологическое отделение, корпус 2, палата 1. Посетителей не пускают, но я договорился, тебя пропустят, Принцесса».

Я пишу ответ: «Дядя Паша, Римма и Лев установили в переговорной шпионские камеры, хотят продать что-то китайцам. Я в это время пряталась в туалете и сейчас тут заперта. Что мне делать?»

«Не выходить из укрытия. Ждать. Сейчас буду, Принцесса. Надеюсь, ты их разговор записала, как я тебя учил?»

«Конечно!» Смайлик.

«Ничего не трогай, смажешь отпечатки! Как слышно? Прием».

Улыбаюсь и отвечаю: «Поняла. Не трогаю».

«Готовься. Зайдем толпой. Как услышишь нас, проскользнешь за спинами, чтобы никто по камерам не понял, что ты там была все это время».

Бывший десантник — великолепный организатор. Уже через десять минут я слышу шум голосов. Говорят толпой, перебивая дуг друга, спорят.

Подождав еще минуту, я аккуратно, держась вдоль стенки, выхожу в переговорную комнату.

Мерзко воняет недавним сексом. С десяток мужчин, среди которых я узнаю папиного юриста и пару замов, спорят стоя, игнорируя и диван с креслами, и меня.

Я не вслушиваюсь, выскальзываю в открытую дверь и попадаю в объятия дяди Паши. Он хлопает меня по спине и ведет на выход. Крыски на месте нет. Папин шофер подмигивает:

— Отправили новенькую на поиски особо дефицитного лекарства для шефа.

И только на улице он останавливается, закуривает и решает заговорить. Его глаза сияют торжеством.

Глава 12

— Умничка, девочка! — хвалит меня дядя Паша. — Наконец-то рыжая ведьма прокололась! Мы пока никого из замов не посвятили в происходящее. Женя проследит, чтобы и у наших доморощенных шпионов никаких подозрений не возникло, что их разоблачили. И ты держись, будь умницей. Не будем лишать людей маленького счастья.

Меня непроизвольно перекашивает, и тут же веселость шофера сменяется беспокойством.

— Что еще случилось, Принцесса?

Мне невыносимо горько и стыдно, но я говорю:

— Они там занимались сексом, дядь Паш. Мой муж и она. И так привычно, словно каждый день… Если папа узнает, его сердце…

Мужчина щелчком отправляет дымящийся окурок в лужу. Морщится:

— Вот же курва! Я так и знал. Доказательств не было. Осторожные, твари.

— Теперь есть. На их же камерах. Надо забрать.

— Нет! Это грех, но не преступление. А шпионаж на стратегическом промышленном объекте тянет на годы тюрьмы. Если удастся по статье госизмены провести, то и все десять. Женя, юрист наш, позаботится. Потому мы сейчас оставляем на местах аппаратуру, проводим в переговорной совещание, показываем под камеры чертежи, расчеты, разумеется, фейковые. И ловим голубчиков с поличным в момент передачи флешки и денег. И в суп. То есть, в суд. Только так, Принцесса.

Я киваю. Ему виднее. Хорошо, что у отца такая команда.

— Кстати, дядь Паш, что за Данил теперь у отца в лечащих врачах? Почему не знаю? Его случайно не Римма подсунула? Они замышляют папу угробить. И как часто Варвара Петровна приезжает к папе с мобильным аппаратом ЭКГ? Кто она?

Он криво усмехается и открывает передо мной дверцу авто.

— Садись, Принцесса. Съездим за вещами для шефа. Ну там тапочки, спортивка, соки… Потом в больницу. Повидаешься, если разрешат. Только об измене отцу — ни слова. Не стоит его сейчас волновать.

Я киваю, сажусь на переднее пассажирское сиденье. Конечно, буду молчать. И без того раскаиваюсь за то видео с Риммой.

— Что до остального… Варвара Петровна — одноклассница Велимира, приехала как-то по вызову, они друг друга и узнали. — Рассказывая, шофер садится за руль и выруливает со стоянки. — Данил — ее сын, кардиолог. Недавно приехал из-за границы. Талантливый, говорят. Стопудово в Москву заберут, а пока не забрали, взялся за Велимира.

— Операция? — пугаюсь я.

— Нет показаний для хирургии. Вот чтоб и не было, Даня вместе со своим другом-неврологом и назначает поддерживающие курсы. Меньше стресса — меньше болезней. Учти, мелкая. По жизни надо плыть легко, не то утонешь.

— То есть, быть дерьмом? — усмехаюсь я. — Оно не тонет.

— Пух тоже не тонет, особенно, с крыла ангела. Тут уж каждый решает сам, к чему его душа лежит. Ты вряд ли такой, как они, станешь. Нет в тебе гнили, как и в твоем отце. Потому и люди идут за вами. Не за деньгами. — И поправляется: — Ну… не только за деньги, не духом же питаемся. Сама-то ты как? — косится дядя Паша.