Ирина Королева - Гахиджи
– Да-да войдите! Это ты, Тики?
Дверь отворилась, и Елена увидала слишком поспешно вбежавшего лорда. Его безупречно-элегантный вид вызвал у женщины словно оскомину, но она тут же исправилась и мило улыбнусь: – Ах, это вы, мой муж? Как же обидно, я так ужасно выгляжу, совсем не причесана!
– Нет, нет! – слишком резко возразил лорд и схватил женщину за руку. – Миледи, вы слишком очаровательны, чтобы случайно растрепавшаяся прядь могла испортить вашу красоту, – лорд с пылом прижался губами к вялой кисти и жадно посмотрел на женщину. – Я люблю вас! Дорогая моя супруга! – лорд страстно рванулся вперед и прижал к себе хрупкое тело. Женщина в ответ только единожды содрогнулась и тут же обмякла под натиском мужа. – Как же я вас люблю! – продолжал бормотать лорд, покрывая поцелуями ее лицо. – Вы подарили мне сына, моего наследника, мою кровь! – Бентимор схватил жену за затылок и прижался жадным поцелуем. – Я видел доктора, – бормотал он сквозь поцелуи, – он сказал, что три дня достаточно для ваших родов, чтобы я мог вернуться в вашу постель!
Елена поморщилась от этих слов, но не сдвинулась с места. Она видела мелькнувшее на лице женщины омерзение и не могла понять, как лорд этого не видит. Женщина тем временем опять послушно сдалась и лорд, продолжая бормотать слова любви, начал срывать с себя и супруги одежду. Вскоре на постели остались только обнаженные тела супругов. Елене было дико неловко, но она никак не могла удалиться, как это получалось раньше. Она словно мотылек в банке билась о преграды, но оставалась в зоне ограниченной москитной сеткой. Лорд, словно обезумевший, ласкал жену с такой страстью, что Елена сама начала чувствовать возбуждение, но женщина не реагировала. Она безразлично смотрела в потолок и только её черные глаза горели странной злобой, а обессиленные руки свисали словно плети. Елена перестала метаться и посмотрела на женщину. Лорд лежал сверху между раздвинутых ног жены и с силой вонзал свои бедра. Его тело покрылось потом от возбуждения, а женщина продолжала лежать безучастно и с ненавистью сверлить потолок. Елена ужаснулась. Как он не видит, что происходит с его любимой? Но лорд уже слез с жены и смачно поцеловав супругу, начал одеваться. Его столь элегантный и слащавый вид уже начал вызывать в Елене тошноту, но её опередила эта хрупкая женщина. Бентимор после акта любви быстро ушел, а женщина, рванув к медному тазу, содрогнулась и начала исторгать остатки пищи из желудка. Елена видела, как та рыдала, била худенькими кулачками по кровати и выла, но посочувствовать ей помешал очередной стук в дверь. Женщина вновь приняла равнодушный вид и гордо пригласила стучавшего. В комнату вошла смуглая девушка со свертком в руках и присела в неловком отвратительном реверансе.
– Тики? – гордо произнесла женщина. – Почему ты опоздала?
Девушка тут же вспыхнула ярким румянцем, что, казалось бы, должно избавить её от объяснений, но женщину это не остановило: – Ты дрянь! – голос госпожи сошел на визг, – Или ты думаешь, что твой господин одобрит то, что ты моришь его сына голодом?
Тики тут же рванула вперед и положила возле госпожи сверток. Ей нечего было ответить. Она заслужила бы выговор и за то, что вошла не вовремя от господина и сейчас от госпожи. Женщина тут же послала девушку вон и после того как закрылась дверь, посмотрела на ребенка. Её сын, маленький младенец, мирно спал, но женщина не чувствовала к нему любви или хотя бы обычного умиления. Перед ней лежали оковы, которые она могла оставить навечно и умереть от горя и отвращения или оборвать и получить долгожданную свободу. Женщина медленно потянула подушку, продолжая всматриваться в красное немного припухшее лицо младенца, ей нужно было срочно сделать выбор. Она боялась, а ведь Ихотеп сказал, что ребенок ничего не почувствует, но только если не затягивать, а уже прошло целых три дня. Нужно срочно решаться. Женщина опять замялась. Она прикрыла глаза, вызывая в памяти похотливые прикосновения лорда и тихонько заскулила. Елена вновь заметалась возле кровати. Ей хотелось вмешаться, закричать, вырвать из рук этой женщины младенца, но она не могла сделать ни того ни другого. Наталья запела с оглушительной силой, взрывая барабанные перепонки, а женщина тем временем опускала подушку на безмятежно спящее личико младенца. Елена обхватила голову руками, чувствуя, что сходит с ума, а музыка продолжала оглушать. Дикий ужас охватил все её сознание, отчаяние и боль. Проклятие начиналось. Елена в истерике схватила себя за волосы, вырывая черные пряди и пронзительно закричала, но это был не её голос. Кричала женщина, обняв маленькую подушку рядом с неподвижным младенцем…
Елена резко подскочила на кровати и невидяще уставилась на тихо лежащего Дэвона. Её грудь бешено вздымалась, а пульс стучал даже в голове. Сон, всего лишь сон, но какой реальный! Елена вытерла рукой взмокший лоб и легла обратно. Отчаяние и страх за любимого вернулись и быстро вытеснили остатки сна. Вдруг человеческая жизнь показалась Елене такой хрупкой, такой мимолетной и не стоящей внимания, что не стоило ею и дорожить. Зачем? Для чего? Катерина сделала свой выбор и не нуждается в Елене, а Нина? Елена тихо вздохнула. Она устала, ей тяжело и она не в состоянии вынести больше ни дня этого ада. Она не хотела думать о Нине. Тем более, когда не станет Дэвона. Она последует за ним. Елене вдруг стало так легко и спокойно. Она тоже умрет и будет рядом с любимым, они будут свободны и избавлены от монстров Гахиджи.
– Я люблю тебя, – тихо прошептала Елена, прижимаясь к родной груди, – а когда тебя не станет, осуществлю свою давнюю мечту. Я плюну в лицо старейшему. А потом присоединюсь к тебе. Ты же подождешь меня, любимый, правда? И мы снова будем вместе…
– Я тебе плюну. – Вдруг прозвучал хриплый голос, и Елена подпрыгнула на кровати.
– Дэвон! – Елена громко разрыдалась, уткнувшись носом ему в грудь. – Дэвон!
Он приподнял одну руку и прижал Елену еще сильней. Она продолжала стенать, а он все утешал и гладил её по волосам, чувствуя, как жизнь, возвращается в тело.
– Елена, – вновь прозвучал его голос. – Это правда?
– Что именно, Дэвон?
– Все что ты мне говорила.
Елена сначала смутилась, а затем решилась: – Да. – Тихо выдохнула она. – Все до последнего слова.
Дэвон слегка приподнял голову и внимательно посмотрел в большие карие глаза. А затем он попросил: – Поцелуй меня…
Елена медленно прижалась к его губам, чувствуя, ответное движение его губ и закрыла глаза. Время потеряло всякий смысл, вечность пролетела за секунду, а секунды превратились в вечность. Весь мир перестал существовать, ограничившись маленькой комнатой. Мужчина и женщина, страстно любящие друг друга, но не имевшие на это права. Они только что победили смерть, и эта победа смела все границы. Дэвон окреп. Он одним рывком перекатил Елену на спину и, нависнув над ней, посмотрел ей в глаза.
– Я люблю тебя! – уже уверенно прошептала Елена, тая под пристальным взглядом темно-серых глаз.
– И я люблю тебя! – ответил ей Дэвон.
Все было забыто за секунду, когда Дэвон начал покрывать Елену поцелуями. Его руки начали ласкать её тело, а Елена с жаром отвечала на его прикосновения. Страсть захлестнула их и вскоре мятая рубашка Дэвона первой полетела на пол….
Глава 18
Эбби все еще сидела напротив дома на маленькой лавке и неотрывно смотрела на дверь. Она не понимала, почему Елена еще не вышла из дома, и в тоже время, заклинала всех своих богов о том, чтобы Елена не выходила. Легкая надежда затеплилась в её сердце, когда на улице уже стало светать. Эбби посидела еще какое-то время, но все же не выдержала и подошла к двери. Она легонько постучала и тихо позвала: – Елена…
– Мама, не входи! – вдруг прозвучал из-за двери бодрый голос сына. – Я не одет.
Эбби опешила. Она попятилась от двери назад и через пару шагов, прикрыв рот ладонью, зашлась беззвучным рыданием:
– Сыночек мой! – прошептала она, заливаясь слезами. – Сыночек… живой…
Когда Эбби ушла, Дэвон сладко потянулся и вновь прижал к себе Елену: – Моя маленькая сладенькая проснулась?
– Давно уже, и тебе, Дэвон, пора вставать, нужно увидеться с матерью.
– Чуть позже, – мурлыкнул он и поцеловал Елену в носик. – Еще очень рано.
– Вот именно, скоро рассвет, – улыбнулась Елена, прижимаясь к нему.
– И что? Хотя я не отказался бы позавтракать, интересно, что они сегодня готовят?
– Дэвон…
– Что?
Голос Елены вновь стал серьезным: – Пообещай, что не будешь так больше делать.
– Как… Вот так? – и он нежно поцеловал её в ямочку на ключице. – Боюсь, что уже слишком поздно требовать от меня такой жертвы.
– Дэвон, ты знаешь, о чем я. Пообещай, что будешь хранить свою жизнь, как зеницу ока!
– Обещаю, – прошептал Дэвон, продолжая покрывать Елену легкими нежными поцелуями. Он был счастлив и особенно от осознания, что был первым у любимой девушки. И это придало ему уверенности в обладании ей.
