Дмитрий Вересов - Ближний берег Нила, или Воспитание чувств
Правда еще есть листочек с твоими официальными показаниями, но оттуда он много не почерпнет. С такого-то года проживали раздельно, встречались эпизодически, о последнем месте жительства не осведомлен. При случае можешь и сам рассказать им о жене — в пределах тех же сведений… Если беспокоишься насчет работы — не беспокойся, бюллетень на любой срок будет тебе обеспечен… Командировочные, сумму на представительские расходы мы тебе выделим… Пойми, другого способа прижать Шерова у нас нет.
Нил продолжал хранить молчание.
— Давить их надо! — рявкнул генерал. — Развелось, понимаешь, выжиг, хапуг, шпрехштал-мейстеров всяких, перерожденцев! Совсем распоясались, государственный карман со своим перепутали, подрывают наш строй изнутри! Ты, Баренцев, гордиться должен, что Родина тебе доверие оказывает!
Нил остервенело махнул рукой — обжегся дотлевшей до фильтра сигаретой — и вновь замер.
— В молчанку играемся? — со зловещей проникновенностью осведомился Евгений Николаевич. — Ссым? Другие в твои годы голой задницей против танков перли, на амбразуры лезли, а он, понимаешь, на роскошную бабу влезть забоялся! Молчишь? Ну ничего, на Колыме и споешь, и спляшешь!
Как ни странно, угроза генерала мгновенно скинула то колоссальное напряжение, которое буквально парализовало Нила с того момента, как он принял из рук Асурова фотографии Татьяны — и даже раньше, когда увидел на карточке физиономию Шерова. Он почувствовал себя спокойным и собранным.
— Сразу на Колыму? За отказ сотрудничать? Получилось хрипло и немножко слишком нагло.
— За соучастие в убийстве! — торжественно отчеканил генерал.
— Что?! Это вы на историю с отчимом намекаете? Нил укоризненно посмотрел на Асурова.
— Ну, если ты настаиваешь, мы можем, конечно, вернуться к безвременной кончине профессора Донгаузера и взглянуть на нее под таким углом, — Асу-ров усмехнулся. — Однако товарищ генерал имеет в виду совсем другой эпизод.
— Какой еще эпизод?
— Константин Сергеевич, объясни. А я пройдусь пока, ноги разомну…
— В рамках расследования по факту смерти гражданина Штольца, он же Васютинский, и гражданки Макаренко, она же Баренцева, при осмотре места происшествия в вещах потерпевшей был обнаружен револьвер системы «наган», серийный номер ИЗ-01414, — монотонно, будто читая с листа начал Асуров. — На основании баллистической экспертизы был сделан вывод об идентичности данного оружия тому, из которого в ночь с третьего на четвертое августа 1980 года в подвале собственного дома в окрестностях города Сухуми были убиты гражданин Сичинава Леван Багратович, министр химической промышленности Абхазской АССР, и предположительно гражданин Сичинава Михаил Автандилович, бывший студент Ростовского медицинского института. Тело Сичинава М. А. было обнаружено двадцать третьего октября 1979 года в горной пещере в районе реки Бзыбь, до какового времени гражданин Сичинава М. А. считался единственным подозреваемым в убийстве своего дяди, Сичинава Л. Б. и находился во всесоюзном розыске. Согласно показаниям Баренцева Н. Р., мужа гражданки Баренцевой О. В., она же Макаренко, в период с 27 июля по 4 августа 1979 они с женой проживали в гостинице спорткомплекса «Эшера», расположенного близ Сухуми. 4 августа Баренцева О. В. неожиданно отбыла самолетом в город Харьков, а Баренцев Н. Р. получил от нее билет на поезд «Сухуми-Ленинград» на то же число и зашитый в мешковину предмет, предположительно чемодан небольших размеров, с просьбой сохранить его для нее.
Однако в Харькове она встретила поезд с мужем и забрала чемодан, оставив взамен коробку с крупной суммой денег, со слов Баренцева, десять тысяч рублей. Все вышеизложенное позволяет сделать вывод о непосредственной причастности гражданки Баренцевой О. В. к убийству Сичинава Л. Б. и Сичинава М. А., а гражданина Баренцева Н. Р. — к соучастию в форме сокрытия следов преступления…
«Это не здесь и не со мной, — промелькнуло в сознании Нила. — Это Кафка пополам с Ионеско, а я лишь зритель в зале экзистенциального абсурда…»
— Хотелось бы уточнить, в чем же это сокрытие выражалось, — тоном театрального критика произнес он.
— А в том, что ты вывез подальше от места преступления орудие убийства и похищенные у министра ценности, скорее всего деньги, тем самым дав преступнице возможность беспрепятственно пройти контроль в аэропорту и скрыться, за что и получил свою долю награбленного, — совсем другим тоном пояснил Асуров. — К сожалению, у тебя нет справки, подтверждающей, что ты идиот, ибо только идиот мог не догадаться, что дело здесь нечисто… Такие вот дела, дорогой. Так что хочешь не хочешь, а на агентурную работу подписаться придется. Получишь удовольствие, обещаю.
— Слушай, гражданин майор, а еще водочки не найдется?
— Ну, как там наш подопечный?
Евгений Николаевич полулежал на диванчике в расстегнутом мундире, закинув ноги в сверкающих полуботинках на соседнее кресло.
— Выпил две рюмочки — и с копыт, — без особой приязни отозвался вошедший Асуров. — Присадка, я надеюсь, безвредная?
— Абсолютно, — заверил генерал. — Я и сам иногда… когда не спится.
— Вы бы сняли мундир, подполковник, — сказал Асуров. — Маскарад окончен.
Или жаль расставаться с большими звездами?
— Отчасти жаль, но больше лень. Утомили перевоплощения, знаете ли…
Евгений Николаевич, не вставая, принялся вылезать из мундира.
— Остаюсь при мнении, что затея ваша безнадежна, — решительно заявил Асуров. — Если вы полагаете, что Шеров его не раскусит с первого взгляда…
Профукаем перспективного кадра — и все.
— Это не вам решать, майор, — оборвал его Евгений Николаевич. — И не мне.
Начальству виднее, а нам — исполнять. К тому же вы не посвящены в некоторые… нюансы. Полагаю, вашему новому приятелю ничего не угрожает, так что не надо бить копытом.
— Вы, подполковник, по-французски понимаете? — неожиданно спросил Асуров.
— Ну, не то чтобы… На уровне «лямур-тужур».
— Этого вполне достаточно.
— Достаточно для чего?
— А вы послушайте.
Асуров раскрыл ящик полированного комода, достал оттуда кассетный японский диктофон, поставил на стол, нажал кнопку. Тихо зазвучал взволнованный женский голос.
— «Ах, Жанин, я здорова — и я больна. Больна сладким и мучительным недугом любви…» — начал переводить Асуров. — Понятно. Дальше можете не крутить.
— Влюблена, как мартовская кошечка… Надеюсь, вас ознакомили с моей аналитической запиской, и мне нет надобности объяснять, в какие круги мы можем внедриться через эту Дерьян, — сказал Асуров, остановив пленку. — Вы, московские, к начальству ближе, попробовали бы все-таки объяснить им, что тут дела поважнее их аппаратных игр…
