Александра Гейл - Дело Кристофера
И я заставляю себя думать об этом ощущении, о неудобной юбке, о мозоли от новых туфель, я готова сконцентрироваться на чем угодно, только не на своей горечи. Я стараюсь думать о боли Лайонела, потому что своей мне не пережить. Не сейчас.
Люди не знают, что делать, смотрят на нас и заламывают руки. Очень кстати то, что Селия, наконец, обретает над собой контроль и объявляет, что ввиду последних событий свадьба отменяется. Ах-ах, достопочтенная миссис С*чка, что же изменилось с тех пор, как мы сюда приехали? Не то ли, что у твоего братца оказалась кишка тонка?! Подобное лицемерие отвратительно!
Боже, что мы вообще творили еще несколько минут назад?! Какая глупость эта свадьба в сравнении с потерей молодой женщины, которая оставила вдовцом прекрасного мужчину и троих детей. Да на этом фоне в этом мире все пустяк. Прочь такие мысли. Главное сейчас не заплакать, а то я просто не остановлюсь!
Наконец, к нам приближаются Селия и Роберт. Они помогают Лайонелу встать, шепчут ласковые утешающие слова, а меня поднимают мужские руки. Такие надежные и знакомые. И, разумеется, это не Ашер. В приступе лихорадочного поиска опоры и надежности в осыпающемся прямо под ногами мире, я крепко цепляюсь пальцами за лацканы пиджака Шона и утыкаюсь головой в его грудь. Я не могу иначе, я не могу его отпустить. Потому что он знает, сколько она для меня значила. Потому что он знает, насколько сильна была ее поддержка, хотя бы когда мы с ним были вместе и жили вместе. Керри была единственным человеком всей моей жизни, которого он признавал, не препятствовал, не отвергал. Он понимает, ему объяснять не нужно.
— Не дай мне заплакать, пока я ее не увижу, — шепчу я. — Я должна ее увидеть. Почему я прошу об этом Шона? Почему не человека, за которого собиралась замуж? Потому что он, фактически, отверг меня, а теперь и вовсе куда-то исчез? Или случись такое в любой другой ситуации, я все равно не поступила бы иначе? И имеет ли это значение, если Картер остался?
Он всегда рядом. Кажется, даже если все вокруг рассыпется в пыль, он останется. И только он, изо всего моего мира.
— Отвези меня в больницу, — прошу я у него.
— Куда? — спрашивает подошедшая Селия.
Поворачиваюсь к ней, но пиджак Шона так и не отпускаю. Уверена, если кто и может пробиться в любое место мира, то это сестра Ашера. Вот и пусть. Сегодня сорвалась моя свадьба, моя подруга мертва. Сегодня мне должен весь мир!
— Я должна увидеть ее! Вы двое, отвезите меня в больницу. К Керри!
И серебристый свадебный лимузин, предназначенный для четы счастливых новобрачных, везет к больничному моргу брошенную у алтаря невесту, ее бывшего любовника и сестру незадачливого жениха. И компания, и зрелище весьма нетривиальные. Глядя на подобную машину вдали от мест, полных счастья и радости, люди замирают с открытыми ртами. А затем из лимузина, ко всему, выскакивает невеста и с полубезумным видом, подхватив полы платья, мчится вверх по лестнице.
Ворвавшись в больничные помещения, я прямо с порога кричу:
— Керри, где она?! Отвечайте!
И пусть мне скажут, что это ошибка, что Лайонел сошел с ума и все перепутал, пусть успокоят. Или, черт возьми, разбудят. Врачи уже тычут в меня пальцем, намереваясь выставить, но я же с подкреплением.
Шон хватает меня за плечи, не позволяя наделать еще больше глупостей, а Селия переходит в режим «уж мне-то ты точно не откажешь». Она делает несколько шагов к медсестре и по-деловому спрашивает:
— Мы хотели бы видеть Керри Прескотт. Где она?
И на лице у медсестры появляется понимание и сочувствие, отчего мое сердце снова разевает свою отвратительную пасть и начинает свой вой. Хочется свернуться в клубок на полу, прямо тут. И чтобы Шон с Селией были рядом. Чтобы просто не оставляли одну. Я так надеялась, что все это ошибка, но нет…
— Пойдемте со мной, — прерывает мои мучения медсестра и действительно ведет нас в морг…
Она лежит на холодном столе. Она здесь не одна, но остальных я не замечаю. Кажется, будто в ней весь мой мир. Селия и Шон остались за дверью, чтобы не мешать, и я им за это благодарна.
Врачи коротко пересказали, что произошло. Лайонел вел машину, когда у Керри начались схватки, и они сразу поехали в Сиднейскую больницу. Доктора без труда медикаментозно остановили преждевременные роды и настояли на наблюдении. Разумеется, Керри не хотела оставаться, она чувствовала себя хорошо, и уже почти добилась выписки, как вдруг потеряла сознание. Началось кровотечение, ее отправили на операцию, извлекли ребенка, но не спасли ни его, ни мать. Все случилось просто молниеносно быстро и, на первый взгляд, внезапно.
Хотя… предпосылки-то были. Беременность не задалась с самого начала, Керри госпитализировали трижды, даже пытались положить на сохранение до самых родов, но упрямая миссис Прескотт лишь отмахивалась: у меня уже трое детей, и никогда ничего не случалось. Вот оно, доказательство того, что все когда-то бывает впервые.
А что до Селии, то эта самоуверенная особа тоже посчитала, что все хорошо. Она не дозвонилась Лайонелу, и чтобы попусту не срывать свадьбу, сказала мне, что все в порядке.
Рассказывая мне правду, она была бледна, как полотно. Иронично то, что даже если бы Селия не стала врать, и вместо глупой церкви я бы бросилась в больницу, Керри бы все равно не увидела. Она уже была на операции.
И все, что мне теперь остается — стоять и любоваться красивой высокой прической, которую подруга соорудила на мою свадьбу. Врачи не успели распустить ее волосы перед операцией. Слишком спешили.
— Я люблю тебя, — шепчу я, но не плачу.
Ее глаза закрыты, и я вожу пальчиками по ресницам, пушистым, темным, жестким от туши.
На веках остались следы теней, когда-то они были красивы. Бронзовые, Керри всегда шли теплые оттенки. Она так тщательно готовилась к моей свадьбе. Наряжалась, красилась, крутилась перед зеркалом, спорю, смеялась и целовала Лайонела, который ее торопил, этими самыми губами. Теперь они холодны, как лед.
Вздохнув, начинаю вынимать из волос Керри шпильки. Ее кудряшки всегда были такими забавными, весенними. Сейчас весна, они очень к месту. Да и моя свадьба оборвалась, к чему теперь элегантные прически? В корсаже свадебного платья я припрятала крошечную расческу, ведь сумки невестам не положены.
— Знаешь, если бы не ты, Ашер бы бросил меня у алтаря. Он уже почти сказал это. А я даже не знаю, в чем дело. Жаль, что ты мне не можешь ответить на этот вопрос. Хотя, наверное, ты в любом случае не смогла бы. Кто ж разберет этих мужчин? На все один ответ: он козел и не лечится. Как это глупо…
Я так хочу, чтобы она открыла глаза и возразила мне, но она… спит. А что если притвориться, что она в самом деле просто спит? Внезапно мне в голову приходит колыбельная. Единственная, которую я знаю, Тома Уэйтса. И я начинаю петь, петь и вытаскивать шпильки из ее волос. Тихонько, так чтобы слышала только Керри. Ведь я ужасно пою, и весь мой практикум — Бритни Спирс в душе по утрам. Но перед Керри не стыдно, она и раньше меня слышала. К тому же, это только для нее. Я хотела бы сделать для нее намного больше, но все, что теперь могу — распустить волосы. Интересно, что бы она хотела мне сейчас сказать, если бы была жива?
