Сандра Браун - Влюбленные
— Зачем? — удивилась она.
— Во-первых, мы должны производить впечатление людей, которые долго вникали в суть проблемы и попутно нахватались всяких специальных словечек. Во-вторых, эту бухгалтерско-юридическую тарабарщину все равно никто не понимает, а значит, и вникать не будет. А нам того и надо, верно?..
Впрочем, «легенду» насчет наследственного фонда им приходилось озвучивать не слишком часто. На долю каждого пришлось по несколько десятков телефонных номеров, однако многие из них были заблокированы или переданы другим абонентам. Во многих случаях звонки попадали прямо на голосовую почту, и тогда они просили абонента перезвонить им «по важному делу». Те же, до кого им удалось дозвониться, не слишком хотели разговаривать о Джереми и держались весьма настороженно. Многим явно было не слишком приятно узнать, что их до сих пор считают его друзьями.
В разговоре с Хедли и Амелией все эти люди говорили, что полиция уже опрашивала их больше года назад, когда Джереми пропал и считался погибшим, и что они рассказали все, что знали.
— Ну и что мы будем делать дальше? — спросила Амелия, притормаживая, чтобы пропустить пикап, судорожно маневрировавший прямо перед ее машиной.
— Пока не знаю, — пожал плечами агент. — Быть может, Доусону удастся вытянуть что-то из Уилларда… — Он слегка развернулся на сиденье и посмотрел на Амелию. — Кстати, какое он произвел на тебя впечатление?
— У меня от него мурашки бегают.
Хедли рассмеялся.
— Я имел в виду Доусона. Или от него у тебя тоже мурашки?
— Ах, Доусона…
Она ничего больше не прибавила, но Хедли продолжал сверлить ее взглядом, и Амелия отвела глаза, снова сосредоточившись на дороге. Убрав ногу с педали тормоза, она проехала еще несколько ярдов, но потом снова была вынуждена остановиться.
— Мы познакомились при таких обстоятельствах, которые, гм-м… не предполагали дальнейшего общения, — дипломатично высказалась она. — Разве он вам не рассказывал?
— Нет. По его словам, ваше знакомство началось с того, что он встретился на берегу с мальчиками и стал с ними играть. Ну а потом подошла ты… Что, разве все было не так?
— Так… более или менее.
— Скорее менее, чем более, — заметил Хедли.
Амелия снова не ответила, и он усмехнулся:
— О’кей, не хочешь говорить — не надо. Тогда давай вернемся к моему первому вопросу.
— Какое он произвел на меня впечатление? А в каком отношении?
— Во всех.
— Он умеет обращаться с детьми.
— Вот как? Странно…
— А что тут такого странного?
— Насколько я знаю, раньше Доусон никогда не имел дела с детьми, и у него нет опыта. Да и в семье он был единственным ребенком. Правда, в свое время он много общался с нашей дочерью Сарой, но она была на несколько лет старше его, так что они не столько играли вместе, сколько ссорились и даже дрались. — Немного подумав, Хедли добавил, что сейчас Сара уже замужем и живет в Лондоне.
— А дети у нее есть?
— Пока нет, хотя моя жена Ева при каждом удобном и неудобном случае буквально бомбардирует ее своими «тонкими» намеками.
Амелия рассмеялась.
— Ну а пока Сара не родит, вы с миссис Хедли воспитываете Доусона.
— А он, естественно, сопротивляется.
Машина снова застряла, и Амелия воспользовалась этим, чтобы взглянуть на Хедли.
— Почему — «естественно»?
— Доусона делает хорошим журналистом умение смотреть на вещи отстраненно, как бы со стороны. К сожалению, он переносит этот подход и на отношения с людьми. В большинстве жизненных ситуаций Доусон занимает позицию стороннего наблюдателя, независимого одиночки… Должно быть, именно поэтому он так и не женился… даже не собирался ни разу, насколько мне известно.
Она лукаво улыбнулась:
— Я не об этом спрашивала.
— Я знаю, но мне показалось — тебе будет любопытно узнать… — Хедли ухмыльнулся и подмигнул Амелии. — Нет, конечно, в его жизни были женщины, некоторые задерживались дольше других. Одна-две были совершенно очаровательными молодыми леди; даже Еве они понравились, а у нее довольно высокие требования. Но и с ними Доусон расстался как только почувствовал, что их отношения становятся чересчур близкими — и вовсе не в интимном смысле.
— Мужчины не любят обязательств и ответственности. Особенно индивидуалисты, одиночки…
— Я не говорил, что Доусон — одиночка.
Она удивленно взглянула на него.
— Да? А мне показалось…
— Я сказал, что он предпочитает занимать позицию одиночки.
— В чем же разница?
— В складе характера. Если бы Доусон от рождения был нелюдимым одиночкой, разве потянуло бы его к твоим детям? Он не…
— Так, стоп! — Амелия даже ладонь подняла, призывая Хедли к молчанию — до того ей хотелось разобраться в характере Доусона. — Уж не хотите ли вы сказать, что он сознательно борется с… со своими естественными склонностями?
— Да, и это борьба не на жизнь, а на смерть.
— Но почему?
— Я думаю, что это — самая обычная защитная реакция.
— От чего же он защищается?
— Это уж ты сама у него спроси, дочка. — Хедли некоторое время выдерживал ее взгляд, потом показал куда-то вперед. — Смотри, вот там можно проехать.
Когда они обогнули две столкнувшиеся машины, Хедли добавил:
— А когда вы с ним подробно обсудите этот вопрос, поинтересуйся, что случилось с ним в Афганистане.
— Я уже спрашивала, но он отказался говорить на эту тему. А разве вам Доусон ничего не рассказывал?
— Ничего, — покачал головой Хедли.
— Ночью он просыпается, потому что ему снятся кошмары. Это выглядит ужасно… Я случайно оказалась рядом, — поспешно добавила она. — Мы вовсе не спали вместе.
— Я ничего такого и не думал, — улыбнулся Хедли.
Амелия тоже улыбнулась, но сразу стала серьезной.
— Я услышала его крик, хотя спала в комнате в дальнем конце коридора, и пошла узнать, что случилось. Он… он меня даже испугал. Казалось, он страдает от физической боли, я даже решила, что у него сердечный приступ. А как он кричал!.. Совсем как Джереми, когда он просыпался среди ночи, только…
— Что?
— Доусон был весь в поту и дрожал. Даже после того, как он окончательно проснулся и понял, где находится, ему понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя. Он переживал свой кошмар и физически, и эмоционально, а Джереми… Теперь я думаю, что он, возможно, просто притворялся.
— Притворялся?
— Ну да. Он только делал вид, будто страдает посттравматическим стрессовым расстройством, тогда как на самом деле… Но если так, значит, он уже тогда мне лгал?..
