Патрисия Симпсон - Потерянная богиня
— На базаре. Это музыкальная шкатулка. Заведи ее.
Улыбаясь сквозь слезы, Ташариана нашла ключик и повернула его. Нежная мелодия полетела над поляной. Она посмотрела в лицо Джейби, сиявшее нежностью, которая согрела ее сердце.
— Спасибо, — пролепетала она.
— Там еще кое-что внутри. Но ты посмотришь, когда я уйду. Хорошо?
— Хорошо. — Она смотрела на него сквозь слезы и гладила ладонью ему щеку. — Джулиан, я буду очень скучать по тебе.
— И я тоже буду скучать по тебе. Честное слово!
— Я каждый день буду думать о тебе.
Он опять обнял ее и поцеловал, осушая ее слезы, а она, возвращая ему ласки, никак не могла понять, откуда ей взять силы отпустить его, сказать "до свидания", как вдруг они услышали чей-то вскрик.
— Мисс Хигази! — прошипела госпожа Эмид, начальница консерватории.
Сзади нее, как три стража, шли администраторши, и госпожа Эмид, словно чувствуя их поддержку, метала громы и молнии. Скрюченным пальцем она ткнула в Джулиана.
— Сейчас же отойдите от этого молодого человека!
3
Ташариана не в первый раз видела госпожу Эмид в гневе, но в таком — никогда. Испугавшись лютого выражения ее глаз, она покорно вернулась в школу, зная, что если оглянется на Джулиана, то подвергнется еще более тяжелому наказанию. И все-таки она оглянулась. Джейби стоял в нерешительности, не зная, что делать. Начальница прикрикнула на нее, и, в последний раз взглянув на друга детства, она зашагала обратно в свою пустую и скучную жизнь, прижав к груди музыкальную шкатулку. Ташариана была так расстроена новостями Джейби, что совершенно не думала о наказании, которому должна была подвергнуться за ослушание.
Вот и ворота. Все так же молча они миновали лестницу и холл по дороге к кабинету начальницы. Ташариана вошла в загроможденную вещами комнату и с удивлением услышала, как госпожа Эмид захлопнула дверь.
— Ты! — крикнула начальница в ярости. — Ты с самого начала доставляла нам одни неприятности!
Ташариана отступила к книжному шкафу, еще крепче прижав к груди шкатулку. Странное дело: она почти не нарушала правила, но ее вечно наказывали за чужие грехи и просто так. Однако спорить с начальницей не стоило — себе дороже. Тем не менее время от времени ее упрямая натура давала себя знать, и она не желала стыдливо опускать голову, особенно если ей нечего было стыдиться. Вот и сейчас Ташариана стояла с высоко поднятой головой.
— Ты торгуешь собой!
— Нет!
— Лгунья! Ты нарушила наши правила и назначила свидание мужчине!
— Он — мой друг детства. К тому же он уезжает. Вы, конечно же, не…
— Молчать!! — завопила начальница.
Она подошла к Ташариане и вырвала у нее из рук музыкальную шкатулку.
— Это что, плата за услуги? Сколько раз ты с ним встречалась? Шлюха!
Ташариана побледнела. Госпожа Эмид не имеет права называть ее так.
— Я не шлюха!
— Молчать! Твое дело отвечать на вопросы!
Ташариана крепко сжала зубы, стараясь сдержать гнев и боль и прекрасно понимая, что ее жизнь и смерть в руках начальницы. Если ее выкинут из школы, лишат крыши над головой и куска хлеба, положенных ей по государственной программе помощи бездомным детям, то куда она пойдет? Ее родители умерли. Родственников нет. Джейби скоро уедет. К кому ей обратиться за помощью?
— Ты скоро пожалеешь о своем поведении, — зловеще сказала госпожа Эмид. — Есть только одно наказание, которое навсегда отучит тебя бегать к мужчинам.
Ташариана мигнула, оскорбленная ее словами.
— Что же до этого, — сказала начальница, глядя на музыкальную шкатулку, — то у тебя не останется никаких памяток о твоем позорном поведении.
Не успела Ташариана крикнуть, как начальница со всего маху бросила шкатулку на мраморный пол, и она разлетелась на маленькие кусочки, среди которых Ташариана заметила зеленый стебель. Неужели Джейби принес ей цветок?
— Моя шкатулка! — закричала она в отчаянии и наклонилась, чтобы подобрать, как оказалось, розу.
— Оставь! Поверь мне, у тебя будут более серьезные основания для огорчения. — Госпожа Эмид позвонила секретарше. — Позовите доктора Ширази. Назначьте операцию на сегодня в семь вечера.
— Слушаюсь, госпожа.
Начальница встала рядом со своим столом и холодным взглядом смерила Ташариану.
— Не стоило бы вообще-то назначать операцию. Надо было бы всем показать, какая ты шлюха.
Ташариана сделалась белая как мел. Теперь настал ее черед пройти через обрезание. Многие девочки уже давно через это прошли. А Ташариану почему-то не трогали. Может быть, потому, что ее родители умерли рано и никого всерьез не интересовала ее судьба. Вероятно, никто не верил, что она сможет стать женой египтянина. Обычно организацией обрезания занимается мать девочки или ее тетка. И это все равно что проколоть уши. Одна из девочек помогла ей проколоть уши…
— Обрезание? — шепотом спросила Ташариана.
— Да. Может быть, когда у тебя вырежут искусительный орган, ты перестанешь бегать к мальчишкам. К тому же иначе тебе не найти мужа, ведь тебе придется убедить его в твоей невинности.
— Я невинна.
— Не лги, Ташариана Хигази. Уж я-то знаю, какая ты. Меня ты не проведешь. — Она села в кресло. — Пока тебе придется побыть в одиночестве. Помолись, чтобы очиститься от греха прелюбодеяния.
— Я ничего не сделала!
— И от вранья.
— Я не…
— Больше до конца дня ты не скажешь ни слова. Ни одного слова, или целый месяц пробудешь в одиночной камере.
Ташариана прикусила язык, зная, что начальница не любит пустых угроз. Один день она не прочь провести в одиночестве подальше от всех, но целый месяц в комнате без окон, в которой совсем нечем заняться!
Злая и испуганная, Ташариана вышла следом за начальницей из кабинета, оставив на полу разбитую музыкальную шкатулку.
Дверь одиночки со стуком затворилась. Ташариана уселась на матрас и, поставив локти на колени, подперла ладонями подбородок. Джейби уезжает из Египта, а ей предстоит операция. Несколько девочек вообще не вернулись после такой операции, но никто не сказал, почему. Ташариана испугалась, что ее тоже зарежут, хотя все египетские женщины должны проходить через это. Ни один мужчина не возьмет в жены девицу, которая ради плотских удовольствий может нарушить священные обеты. Сексуальное удовольствие — не такая уж высокая плата за пожизненную защищенность. И все-таки Таша была уверена, что они не знают, о чем говорят, потому что ни одна из них не была с мужчиной.
Нетронутые половые органы были знаком распутницы или женщины, отвергнувшей старинный обычай, либо которой круто пришлось в жизни. Ташариана считала, что это несправедливо. От мужчины ведь не требовалось ничего такого. Они ничего не лишались. И им не надо было оставаться девственниками до первой брачной ночи. Жизнь не баловала Ташариану. К тому же она не была уверена, что у нее хватит сил отвергнуть обычай. Как еще Джейби посмотрит на это? Будет ли он огорчен? А с англичанками ничего не делают? А с американками? Ничего-то она не знает… Чужих об этом не спросишь. Ташариана нахмурилась, испугавшись, что не переживет операцию, и ее сердце ожесточилось еще больше против Луксорской консерватории для девушек.
