Блэйн Андерсен - Роковой поцелуй
— Беатриса… можно мне?
— Лайли! Чему я тебя учила? Как надо вести себя, когда впервые видишь перед собой незнакомую знатную особу? Знакомься, это…
Элисон проворно прижала палец к губам Беатрисы.
— Меня зовут Элисон Уокер. Я пришла повидаться с Беатрисой. А ты ее ученица?
Девочка молча кивнула:
— Я — Лайли.
— Элис, в чем дело? — Беатриса, вновь обретя дар речи, выразила явное удивление по поводу странной фамилии своей бывшей воспитанницы.
— Мне нужно с тобой поговорить с глазу на глаз, — шепнула девушка. — Можно?
— Пойдем, Лайли. — Беатриса своей пухлой рукой обняла девочку за плечи, что‑то прошептала ей на ушко, потом чмокнула в щечку. Лайли понимающе улыбнулась и вышла из гостиной, тщательно прикрыв за собой дверь. По всему было видно, что она очень привязана к своей воспитательнице. Элис вспомнила, как ей самой было хорошо с Беатрисой, там, в Брайархерсте, в былые времена…
— Я ей дала задание по латыни. Ну, а теперь расскажи — что это у тебя за секреты? — Беатриса усадила Элисон на темно‑коричневую софу у окна.
— Ох, Беатриса, я тебе такое сейчас расскажу… — выдохнула Элис!..
Беатриса смахнула слезу со щеки:
— Ах, как жаль твоего отца — так рано он ушел вслед за твоей бедной матушкой! Страшно сказать! И надо же — прожить последние дни с этой мерзавкой! Просто сердце разрывается… Моя бедная деточка. Потерять отца, а теперь еще и лишиться наследства… За что на тебя все эти испытания, на такую молоденькую…
Элисон стиснула зубы со знакомой Беатрисе решительностью:
— Что бы там она ни замышляла, а Брайархерст ей не достанется! Хэдли постарается доказать мою невиновность. Еще до последних заморозков я буду дома.
— А до тех пор? Ты хочешь остановиться здесь, в Лондоне?
— Это самое безопасное место. Большой город. Хэдли дал мне денег. Может быть, я сниму дом.
— Одинокая женщина, с состоянием, одна? Это все равно, что прятаться на равнине в солнечный день. Придумай что‑нибудь другое.
До этой минуты Элисон и в голову не приходило, что ее план имеет такой изъян. Беатриса права — леди не может жить одна, если она только не старуха или вдова. Она сразу же привлечет внимание к своей персоне.
— Может быть, кто‑то из наших старых друзей сейчас в Лондоне. Кроули, например. Я с ними виделась прошлый раз.
— Девочка, даже если они и остались — чем это тебе поможет? Чем больше людей будет знать, что ты здесь, тем больший риск для тебя.
Беатриса подошла к окну, задумчиво посмотрела вниз.
— Есть одна возможность, — задумчиво сказала она.
— Какая? Говори!
— Моя сестра, Лидия, тяжело больна. Ей нужен постоянный уход. Я уже предупредила лорда о том, что мне вскорости придется оставить место. Мы договорились, что он будет искать замену, жаль, конечно, оставлять Лайли…
— А я тут при чем?
— Очень при том — если ты, конечно, захочешь. — Беатриса присела снова на софу, с тревогой ожидая, какова будет реакция Элисон. — Ты могла бы предложить свои услуги вместо меня.
Элис не могла скрыть своего возмущения:
— Работать по найму? Гувернанткой? За деньги? — Она покраснела, поняв, что таким пренебрежительным отношением к наемному труду оскорбляет Беатрису — она‑то как раз всю жизнь была в услужении.
— Нет, конечно, это почетная миссия, но я вряд ли подготовлена к ней. Да к тому же и деньги мне не нужны.
Беатриса принялась ее убеждать:
— Ну и что, что у тебя есть деньги, зато у тебя нет крыши над головой, нет легального прикрытия, значит, ты все равно что нищая. И потом никому в голову не придет искать тебя в таком качестве и в таком месте!
С болью, почти с ужасом, Элисон вынуждена была признать справедливость холодной логики своей бывшей наставницы. Она была права, как всегда.
Но работать?.. Трудиться за деньги… Ее падение продолжалось: сперва она потеряла имение, потом имя, а теперь станет служанкой.
— Я знаю, что тебе нелегко решиться на такой шаг, но ты должна отбросить все посторонние мысли. — Беатриса нежно погладила Элис по щеке. — Ты ведь знаешь, что я права.
Девушка тяжело вздохнула, что означало знак согласия. Беатриса ободряюще улыбнулась ей.
— Но я никогда не занималась преподаванием, — запоздало запротестовала она.
— Я тебя подучу, не бойся. Сейчас главное, чтобы он тебя взял. — Беатриса машинально продолжала разглаживать складки своего люстринового платья, как это она делала всегда, когда о чем‑нибудь серьезно задумывалась — и вдруг вскочила, увидев, как дверь открывается. Это был Данкен Грэнвилл, собственной персоной — тот человек, в руках которого была сейчас судьба Элисон.
— Беатриса! Надеюсь, это не Лайли я видел несколько минут назад бегущей вверх по лестнице? Насколько мне известно, у нее сейчас урок латыни, не так ли?
— Извините, ваша милость! Мне срочно надо кое‑что обсудить с вами.
— Вы можете присесть, мисс Уокер, хотя сразу хочу вам сказать: я абсолютно уверен, что разговор о вашей возможной службе здесь в качестве гувернантки — просто беспредметен. Я согласился побеседовать с вами исключительно из уважения к просьбе Беатрисы — не более того. Она меня заверила, что у вас богатый опыт и обширные познания, но для меня это не играет никакой роли. Я просто принципиально против того, чтобы столь молодая особа была гувернанткой моей дочери.
Значит, Беатриса уже успела сочинить историю о ее успехах на поприще воспитания. Стыдно за эту ложь, но не менее обидно и то, что все оказалось бесполезным. И что за дурацкие принципы у этого лорда Грэнвилла?
— Я и не знала, что молодость — столь большой порок.
— Дело в том, что вы можете в любой момент выйти замуж. До Беатрисы у Лайли была другая гувернантка, примерно вашего возраста. Девочка к ней так привязалась — и вдруг она заявляет, что выходит замуж и покидает нас. Для дочери это был тяжелый удар. Видите ли, мисс Уокер, мать Лайли умерла, когда она была еще совсем маленькая. С тех пор дочь для меня — все, что у меня есть в этом мире. И вы, конечно, понимаете, что я не хочу, чтобы она второй раз пережила такой удар.
— Лорд Грэнвилл, разрешите заверить вас, что я не имею абсолютно никаких намерений заводить какие‑либо романы с кем бы то ни было.
— Намерения намерениями, мисс Уокер, однако вынужден заметить, что, несмотря на ваш, как бы это сказать помягче, несколько помятый вид, вы, бесспорно, сохраняете привлекательность для определенного сорта мужчин.
Мерзавец — как он выразился о ее внешности! Элис с трудом удержалась от того, чтобы встать и выйти из комнаты. Она сжала свои кулачки так, что они побелели. Она покажет этому снобу, что она не какая‑нибудь там необразованная деревенщина!
