Екатерина Кариди - Белое на голубом (СИ)
Со дня смерти царицы эти покои были закрыты, однако ни пыли, ни запустения не наблюдалось. Все было так, словно хозяйка только что вышла и скоро вернется. Вильмор, отпирая дверь, произнес:
- Мелисандра, любовь моя, мы пришли.
'Моя любовь Мелисандра' немного царапнула по нервам Онхельмы, но она восприняла это в шутку. В кабинете висел большой портрет с изображенной на нем молодой цветущей красавицы в лазурном платье.
- Она любила лазурный цвет, - взгляд Вильмора был прикован к женщине на полотне, он говорил сам с собой, забыв о том, что Онхельма рядом.
Потом приблизился к портрету, коснулся его рукой, а после поцеловал пальцы. Словно целовал эту женщину, и женщина на портрете с любовью смотрела на него. Онхельма внезапно почувствовала себя лишней. Это было досадно, она сделала вид, что ей неинтересно происходящее, прошла вглубь комнаты, остановилась у книжного шкафа, разглядывая корешки и дожидаясь, когда же наконец муж обратит на нее внимание. Дождалась, но настроение было подпорчено.
- Дорогая, пойдем, я покажу тебе лабораторию.
Ей захотелось кое-что проверить.
- Вильмор, милый, я хочу сделать в этих комнатах ремонт и убрать отсюда портрет твоей первой жены.
- Нет, - ответ был твердым и мгновенным, - Здесь все останется так же, как и было при ней.
У Онхельмы был неприятный шок. А Вильмор, очевидно желая сгладить впечатление от отказа, подошел к ней и, нежно поцеловав, произнес:
- Но ты можешь добавить сюда что угодно свое, - как расшалившейся школьнице, мол, знай свое место.
Лучше бы он ничего этого не говорил. Лучше бы он вовсе не вспоминал про лабораторию! Лучше бы! Потому что Онхельма поняла, что вечно будет второй после его любимой Мелисандры.
'Мелисандра, любовь моя!'
Она ведь знала, что приворот может вызвать страсть. Плотское желание. Но не любовь. На что надеялась?! Страсть может дать временную власть над человеком, но если в его сердце уже есть истинная любовь, его никак не получить с помощью приворота. И значит, она всегда будет второй. Второго сорта. В душе Онхельмы зашевелилось забытое чувство черной обиды. Просто, она уже однажды была 'второго сорта'.
Это вернуло Онхельму в те времена, когда она была обычной, не слишком красивой белобрысой девчонкой, тощей и мосластой. Дочкой дворецкого в замке князя Гермикшей Беовульфа. Ну, это имя у него было такое звучное, а сам-то князь был старым сморчком. Годам к шестнадцати Онхельма стала немного округляться и уже без неприязни могла смотреть на себя в зеркало, а уж когда появились первые намеки на грудь... И надо же было ей тогда попасться на глаза одному из гостей князя.
Влюбилась она в него по глупости, чего ж удивляться, ей было тогда шестнадцать, а он так красиво ухаживал. Разве она могла устоять... В итоге, когда тот получил что хотел, оказалось, что у него невеста, и от своей невесты он никогда не откажется, ну а она, Онхельма, может рассчитывать только на встречи украдкой. И то вряд ли, потому что ему не хочется обижать свою будущую жену. Шестнадцатилетняя Онхельма в один день повзрослела, узнав горечь предательства. Тогда-то и поклялась себе, что больше никогда не будет второго сорта. Из замка она исчезла в тот же день.
Потом было много разного, о чем ей никогда не хотелось вспоминать. Чего стоило заставить сердце ничего не чувствовать, и долгие годы напряженной учебы, пока она не превратилась в могущественную колдунью? А между делом Онхельма, как только овладела немного колдовским искусством, сменила внешность. А после пошла по трупам мужчин. Это, конечно, образное выражение. Просто сначала вышла замуж за старого ростовщика. Его руками разорила того... своего обидчика. А потом еще несколько раз вдовела, и всякий раз покойный муж поднимал ее все выше по общественной лестнице.
К двадцати трем годам красавица баронесса Онхельма фон Троттт вышла замуж за старикашку Беовульфа, князя Гермикшей. Князь был счастлив, как мальчишка, и пускал слюни на молодую жену. И умер через три месяца. От счастья, видимо. Но она к этому руку не прикладывала, тот сам себя любовными подвигами уморил. Но теперь Онхельма чувствовала себя свободной, она достигла независимого положения, она была желанна, богата и прекрасна. Да и замуж ей выходить не было никакой нужды. А Вильмор Онхельме понравился, видимо, была у нее какая-то странная тяга к мужчинам постарше, а может, просто влюбилась.
И вот сейчас это ощущение собственной второсортности снова настигло ее. Когда она думала, что наконец-то нашла свое счастье. Сам того не ведая, Вильмор нанес ей страшное оскорбление. Да он ее желал, страстно желал, горел в ее объятиях ночами, но он ее не любил. Не любил. Разницу она знала. Теперь. И бороться за что-то, доказывать, что она достойна любви, у Онхельмы не было ни малейшего желания. Пусть ее любят такой, как она есть, а ежели не любят, тем хуже! А за оскорбление она страшно отомстит. Никто не смеет безнаказанно попирать гордость великой колдуньи!
Все это пронеслось в голове молодой женщины, мелькнув тенью на ее прекрасном лице, но она взяла себя в руки и улыбнулась:
- Благодарю тебя, мой супруг. Я так и сделаю.
- Тебе понравилось? - он поцеловал ее в лоб.
- Да, понравилось.
- Я рад.
И отошел. Она смотрела ему вслед, и хорошо, что Вильмор не видел ее глаз.
Его счастливый брак умер в тот день.
Разумеется, Онхельма не подала виду, улыбалась, была ласкова и горяча в постели как прежде, но теперь она думала лишь о мести.
Впрочем, оставался еще один шанс.
Глава 7.
На следующий день Онхельма уединилась в кабинете Мелисандры, обдумывая план дальнейших действий, поглядывая при этом на портрет прежней хозяйки, словно советуясь.
- Помнится, этот старый осел, - теперь она не стеснялась награждать мужа заслуженными эпитетами, - Что-то говорил тогда, что собирается через год передать власть этому сопляку. Его наследнику Алексиору. Ну-ну...
Она успокоилась, уже не хотелось рвать и метать, как вчера, и вообще, месть такое блюдо, которое следует подавать холодным. Онхельма прищурилась. Маловнятные речи мужчин, охваченных любовным дурманом, ей приходилось слышать не раз. Княгиня Гермикшей прекрасно знала, чего эти речи стоят. Все мужчины управляемы, их так легко повернуть в нужную сторону, даже не стоит обращать внимания на тот бред, что они несут. Уж ей-то, даме, похоронившей пятерых мужей, не надо было этого рассказывать. Просто... когда она за Вильмора выходила замуж, хотелось побыть обычной женщиной. Не хотелось плести интриги, хитрить... Но обстоятельства, обстоятельства...
И все-таки у Вильмора оставался еще некий шанс.
Онхельма хотела детей. И тут она могла уесть покойную жену своего мужа, это было единственное, в чем Мелисандра не могла с ней тягаться.
