Сьюзен Льюис - Одержимость
Кристос поднялся и приблизился к ней, погладил по щеке.
— Значит, наша совместная жизнь невозможна.
— О нет, пожалуйста, давай сформулируем по-другому. Просто я пока не могу поехать в Лос-Анджелес. Я принесу больше пользы здесь, Аннализе и попытаюсь хоть какой-то смысл извлечь из всей этой истории.
— То есть мы должны попрощаться?
— Ну пожалуйста, попытайся понять, — умоляла она.
— Я все понимаю. — Он нежно поцеловал ее в лоб, отвернулся и стал собирать вещи.
Проводив его, Кори была безутешна. Пола пыталась ее успокоить, но разве это возможно? Главное, Кори никогда не забудет, какими глазами он смотрел на нее, когда прощался.
32
Филипп с Кори и Аннализой жили уже больше двух недель в скрытом от посторонних глаз отеле «Харбор» в Гренаде. Этот один из лучших отелей на острове располагался на холмистом подковообразном берегу, откуда открывался вид на яхты всех форм и размеров. Сейчас они нежились у бассейна рядом с огромной в итальянском стиле виллой близ вершины холма, выше располагались ресторан и бар отеля, а ниже — номера, каждый из которых являл собой маленькую виллу с полукруглой терраской над морем.
Девушки загорали, Филипп, устроившись под зонтиком, читал газету.
Отложив газету, Филипп посмотрел на Кори. Аннализа перехватила его взгляд и тоже взглянула на сестру.
— Кори, — Филипп разделял ее переживания. — Ни к чему обманывать себя, дорогая. Ты не…
— Пожалуйста, не надо снова об этом. — Кори опустила глаза. — Все уже решено.
— Нет, ничего не решено, — сказал он твердо. — Мы, похоже, нашли выход из положения, и ты сможешь быть вместе с ним и заниматься любимым делом.
— Как это? Больше всего на свете я хочу выпустить эту передачу!
— Больше, чем Кристоса?
Кори покачала головой. Филипп, уловив настроение Аннализы, бросил:
— Пойду приму душ, а вы тут пока поболтайте.
— Кори, — тотчас начала Аннализа, — мы с отцом много говорили об этом и пришли к выводу, что ты стараешься ради нас. Но это неправильно.
Кори покачала головой.
— Мне никуда от этого не уйти, Аннализа. Люк хотел, чтобы я помогла ему.
— Но он мертв, Кори. И ты ничего не изменишь.
— А Сиобан жива, и сколько еще детей страдают от насилия родителей!
— Много, я знаю. Но ведь и ты страдаешь, и Кристос тоже.
— О Аннализа, я еще не говорила ему, что люблю его, и хочу это сделать. Я должна…
— Кори, перестань, лучше придумай, как вам быть вместе.
— С момента его отъезда я только и думаю об этом. — Она посмотрела на Аннализу и отвернулась.
— И может быть… — подсказала Аннализа.
— Да нет, ничего. Филипп только что сказал, что придумал какой-то вариант. Какой, ты не знаешь?
Аннализа улыбнулась:
— Нет, пусть уж лучше он сам тебе скажет.
В тот же день, чуть позже, все трое встретились за коктейлями. Филипп и Аннализа только что вернулись с прогулки, а Кори провела время за письмом к Кристосу. Писала и ощущала его рядом, понимая, что мучает себя, воображая его ответы.
— Итак, — Филипп задумчиво наблюдал, как она бумажным зонтиком крутит в своем бокале. — Скажи, что у тебя на уме? И что ты на самом деле хочешь?
— Не могу. Я думала, ты хочешь мне что-то сказать.
Кори искоса посмотрела на него, продолжая играть зонтиком.
— Уверен, — начал Филипп, — ты уже знаешь, как сделать передачу и остаться с Кристосом. Но это значит — ехать в Америку. А ты не хочешь расставаться с нами, мы ведь только что воссоединились. Так?
Кори красноречиво подняла глаза.
— Ну что ж, Голливуд не так далеко, — заключил он. — Пусть лучше ты будешь счастлива без нас, чем несчастна с нами. И как бы ни было больно это слышать, но Ти-ви-дабл-ю вполне выживет без тебя, понимаешь?
Кори перевела взгляд с Аннализы на отца, и ее лицо осветилось улыбкой.
— Вы действительно все обговорили?
— Если бы ты только знала! — рассмеялась Аннализа.
— Итак, это облегчает тебе решение? — спросил Филипп.
— Думаю, да, — ответила Кори. — Но надо еще раз поговорить об этом. Я хочу сказать…
— Здесь больше не о чем говорить, дорогая, по крайней мере с нами. Тут надо говорить с Кристосом.
Кори задумчиво поднялась и обняла его.
— О папа! Я люблю тебя! Я и правда тебя люблю!
— Знаю, дорогая.
На щеках его блестели слезы.
— Пожалуй, стоило отпустить тебя к нему, чтобы услышать, как ты назовешь меня папой.
— Папа! Папа! Папа! — кричала она. — Самый замечательный папа на свете! Ты действительно не против, чтобы я поехала?
— Ну, конечно!
— Значит, ты не против, если я побегу и позвоню ему сейчас же?
— Давай, впрочем, на твоем месте… — начал было Филипп, но Кори уже мчалась к себе в комнату.
Женни и Ричард в спальне своего дома на Шерман-Оукс яростно упаковывали вещи. С той же скоростью, с какой Женни складывала вещи в чемодан, Ричард выбрасывал их оттуда, заявляя, что они ей не нужны.
— Я знаю, ты не любишь летать, — говорила она. — Но ты же долетел до Франции, так что теперь тебе надо только… — Эй, мне нужна эта шляпа! — воскликнула она, кинувшись к Ричарду. — Это моя везучая шляпа.
— Конечно, а также твое везучее платье, везучие туфли и везучие трусы. Ну и зачем тебе везучие трусы? Кого ты собираешься… Вынимай, Женни, ты совсем не оставила места для моих вещей. Сними трубку, слышишь?
— Но я слежу за тобой! — предупредила Женни, переваливаясь через кровать. — И положи шляпу на место. Алло! — рявкнула она.
— Женни, это Кори. Я звонила по всем телефонам, но так и не нашла Кристоса. Ты не знаешь, где он?
Женни резко повернулась и посмотрела на Ричарда.
— Гм, ах… Погоди минутку, — она прикрыла трубку рукой и прошептала: — Это Кори. Она ищет Кристоса. Что мне ей сказать?
— То, что он велел передать ей, если она позвонит, — буднично сказал Ричард. Потом, взглянув на обезумевшее лицо жены, встал с пола и взял у нее трубку.
— Я все улажу. И не приближайся к чемодану. Кори, привет, это Ричард. Ты ищешь Кристоса?
— Да, да! Ты не знаешь, где он?
— Знаю, но сказать не могу.
— То есть?
— Понимаешь, он уехал. Вернее, он еще где-то здесь, в Лос-Анджелесе, просто его нет дома. И он просил ни с кем его не соединять… — Он помолчал. — А главное — с тобой.
— Нет! — воскликнула Кори. — Что же мне теперь делать? А ты можешь с ним связаться?
— Ну, в общем, да.
— Передай ему, пожалуйста, что я передумала. Я хочу к нему, я уеду из Англии… Скажи, что я люблю его. Пожалуйста, Ричард, сделай ради меня!
— Конечно. Скажу ему. Но я не… — Он недоуменно взглянул на трубку. — Уже повесила, — проговорил он.
* * *Кори расхаживала по комнате. Ей хотелось плакать, но она держалась. Боже мой! Как же она его обидела, что он отрезал себя от всего мира. Ей так отчаянно хотелось к нему, может, взять и полететь прямо сейчас в Лос-Анджелес? Но если он не хочет ее видеть, как же его найти? А вдруг он сам позвонит, Ричард передаст ему…
На следующее утро телефонный звонок вытащил Кори из душа. Сметая все на своем пути, с полотенцем в руках она кинулась к телефону.
— Я говорю с Кори Браун? — раздался голос на том конце.
— Кристос! — закричала она. — О Кристос! Ричард тебе сказал?
— Конечно, сказал.
— Значит, ты все знаешь? Знаешь, что…
— Знаю, знаю.
— Слушай, ты хочешь меня видеть?
— Ну, конечно, Кори.
— Тогда я еду, вылетаю первым же рейсом. И Кристос, Кристос, я… Нет, я тебе скажу по приезде. — Она повесила трубку и, не чуя под собой ног от радости, принялась упаковывать чемодан. Она завернулась в саронг, одеваться некогда, но тотчас спохватилась и позвонила в администрацию с просьбой заказать билет на самолет. С трудом стащив чемодан с кровати, поволокла его вниз. — Папа, Аннализа, Боже, я ничего им не сказала про отъезд. — Она снова дернулась к телефону, но ни тот, ни другая не отвечали.
— Черт с ним, — проговорила она, кинувшись к двери. Ладно, ничего другого не остается, она сама стащит чемодан вниз.
— Ты куда-то собираешься? — Кори резко повернулась, открыла рот от изумления и выпустила из рук чемодан. В балконном проеме стоял Кристос.
— О Боже! — вскрикнула она и кинулась к нему в объятия. — Кристос! Почему ты мне не сказал?! Откуда же ты звонил? Как попал сюда? Ричард сказал…
— А если не все сразу? — засмеялся он.
— Пять минут назад ты же был в Лос-Анджелесе? — удивилась она.
— Ох-ох, пять минут назад я был в вестибюле.
— Но когда же ты успел приехать?
— Ну минут десять назад. А как насчет того, чтобы меня поцеловать?
Утонув в его объятиях, Кори уже забыла про все на свете.
— Эй вы, — окликнул их с соседнего балкона Филипп.
Кори обернулась к отцу. Потом посмотрела на Кристоса, потом снова на отца.
