Мари-Бернадетт Дюпюи - Сиротка. Расплата за прошлое
— Вы сестра Мария Магдалина, вы умерли от испанского гриппа? — спросила девочка.
— Зачем ты задаешь вопрос, на который знаешь ответ, Киона? Следуй по своему пути, сотканному из света, дитя мое, и знай, что ты способна закрывать или открывать некоторые двери, а также защитить себя от всего, что тебя страшит.
Молодая монахиня осенила ее крестным знамением и повернулась спиной.
— Сестра Мария Магдалина, подождите! — закричала Киона. — Нет, не уходите, сестра Мария Магдалина!
Кто-то с силой потряс спящую девочку за плечо. Разъяренная Мари-Нутта, держа в руке фонарик, склонилась над ее кроватью.
— Что ты так орешь? — говорила она. — Ты разбудила Томаса, теперь он плачет, его невозможно успокоить. Тебе приснился кошмар? Опять призраки?
Киона оторопело села на кровати, с трудом осознавая, что находится в доме Тошана, на берегу Перибонки. В комнату ворвалась встревоженная Эрмин. Такой она и увидела Киону — растрепанной, с блуждающим взглядом.
— Что случилось? — спросила молодая женщина. — Кто здесь кричал? Я услышала имя… сестры Марии Магдалины!
— Прости, Мин, мне приснился сон, — объяснила Киона. — Не сердись, это все из-за твоего подарка. Я не могла поговорить с тобой об этом до Рождества, но души из Валь-Жальбера не оставляли меня в покое. Потому что я их… вызвала. Кажется, это так называется? Да, я сама захотела их увидеть, но потом они преследовали меня.
— Поэтому дедушка привез ее сюда. Она боялась, что умрет от этого, — добавила Лоранс, которая тоже проснулась.
Озадаченная и напуганная, Эрмин села на край кровати. Она с нежностью прижала к груди Киону, поцеловав ее в лоб.
— И папа был в курсе? — удивилась она. — Но зачем тебе нужно было это делать?
— Чтобы помочь Лоранс. Я попыталась увидеть Валь-Жальбер в прошлом, когда фабрика еще работала и в поселке было много народу. У меня получилось, но я немного перестаралась.
— Она повторяла нам, что открыла двери в прошлое, — подтвердила Мари-Нутта трагическим тоном. — А однажды она увидела тебя возле почтового отделения, в день закрытия завода.
— Меня это повергло в шок, Мин. Я потеряла сознание, мое сердце почти перестало биться. Папа очень испугался за меня.
— О нет! А я даже ничего не почувствовала! Какие же вы все скрытницы, — пожурила их Эрмин, еще крепче обнимая девочку. — Но скажи мне, сегодня ночью это был просто сон? Надеюсь, ты не вызвала сюда призраков!
Она произнесла это шутливым тоном, чтобы справиться с чувством дискомфорта, которое овладело ею при мысли, что Киона видела покойных: Симона, Бетти Маруа, Талу и наверняка многих других.
— Да, это был просто сон, Мин. Я расскажу вам об этом завтра утром… Мне было хорошо, я летала как птица. Да, тебе передавала привет сестра Мария Магдалина. Она оберегает тебя и твоих детей. Вот!
— Ничего себе, — произнесла Эрмин, сердце которой сжалось от волнения. — Господи, Киона, ты говоришь так, словно встретила ее на углу улицы. Объяснись, пожалуйста. Ты ее видела? Правда?
— Да, правда! Я видела ее в тот вечер, когда она нашла тебя на крыльце монастырской школы. В темноте прятался папа. Я хотела убежать оттуда, но не смогла. И тут сестра заговорила со мной. И теперь я больше ничего не боюсь.
Киона зевнула и потянулась. Она осторожно высвободилась из объятий Эрмин, которую это расстроило. Уже не впервые сводная сестра уклонялась от ее ласк.
— Я снова хочу спать, — сказала та с одной из своих очаровательных улыбок. — В рождественскую ночь с нами ничего плохого случиться не может.
Эрмин еще раз коснулась губами ее лба, затем поцеловала своих дочерей. Спавшая глубоким сном Акали ничего не слышала.
— Ну что ж, доброй ночи, милые мои! — тихо сказала Эрмин и на цыпочках вышла из комнаты. Томас больше не плакал.
«Сестра Мария Магдалина! — думала Эрмин. — Бог мой, как же я ее любила и как оплакивала! Мне было всего четыре года, но этот траур оставил в моей душе отпечаток на всю жизнь. Она собиралась покинуть монастырь, чтобы удочерить меня. Это был настоящий ангел, полный очарования. Она и сейчас им остается, там, наверху».
Эрмин улеглась рядом с Тошаном. Она беззвучно плакала. Ее муж в полусне поцеловал ее мокрые щеки. Прижавшись к нему, она вызвала в памяти нежный облик молодой монахини. Черты ее лица оставались расплывчатыми. «У меня была ее фотография, но она сгорела со всем остальным при пожаре. Киона счастливая, увидела сестру Марию Магдалину! Моя чудесная Киона… Как сложится ее жизнь?» Она беспокоилась о сестренке, понимая, что ее судьба не может быть заурядной.
— Что случилось? — наконец спросил Тошан. — Ты вся дрожишь! Кому-то из девочек приснился кошмар? Тебе не нужно было вставать.
— Да, Киона увидела странный сон. Боже мой, как она меняется! Это уже не та маленькая девочка, которая нуждалась в моей нежности. Меня это огорчает. И потом, я, похоже, получила послание из прошлого. Я расскажу тебе об этом завтра. Обними меня крепче. Я так хочу, чтобы зима длилась вечно, чтобы мы больше никогда, никогда с тобой не расставались.
— Не бойся, ничто нас не разлучит, — шепнул он ей на ухо. — И зима только начинается.
Киона в это время еще не спала. Она немного бахвалилась, утверждая, что больше не боится призраков. Неприятное воспоминание о последнем трансе в Валь-Жальбере не покидало ее, а также не оставляло ее ощущение неизбежности того, что однажды она не вернется в мир живых.
К тому же ей надоело вызывать любопытство в своем окружении. «Напрасно мои призраки пытаются меня успокоить, — думала она. — Мне надоело быть не такой, как все. Я не хочу, чтобы все обращались ко мне всякий раз, когда им захочется получить какую-нибудь информацию, или смотрели на меня так, словно у меня во лбу вырос третий глаз. Я, как и любой другой человек, хочу, чтобы двери прошлого и будущего были закрыты для меня… Но кто защитит меня от моих видений? Если верить словам сестры Марии Магдалины, души, которые являются мне, хотят, чтобы я признала их присутствие».
Эти горькие размышления прогнали сон. Она уснула лишь много времени спустя, убаюканная размеренным дыханием близняшек и Акали.
Глава 15
Красавица зима
Время близилось к обеду. Сидя возле окна, Лора смотрела на плотную завесу белых снежинок, за которой почти не было видно окружающего пейзажа. Тяжелые ватные хлопья сыпались с самого рассвета. В доме приятно пахло еловой хвоей, горящими поленьями и блинами, остатки которых стояли на кухонной плите.
— Как здесь хорошо, — воскликнула Лора, — вдали от всех! Теперь я понимаю, Тошан, почему вы так любите эту мирную гавань, затерянную в глубине лесов. Возникает ощущение, что ты защищен от внешнего мира природой, морозом и всем этим снегом.
Слова тещи взволновали метиса. У них случалось немало разногласий в прошлом, но в этот праздник Рождества он был рад видеть ее и невольно восхищался этой неукротимой женщиной, гордой и не пасующей перед трудностями.
— Мне приятно это слышать. Я испытываю то же самое, как только оказываюсь здесь, на моих землях. Увы! Не так уж мы и защищены, как хотелось бы. Впрочем, зачем вспоминать о плохом.
Он имел в виду зиму 1939 года, когда маленький, совершенно новый дом, который он построил для Талы, подожгли два негодяя, жаждущих мести. А не так давно сюда явился Пьер Тибо, чтобы поглумиться над Акали.
— Да, ради всего святого, давайте забудем прошлое… вмешалась Эрмин. — Я жду, пока все соберутся, чтобы спеть вам, как обещала вчера.
Недоставало Шарлотты и Людвига, которые занимались младенцем, а также бабушки Одины и Кионы, о чем-то беседующих в комнате девочек.
— А ты начни петь, мам, — посоветовала Мари-Нутта. — И они быстро придут. Осторожнее, Констан!
Она присматривала за младшим братом, который, как ей казалось, слишком сильно раскачивался на лошадке. Адель, с красными бантами на черных хвостиках, выглядела не такой смелой. Для ее счастья было достаточно просто сидеть в кресле-седле и гладить гриву деревянной лошадки, которую она считала живой и нашептывала ей нежные слова.
— Мой красивый Даду, — повторяла она, — пойдем гулять.
— Твою лошадку зовут Даду? — спросила Лоранс.
— Да. Мой Даду!
Каждый старался баловать малышку, которая снова начала ходить, увы, прихрамывая. Радуясь новой встрече с девочкой, Жослин не сводил с нее глаз. Он придумывал план, как уговорить Шарлотту и Людвига вернуться жить в Валь-Жальбер и тем самым отсрочить их возможный отъезд в Германию.
Мукки и Луи играли в карты на углу стола. Мальчики прекрасно ладили. Акали молча с задумчивым видом наблюдала за ними.
— Ты даже не хочешь сказать нам название песни? — мягко упрекнула подругу Мадлен.
— Нет, иначе это перестанет быть сюрпризом. Я услышала ее в Квебеке, и она мне так понравилась, что я записала ноты и слова.
