Джудит Гулд - Вторая любовь
Взяв себя в руки, Эмбер огляделась и провела быстрый подсчет.
Она оказалась в маленькой прихожей с низким потолком и отлично отполированным деревянным полом. Перед ней — пролет лестницы с темными, непокрытыми ковром ступенями ведет на второй этаж. Справа от нее, через открытую арку находится, как ей показалось, гостиная, если основываться на том, что она видит угол кирпичного камина. А слева идентичная арка ведет, судя по всему, на кухню.
Эмбер решила, что предварительная разведка дала хорошие результаты.
Не откладывая больше дела в долгий ящик, она продолжила знакомство с домом.
Внизу расположились прихожая, гостиная, столовая, ванная и кухня. Не считая мебели и ящиков на кухне, комнаты стояли пустыми. Никакой обстановки, никаких ковров, чтобы приглушать звуки, никаких занавесок, чтобы смягчить акустику. Эмбер стало не по себе, она все время слышала эхо, когда плоские, твердые поверхности отражали движение ее мягких кроссовок по дереву и шум ее встревоженного дыхания.
Все окна были закрыты жалюзи, и тонкие полоски света пробивались только по краям.
Беглый осмотр холодильника представил ей на обозрение охлажденное шампанское, тоник и клаб-соду. В морозилке прятались покрытые инеем бутылки «Столичной».
Наверху, вокруг лестничной площадки, расположились три спальни и ванная, отделанная плиткой. Как и внизу, две маленькие спальни никто не обставил, а вот хозяйская спальня…
Многочисленные зеркала на дальней стене визуально вдвое увеличивали комнату и дублировали все, в ней стоящее, уменьшая входную дверь, в проеме которой, словно в рамке, застыла Эмбер и смотрела на свое уменьшенное отражение. Даже на таком двойном расстоянии она прекрасно видела выражение собственного лица — алчное желание, в глазах пылает зависть.
Девушка провела языком по нижней губе. Спальня выглядела просто великолепно, как на картинке в глянцевом журнале.
Мгновение Эмбер наслаждалась запахом свежего белья, любовалась кроватью, выглядевшей как бросивший якорь островок белоснежной роскоши. Изогнутые спинки из тростника в изголовье и в ногах, белоснежные простыни с отделкой из кружева, напоминающая облако перина, по-европейски квадратные подушки, обшитые кружевом. По обеим сторонам кровати — красивые латунные столики, лампы с шелковыми абажурами, резные хрустальные пепельницы, телефон, коробочка с бумажными носовыми платками и маленький будильник от Картье. А слева от Эмбер, как это отражалось в зеркалах, стоял деревянный стол, покрытый патиной времени. Он служил баром, и на нем выстроились хрустальные высокие стаканы на серебряном подносе, бутылка шотландского виски и бутылка водки.
Но от ковра у Эмбер просто перехватило дыхание. Он занимал почти всю комнату. Его цветочный узор рисовал буйный сад в самом расцвете, с распустившимися розами и разнообразными, точно выписанными цветами. Он был настолько искусно выткан, что казалось преступлением наступить на него.
Но ни искусство ковровщика, ни изысканная комната не могли отвлечь Эмбер от ее миссии или заставить забыть о том, что Глория Уинслоу уже идет, достает ключи из тайника за незакрепленным камнем, а может быть, уже и открывает входную дверь и собирается подняться вверх по ступенькам. И все для того, чтобы подобно трем медведям, нашедшим Златовласку, обнаружить непрошенную гостью в своем доме.
И что дальше?
«И тогда я окажусь в большом дерьме», — решила Эмбер и прошла через спальню, чтобы исследовать зеркальную стену.
Как оказалось, каждая пара зеркальных панелей скрывала стенной шкаф. С перекладин свисали пустые вешалки.
И так по всей спальне, исключая только стеклянные двери, выходящие во внутренний дворик, расположенные в ногах кровати и также закрытые занавесками.
Где спрятаться?
У Эмбер не такой уж большой выбор.
Если честно, то вообще никакого, кроме очевидного.
По опыту девушка знала, что Кристос никогда не вешает одежду. Но вопрос в том, делает ли это Глория Уинслоу?
Эмбер от души надеялась, что нет.
Она направилась к зеркальной стене и, выбрав самую близкую к кровати секцию, нырнула внутрь и закрыла двери.
Они с хлопком сомкнулись.
Девушку поглотила чернота.
Стараясь устроиться поудобнее, Эмбер уселась на полу скрестив ноги и стала ждать.
Долго ей ждать не придется.
Первым делом Глория налила себе королевскую дозу «Столичной» прямо из морозилки и выпила ее тремя большими глотками. Потом, взяв за горлышко охлажденную бутылку шампанского, она направилась наверх.
В спальне молодая женщина скинула туфли, освободилась от пальто — легкого, из розового кашемира от Шанель — и оставила его лежать там, где оно упало на пол. Туда же последовал розовый твидовый пиджак от костюма. Не раздумывая, она открыла шампанское, налила его в бокал и устроилась на кровати. Бутылка на полу, ее легко достать, а бокал еще ближе — на прикроватном столике.
Глория закурила и откинулась назад. Сердито выдохнула облачко дыма в потолок.
«Только бы Кристос поторопился, — подумала она и нахмурилась. — Гребаный хрен».
Глория не любила, когда ее заставляли ждать. На самом деле, у нее появились серьезные подозрения, что Кристос с ней играет. Он не пришел вчера и заставляет ее ждать сегодня. И все это попытки самца подкормить собственное эго.
Как будто этим можно доказать, что он хозяин!
Какая ирония!
Абсурдность подобного предположения едва не заставила ее расхохотаться в голос.
«Ладно, он может играть в те игры, в которые хочет, — размышляла Глория, злорадно потягивая шампанское. — Парень скоро увидит, куда это его заведет. Мне только то и надо, что затянуть потуже кошелек, и все!»
Это его научит.
Да, точно. И для начала она окажет ему холодный прием… Небольшая дегустация того, что его ждет.
Спустя четыре сигареты и два бокала шампанского, Глория наконец услышала его шаги на лестнице.
Вовремя! Ее охватило раздражение, она бросила свирепый взгляд в сторону открытой двери. Потом, решив отлично сыграть свою роль, женщина придала лицу обычное выражение, закурила еще одну сигарету и приняла сексуальную позу.
С гордым видом Кристос появился в спальне, он выглядел искренне раскаивающимся.
— Салют, крошка. Ты застала меня в душе.
Это всегда помогало. Как только Глория взглянула на него, она пропала. Он всегда так на нее действовал.
На него так трудно сердиться.
Она смотрела, как Кристос небрежно приблизился к ней, встал сбоку от кровати, его бедра подались вперед, глаза скользят по изгибам ее тела.
— Как только я услышал твое сообщение, сразу натянул одежки и рванул, — произнес парень. — Видишь? — Он нагнул голову и сделал жест рукой. — Даже не стал ждать, пока волосы высохнут.
Но Глории было плевать на его волосы. Она не сводила глаз с его потертых джинсов, а если точнее, с мощного оружия, спрятанного в них.
Зацепившись пальцем за его ремень, она потянула Кристоса на себя.
— Почему бы тебе не сбросить одежду прямо сейчас? — хрипло предложила Глория, поглядывая на любовника из-под полуопущенных век. — Но для начала, поцелуйчик. А?
Она выжидательно приоткрыла губы, и Кристос повиновался, его глубоко нырнувший язык касался ее миндалин.
Это слишком для короткого разговора.
Пришло время действовать.
— Я уже вся влажная! — шепнула Глория, пригибая его голову все ниже, к своей короткой розовой юбке. — Съешь меня, детка! Съешь меня и трахни хорошенько!
Кристос поднял голову и взглянул на нее.
— Ого! Кто это у нас так выражается? В последний раз мне от тебя за это здорово досталось!
Глаза Глории сияли, словно маленькие зеркала у дантиста.
— А я и хочу, чтобы мне досталось, ковбой. Так ты мне это обеспечишь? Или мы будем только разговаривать?
Его пенис отозвался на вызов.
И они рванулись к финишной прямой, сотрясаясь от мощных толчков.
— Это было землетрясение, или это мы так действовали? — задыхаясь, выдавил Кристос.
— Это, — промурлыкала женщина, напрягая мускулы влагалища и удерживая его в ловушке внутри своего тела, — были мы. Я надеюсь, что ты в хорошей форме, парень. Потому что для меня это только разминка!
Эмбер смогла насладиться сексуальными олимпийскими играми во всем их размахе. Вот оно удобство от пребывания за дверями шкафа. Ей пришла в голову запоздалая мысль, что лучше было вообще не начинать слежку за Глорией и Кристосом. От увиденного во время первого раунда — а таковых совершенно очевидно предстояло еще немало — ее пронизала боль.
Она подсмотрела и услышала намного больше, чем ей хотелось — гораздо больше. И что еще хуже, многие беспокоящие ее факты стали очевидными. Во-первых, и это самое главное, Кристосу явно не приходилось стойко выносить все это. Или даже прилагать усилия, чтобы все работало.
