Нора Робертс - Обманутые иллюзии
Она не шелохнулась, когда он подошел вплотную. Он провел ладонью перед ее лицом. Ее закрытые веки задрожали. Тела их почти касались друг друга. Стоя к ней так близко, он водил вокруг нее руками. Его движения были долгими, медленными, томительными. Она встала на цыпочки и откинув голову назад, оторвалась от пола.
Пока музыка набирала ритм, он делал пассы руками. Тело Роксаны трепетало, не подчиняясь ее сознанию. Она следила за ним из-под ресниц. Она не могла контролировать себя сейчас и была уверена, что закричит от желания и досады, если эти руки будут продолжать виться вокруг нее, не касаясь.
Люку казалось, что он слышит, как бьется ее сердце. Он с трудом удержался от желания прижать руку к ее груди и почувствовать эти удары жизни. У него пересохло во рту, и он знал, что дышит слишком быстро. Но сейчас он уже вышел из иллюзии.
Он хотел сделать этот номер романтическим, сексуальным, - зная, что будет плыть стоя, но не знал, как быстро утонет.
Он наклонился к ней, губы его приблизились к ее губам. Тихий звук, который она издала, сдерживая стон, показался ему криком.
Он взял ее руку, провел по ней своей рукой до плеча, затем по спине. Когда их пальцы сомкнулись, он тоже начал подниматься. Его глаза не отрывались от ее лица, когда они вдвоем покоились, лежа в воздухе. Когда музыка стала затихать, он повернулся, положил ей руку под голову и коснулся ее губ своими.
Сомкнувшись, и сделав оборот, их тела вернулись в вертикальное положение. Когда их ноги коснулись земли, его руки все еще обвивали ее, а ее губы были все еще в его плену.
Джейк, прокашлявшись, нажал на кнопку секундомера.
- Не думаю, что кого-то волнует время, - шепнул он и запихнул секундомер в карман. - Пошли, Мышка, нам надо на пешеходную зону.
- Куда?
- На пешеходную зону. Нам нужны запчасти. Мышка удивленно заморгал.
- Какие еще запчасти?
- Те запчасти, - Джейк закатил глаза и мотнул головой в сторону Роксаны и Люка. Они уже разомкнулись и смотрели друг на друга.
- Ой, мне тоже кое-что нужно купить, - прослезившаяся Лили схватила Мышку и потащила его к выходу. - Мне очень много чего нужно. Пошли.
- А как же репетиция...
- По-моему, они уже остыли к ней, - сказал Джейк и с улыбкой принялся выпроваживать Мышку из зала. От тишины у Роксаны закружилась голова.
- Номер... номер затянулся.
- Это ты мне говоришь, - казалось, он вот-вот взорвется. Он водил руками вверх-вниз по ее спине прежде чем освободить от узды для левитации. Но финал будет - закачаешься.
- Над ним еще работать надо.
- Я говорю не о финале, - он снял с себя узду. - Я говорю о нас с тобой, - глядя на нее, он запустил руки под ее блузон и провел ими по теплой, гладкой спине, - и об этом. - Он еще раз нежно поцеловал ее.
Ей ничего не оставалось, кроме как ухватиться за его плечи, дабы удержать равновесие.
- У тебя не получится меня соблазнить. Он провел губами по ее подбородку. Он знал, как вызвать в ней дрожь.
- Спорим, получится?
- Я могу уйти от тебя, когда захочу, - произнесла она, прижимаясь, однако, к нему и водя губами по его лицу. - Ты мне не нужен.
- И ты мне тоже, - он взял ее в охапку и направился было к лестнице.
Если бы только ее тело перестало дрожать, она бы наверняка пришла в себя. А сейчас ей только надо было держать себя в руках.
Она знала, что делала. Надеялась, что знала. Из-за этих ужасных приступов влечения все остальное казалось ничтожным и жалким. Все сводилось только к нему, и ни к чему другому. Издав стон, она уткнулась лицом в его шею.
- Торопись.
Больше она ничего не сказала.
Если бы он мог, он взлетел бы сейчас над лестницей. Казалось, все его мышцы дрожат, а дыхание вот-вот сорвется. Захлопнув за собой дверь спальни, он снова потянулся к ее губам. Он благодарил все земные и небесные силы за то, что даровали ему прозорливость, благодаря которой он успел приобрести кровать.
Это была всем кроватям кровать. Огромная, мягкая. На ней уместились бы четыре человека. Они упали на нее словно в облако. Он остановился на мгновение, всего лишь на мгновение, чтобы посмотреть на нее сверху вниз и вспомнить - заставить ее вспомнить все, чем они были друг для друга, что делали друг для друга и друг с другом тогда, пять лет назад.
Он заметил в ее глазах попытку отвергнуть его и поборол ее жадным поцелуем.
Теперь ей от него не увернуться, он этого не допустит. Схватив ее за запястья он поднял ее руки над головой. Если бы она прикоснулась к нему, он бы загорелся, как бикфордов шнур. Но он хотел вначале убедиться в том, что она испытывает все те чувства, которые он дарит ей сейчас.
Она завертелась, пытаясь высвободиться из его объятий, сердце ее подступило к горлу и билось, словно барабан в пустом пространстве. Он дошел губами до того места, где находится сердце, начиная тем самым раскрытие всех тайн, которые помнил.
Сколько раз он мечтал об этом моменте, в скольких комнатах, в скольких местах! Но то, что он чувствовал сейчас, не могло сравниться ни с какими мечтами. Ее привкус, пробившийся к нему, был подобен пиру после нескольких лет голода. Он понял, что ни сейчас и никогда больше не будет себе в ней отказывать.
Она не боролась с приливом чувств. Не могла. Он возвращал ей все, некогда отобранное, и даже больше Она уже почти разучилась страстно желать и никогда по-настоящему не понимала, что значит забыть обо всякой воле. После столь долгого воздержания казалось так просто, так естественно отдаться чувствам. С каждым слиянием их губ она испытывала шок от воспоминаний и дрожала перед неизвестностью.
Его кровь вскипела, когда он услышал свое имя, сорвавшееся с ее уст. Каждый вздох, каждый стон отдавался ударом в его чреслах. Желая большего, он отпустил ее руки и разорвал на ней одежду. Он застонал от восторга, когда она предстала перед ним во всей ослепительной наготе.
- Торопись, - повторила она, разорвав на нем рубаху в желании слиться в объятиях. Все внутри накалилось до предела. Она хотела иметь его в себе, и только тогда вспыхнуть. Она хотела, чтобы он поддерживал этот огонь желания.
Ему хотелось наслаждаться ею, пожирать ее. Жадно глотая воздух, он с трудом расстегнул джинсы. Она нетерпеливо хватала его руками. Ее поцелуи, словно удары молнии, били его по плечам и груди.
Он вошел в нее. При первом же торопливом сокращении ее захлестнул целый фонтан неведомых доселе и не имеющих названия ощущений. Ее тело прогнулось и завибрировало, как струна. Воздух вырвался из ее легких с криком, обозначившим одновременно боль и победу.
Затем она обвилась вокруг него. Ее ноги были мягкими как щелк и твердыми как сталь. Почти обезумев от счастья, он вонзался в нее еще и еще, до тех пор, пока не достиг своего блаженства, а возможно, и освобождения.
* * *
Он замер, распластавшись, на месте, не в силах оторваться от нее. Он чувствовал, что она слишком долго молчит. Если бы все было как раньше, она бы лениво погладила его рукой по спине, вздохнула, прижалась бы к нему, шепнула бы что-нибудь такое, от чего он бы засмеялся.
Но не было ничего, кроме этого долгого молчания. Это испугало его и уже начинало выводить из себя.
- А не жалеешь ли ты, что это произошло? - властным движением он запустил руку в ее волосы и, не давая ей пошевельнуться, откинулся, чтобы взглянуть на нее. - Себя, может, ты в этом и убедишь, но меня не сможешь.
- Я разве сказала, что жалею? - трудно было сохранять спокойствие, когда нарушается привычный ход жизни. - Я знала, что это произойдет. Я это поняла в тот момент, когда вошла в свою уборную и увидела тебя там, - она изобразила нечто вроде пожатия плечами. - Я часто совершаю ошибки и не жалею о них.
Его глаза заблестели, и он откатился от нее.
- Знаешь куда ударить. Всегда знала.
- Это не ответный удар, - она решила подойти к проблеме с практической стороны. - Мне понравилось заниматься любовью с тобой. У нас всегда хорошо получалось в постели.
Он схватил ее за руку прежде, чем она успела дотянуться до свитера.
- У нас все всегда хорошо получалось.
- Получалось, - осторожно согласилась она. - Скажу тебе честно, Каллахан. Я не уделяла много времени таким вещам с тех пор, как ты ушел.
Он не мог сдержаться. Его это раздулось, как воздушный шар.
- Что, правда?
Она не могла понять, как может один мужчина одновременно разгневать, возбудить и развеселить женщину.
- Не смотри так самодовольно. Это был мой выбор. Я была занята.
- Должен признаться, - он лениво провел пальцем по ее груди, - что ты была единственной, кого я испортил.
- Я хочу сказать, - она шлепнула его по руке, отодвинув ее прежде, чем прикосновение растворило бы остатки гордости. - Ты поймал меня в... "уязвимый" было не совсем подходящее слово, - взрывоопасный момент. Мне кажется, всякий, кто поднес бы в тот момент спичку, зажег бы меня.
- Если об этом речь, то ты, должно быть, уже вся выгорела.
