Хавьер Моро - Индийская страсть
У махараджи было также намерение побывать в Испании, чтобы полюбоваться хорошим фламенко вместе с Анитой и со своим сыном Аджитом, работавшим атташе по культуре в индийском посольстве в Буэнос-Айресе, который должен был приехать в Мадрид на праздник святого Исид-ро. Аджит, как истинный сын андалузки, унаследовал от своей матери любовь к корриде и фламенко.
В тот вечер махараджа не хотел спускаться ужинать в ресторан. Он попросил помощника о том, чтобы ему принесли легкий ужин в апартаменты. Затем, желая видеть огни корабля, снимавшегося с якоря на следующий день, он приказал открыть настежь окна, выходящие на море. Как всегда, ночь была влажной и теплой. Джагатджит Сингх лег в кровать, слушая непрерывное карканье ворон Бомбея, смешивающееся с шумом вентилятора, лопасти которого медленно вращались под потолком. Ветер задирал трепещущие в темноте занавески, похожие на танцующих призраков. В углу окна была видна убывающая луна.
Когда его помощник вернулся в сопровождении официанта, везущего тележку с ужином, он застал махараджу в том же положении с застывшей улыбкой на лице. Несмотря на то что старик неподвижно лежал в кровати, у него был такой же величественный вид, как и всегда. Взгляд махараджи, казалось, был устремлен к горизонту. Очевидно, он перестал дышать за две-три минуты до появления помощника. Махараджа, проживший долгую жизнь, скончался спокойно, без шума и страданий. Смерть была благосклонна к нему, как и он был благосклонен к жизни.
Несколько дней спустя в Капуртале внук махараджи и его старший сын Парамджит открывали траурный кортеж, за которым тянулся бесконечный поток людей, пришедших отдать последние почести человеку, который правил ими почти шестьдесят лет. Лавочники, коммерсанты, крестьяне, старики и сикхи с длинными белыми бородами безутешно пла кали. Один пожилой индийский священник едва доковылял, чтобы выразить соболезнование семье, собравшейся у безды ханного тела в садах Шалимара, в пригороде Капурталы. Тело принца лежало возле погребального костра, на ложе из соломы, в строгом соответствии с сикхской традицией, согласно которой человек рождается без ничего и умирает без ничего. Почтенный старик был старым другом покойного и советником по делам религии, истории и ведическим текстам. Он сидел на корточках и тихо плакал. «От нас уходит великий человек, — сказал он внуку махараджи. — Джагатджит Сингх поднял государство, а теперь уходит вместе с ним».
Анита получила это известие, находясь в своем роскошном особняке на улице Маркиза де Уркихо в Мадриде, в салоне которого висел великолепный портрет ее мужа в праздничном костюме. По словам служанки, Анита оставалась перед портретом целый вечер, не сводя с него глаз и сложив руки, как будто молилась за человека, который превратил ее в принцессу вопреки тому, что было предназначено ей судьбой. Она искренне скорбела о махарадже, чья покровительственная тень исчезла навеки. Анита принимала соболезнования от друзей со всего мира; сам генерал Франко удостоил ее аудиенции во дворце Эль Прадо, чтобы выразить сочувствие от лица испанского правительства. Но пустоту, появившуюся в ее жизни после ухода махараджи, невозможно было заполнить.
Ностальгия, которую она испытывала по Индии, никогда не покидала ее. Поскольку в стране уже не было англичан, Анита пыталась приехать туда несколько раз, но положение в Пенджабе оставалось опасным. Кроме того, ее сын был против этой поездки. «Зачем возвращаться?» — спрашивал ее Аджит, который превратился в плейбоя и блуждал по свету, держа ее в курсе всех перемен, происходивших в мире. «Тебе лучше не возвращаться, мама, — писал он ей в 1955 году, — пусть у тебя останутся воспоминания о тех прекрасных временах, когда ты здесь жила. Все очень изменилось, зрелище удручающее. Я спрашиваю себя, что бы почувствовала моя мать, если бы увидела то немногое, что осталось от королевства. Печальные и пустые комнаты дворца, накрытая грязными тряпками немногочисленная мебель, которую не удалось продать… А окна, сделанные в стиле Великих Моголов, выходящие на север, у которых ты, мама, стояла, мечтая стать свободной как птица, сегодня остались без стекол. Через них в дом проникает зимний холод и снег, а в сезон муссонов — дожди…»
Анита никогда больше не вернулась в Капурталу. Она часто обращалась к своим воспоминаниям и жила последние годы в ожидании новостей из Индии. Партия Индийского национального конгресса приняла постановление, лишающее принцев всех их привилегий и пенсий. Аджит был прав, какой смысл возвращаться в мир, который уже не существует?
7 июля 1962 года Анита умерла в своем доме в Мадриде на руках у сына, который приехал, чтобы побыть с ней в ее последние минуты. Когда Аджит собирался похоронить ее в святилище Святого Юста, ему пришлось столкнуться с неожиданной проблемой.
Католическая церковь отказывала ему в позволении похоронить свою мать на католическом кладбище. Клир объяснил свой отказ тем, что, выйдя замуж за махараджу, Анита отступилась от католической веры. Даже после смерти эту женщину преследовали те же силы, которые поносили и делали ее изгоем при жизни. Аджиту пришлось приложить неимоверные усилия и потратить уйму времени, чтобы убедить клир в том, что его мать никогда не переставала быть католичкой. Он предъявил сертификаты и документы и обратился к слугам и друзьям Аниты, чтобы они подтвердили его правоту. Накидка для Богородицы, которую Анита пожертвовала своим землякам и которую впоследствии достали из коробки, куда ее засунул епископ, такой же скудоумный, как и клирики, преследовавшие ее, послужила доказательством того, что, даже будучи замужем за индийским принцем, она продолжала оставаться преданной Снятой Деве Победоносной. Накидка попала в соборный м; лей Малаги, и Святая Дева так никогда и не покрасовалась в ней, несмотря на пожелания Аниты.
В конце концов Аджиту удалось убедить церковное руководство, и ему дали разрешение на захоронение при условии, что в могиле не будет символов какой-либо иной религии. Соблюдя указания клира, через неделю после того, как его мать испустила последний вздох, Аджит похоронил ее. Анита Дельгадо Брионес смогла наконец упокоиться.
Что с ними стало
Парамджит, наследник, который никогда не правил, умер в 1955 году в возрасте шестидесяти трех лет в постели своего дома в Капуртале. До самого конца за ним ухаживала его любовница Стелла Мадж. Постель была в форме гондолы, в память о Венеции, городе, в котором они познакомились.
Его брат Каран умер в 1970 году в Нью-Дели от сердечной недостаточности. Мартанд и Арун, сыновья, родившиеся у него от леди Чаран, прекраснейшей супруги, которая была моделью журнала «Вог», занимаются сейчас активной политической деятельностью.
Аджит, сын Аниты, жил в свое удовольствие, как и его предки. Он полностью посвятил себя женщинам (о нем говорили «ladies man»[58]), джазу и гастрономии. — Он собрал огромную коллекцию дисков с джазом и прославился как прекрасный саксофонист. Он хотел стать актером и некоторое время жил в Голливуде, где познакомился с Джин Хэрлоу и другими звездами того времени. Вернувшись в Индию, Аджит обклеил стены своей спальни обоями с фотографиями знаменитых актрис, но сам так и не женился. Аджит не смог осуществить свою мечту — побывать на чемпионате мира по футболу в Испании в 1982 году, потому что заболел раком и 4 мая этого же года умер в клинике Нью-Дели в возрасте семидесяти четырех лет.
Биби Амрит Каур умерла на два года позже Аниты, 5 февраля 1964 года, от болезни дыхательных путей. Ей было семьдесят пять лет. Она так и не оправилась после убийства Ганди в 1948 году и говорила, что без него она чувствовала себя как «без руля». Ее кремация состоялась на берегах Джамуны, в индийской столице, где собралось огромное количество людей, часами стоявших перед ее прахом.
В 1975 году Индира Ганди одним росчерком пера отменила последние привилегии, которые махараджи сохраняли в обмен на мирное присоединение их государств к Индийскому Союзу. Освобождение от налогов, пожизненные выплаты и титулы были отменены. Бывшие принцы превратились в объект безжалостных полицейских и фискальных расследований и в результате вынуждены были отказаться от своего имущества, продав за бесценок дворцы, мебель и драгоценности. Те, кто все же устоял после удара, нанесенного Индирой Ганди, пытались приспособиться к новым временам, как могли. Некоторые, например махараджа Удайпура, перестроили свои дворцы в отели класса «люкс», другие стали коммерсантами, а прочие начали служить интересам новой Индии. Махараджа Джайпура и его жена Гаятри Деви стали послами в Испании, а махараджа Ванканера занялся защитой животных, посвятив себя охране тигров, которые, как и принцы, оказались на грани исчезновения.
