Джудит Гулд - Творящие любовь
Анна даже не шевельнулась, чтобы взять деньги, тогда он бросил ей их. Купюры осыпали ее, словно конфетти.
— Постарайся избавиться от ребенка, — сурово сказал Амедео. — И чтобы я больше об этом не слышал.
— Но… куда же мне идти?
— Откуда мне знать? Я же не женщина. Поспрашивай окружающих.
— Амедео, — прошептала она. — Я хочу нашего ребенка.
— А я не хочу, чтобы он у тебя был, — отрезал тот и начал одеваться.
— Амедео, прошу тебя, не сердись.
Он не обратил на ее слова никакого внимания.
— Почему ты мне раньше об этом не сказала? Почему ты ждала три месяца?
— Потому, — честно ответила Анна, — что я боялась, ты больше не захочешь иметь со мной дела, если я скажу тебе.
Его лицо оставалось бесстрастным, он застегивал ремень.
— Амедео… — Она попыталась схватить его за руку, но он уже шел к двери.
На пороге Амедео обернулся.
— Избавься от ребенка, — резко повторил он. — Вы все никак не научитесь. Вы все думаете, что, как только вы забеременеете, я на вас женюсь. — С этими словами Амедео вышел, хлопнув дверью с такой силой, что по комнате пролетел порыв ветра.
Анна сидела сгорбившись, на душе было тяжело, тело болело. Больше они не увидятся, она знала это. Как ни странно, Анна уже не испытывала страха. С ее плеч будто скинули тяжелую ношу.
Она посмотрела на деньги и в неожиданном приступе ярости начала сбрасывать купюры с кровати. Не нужны ей его деньги. От него ей больше ничего не нужно.
Через некоторое время Анна вытерла глаза и оделась. Посмотрев в зеркало, она с трудом узнала себя в бледном, со следами слез на лице, безутешном отражении, медленно повязала голову шарфом.
Выйдя на улицу, девушка не стала пережидать дождь и, словно во сне, побрела мимо церкви Санта-Тринита деи Монти, здания с двумя колокольнями наверху Испанской лестницы. Вокруг все опустело, дождь загнал под крышу обычные толпы туристов.
Анна погладила живот рукой, снова вытерла слезы и стала медленно спускаться по ступеням. Она пошла быстрее, ее охватило неодолимое желание оказаться как можно дальше от Амедео и от того, что произошло, причем как можно скорее. Ее слепил дождь и слезы, наворачивающиеся на глаза, она уже почти бежала вниз и вдруг почувствовала, что скользит по залитой водой поверхности.
Анна вскрикнула, тяжело упав и покатившись вниз со ступеньки на ступеньку. Камень лестницы сдирал кожу, ломал кости и царапал лицо острыми краями. Когда девушка докатилась до площадки, то осталась неподвижно лежать там. Потом острая боль пронзила низ живота, Анна со стоном скрючилась и обхватила живот руками.
В больнице врач сказал ей, что ей повезло, она осталась жива, но, к сожалению, потеряла ребенка. Кроме того, объяснил он, ей теперь опасно снова забеременеть. Матка была повреждена при падении. Следующая беременность может убить ее.
Анна закрыла глаза, прикрыла лицо руками и заплакала.
Она все отдала Амедео, предложив ему свою любовь и девственность, и теперь не нужна ему. Из-за него она не сможет иметь ребенка. Если она забеременеет, то умрет.
Анна закрыла глаза и зарыдала. Даже когда Адриана пришла успокоить ее и сказать, что нечего стыдиться происшедшего, дочь едва слушала ее. Ненависть к любовнику огнем сжигала ей сердце.
Амедео.
Как же она презирает его.
3
В утреннюю смену Мирелла Брино стояла за стойкой регистрации. Когда она увидела Анну, торопливо идущую через холодный, напоминающий пещеру мраморный вестибюль по огромному, от стены до стены, зеленовато-розовому ковру, то оставила свой пост и перехватила ее на полдороге.
— Осторожно, — прошептала Мирелла, оглядываясь по сторонам. — Корви вышел на тропу войны. Мы постарались тебя прикрыть, но… — Она выразительно пожала плечами и не закончила фразу.
Анна улыбнулась.
— Все равно спасибо, — поблагодарила она, потрепав Миреллу по плечу.
Мирелла кивнула.
— Кстати, представитель компании «Отели Хейл» уже здесь. Он будет проводить отборочное собеседование для школы менеджеров. Оно состоится наверху в апартаментах «Амальфи».
— На какое время назначено мне?
Мирелла прикусила губу.
— Ты была одной из первых, кому назначено на сегодняшнее утро. Когда Корви обнаружил, что ты опаздываешь, он переделал расписание так, чтобы ты уж точно не успела вовремя. Ублюдок.
Сердце у Анны упало.
— Ну, что ж, я все-таки пойду наверх и посмотрю, что еще можно сделать. Может быть, мне удастся пройти собеседование позже.
— Может быть.
Что-то в голосе Миреллы заставило Анну насторожиться.
— Почему «может быть»?
Мирелла сокрушенно покачала головой:
— И отчего это мне все время приходится сообщать тебе такое?
— Мирелла, в чем дело?
— Корви воспользовался обстоятельствами и вместо тебя послал своего брата.
— Маурицио? — удивилась Анна. — Да ты шутишь!
— Хотелось бы мне пошутить.
— Ладно, все равно стоит попробовать. — Анна распрямила плечи.
— Кстати, догадайся, кого прислали проводить собеседование! — В глазах Миреллы светилось удовольствие.
— Кого?
— Генри Хейла. Второго в руководстве компании, представляешь? — На лице девушки появилось мечтательное выражение. — Он такой красивый. И такой молодой! Говорят, он гениален. — Она вздохнула. — Мне кажется, это мой тип. И он не носит обручального кольца. Я проверила.
Против своей воли Анна рассмеялась.
— Мирелла, ты неисправима! Любой мужчина в твоем вкусе, не замечала?
— Когда тебе исполнится тридцать, а ты все еще не выйдешь замуж, сама увидишь, — хмуро отозвалась Мирелла. — В любом случае, остерегайся его. Он холоден, словно рыба. Когда я встретила синьора Хейла, я улыбнулась, опустила ресницы, постаралась его очаровать. И все впустую. — Она снова вздохнула. — Явно он сделан из камня. Или, может быть, я ошибаюсь.
Анна сочувственно погладила подругу по руке.
— Не беспокойся, Мирелла. Очень скоро какой-нибудь мужчина откроет для себя твое очарование, и ты положишь его на лопатки. Если не внешностью, то своими кулинарными способностями.
— Это точно, — ответила Мирелла со слабой улыбкой.
Анна глубоко вздохнула. Она оглянулась на двери лифтов, сверкающие зеркалами и латунью.
— Что ж, я потеряла достаточно времени. Пойду-ка я лучше наверх. Пожелай мне удачи.
Мирелла подняла руки и скрестила пальцы. Анна ответила таким же жестом. Обычно это вселяло в нее уверенность, но сегодня она боялась, что удача отвернулась от нее.
— Маурицио! — выругалась она сквозь зубы. — Если о его пошлют в Нью-Йорк, я ему прежде ноги переломаю. Я заслужила эту поездку, как никто другой. Но маленький братец Ромео Корви — пустое место. Он и делать-то ничего не умеет, но, кажется, это никого не волнует.
С этими горькими мыслями она быстро вошла в распахнувшиеся двери лифта и нажала кнопку с надписью «10».
На десятом этаже Генри Хейл старался сконцентрировать внимание на деле, но мысли разбегались. Несмотря на всю роскошь апартаментов «Амальфи», они едва могли сравниться размерами с его нью-йоркским офисом. Хотя Генри был чисто выбрит, лицо выглядело одутловатым и усталым. И все-таки ему удавалось подбадривающе улыбаться в течение шести собеседований для отбора в школу менеджеров. Потом он попросил Ромео Корви сделать перерыв на пятнадцать минут.
Оставшись наконец в одиночестве, Генри встал с вышитой золотом кушетки и налил себе столь желанные полстакана виски «Джонни Уокер». Он вынес хрустальный стакан на террасу и разглядывал терракотовые черепичные крыши Вечного города.
Крепко сжав стакан, Генри застонал от отчаяния. Он чувствовал себя одновременно изношенным и скучающим. Хейл давно уже привык к физическому напряжению сверхперегруженного расписания и изнуряющим перелетам по всему земному шару. Но не это вызвало кипевший в нем гнев. Будучи Хейлом, он знал, чего именно от него ждут. С грустью Генри подумал о своих родителях, погибших в автокатастрофе два года назад. Ему все еще их не хватало. Его воспитывала любящая мать, но, как бы он ни любил Дженет Хейл, он всегда смотрел на своего отца и свою бабушку как на пример для подражания.
Генри не часто виделся с отцом. Пока мальчик рос, Заккес Хейл-младший казался загадочной фигурой, постоянно поглощенной работой. Это было большим достижением, учитывая то, что он инвалид. Его отец душой и сердцем принадлежал своей короткой, но блестящей карьере. Возможно, так он пытался компенсировать физическое увечье. Может быть, Заккес знал, что безногие долго не живут. Но меньше всего он ожидал внезапной смерти, которая подстерегала его.
