Мор Йокаи - Золотой человек
Но корабль, несмотря ни на что, должен идти вперед. Он должен плыть, чтобы ночь не застала его в Оршове.
Вокруг - тьма непроглядная, увидеть что-либо можно лишь при вспышке молнии; подавать сигналы с помощь рожка - нельзя, его звуки слышны не только на румынском берегу. Однако, если у человека голова на плечах, он и в таком положении не растеряется.
Комиссар встает на носу корабля и, вынув кресало и огниво, высекает огонь.
С этим огнем ливню не совладать; он виден погонщикам на берегу даже сквозь густую завесу дождя - знай себе вспышки считай, а по числу их сообразишь, что тебе делать велят. Такими же вспышками и с берега подают ответ, - этой тайной телеграфической связью пользуются корабельщики и контрабандисты Железных Ворот. Отрезанные друг от друга обитатели двух берегов достигли невероятного совершенства в этом немом языке.
Тимее зрелище бури доставило удовольствие.
Натянув на голову капюшон своего турецкого одеяния, она выглянула из окна каюты и обратилась к судовому комиссару.
- О, да никак мы в склепе?
- Нет, - ответил Тимар, - но в преддверии его. Видите вон ту высокую скалу, что при каждой вспышке молнии сияет, как огненная? Это могила святого Петра, Grop lui Petro. А два каменных идола подле него - две старухи.
- Какие такие старухи?
- Народная молва гласит, что некогда две женщины - мадьярка и румынка - затеяли свару: каждая из них пыталась доказать, будто бы могила святого Петра находится на ее исконной земле. Своими криками они потревожили вечный сон апостола, и тот во гневе обратил спорщиц в камни.
Тимею не рассмешила эта забавная деталь народного мифа. Ведь она даже понять не могла, в чем тут шутка.
-А откуда известно, что это могила апостола? - спросила девушка.
- На этом месте растет множество лекарственных трав, врачующих самые различные болезни. Травы эти собирают и развозят по дальним странам.
- Значит, апостолом называют того, кто даже за гробом творит добро людям? Допытывалась девушка.
- Тимея! - послушался из каюты повелительный окрик Евтима.
Девушка втянула голову в окошко и опустила жалюзи. Тимар, обернувшись, увидел лишь святой образ.
Судно наперекор грозе плыло вперед.
И вдруг выбралось из мрачного каменного склепа.
А как только скалистые стены раздвинулись, мрачный свод в вышине тоже очистился. С той же быстротой, с какою бора принесла непогоду, она погнала вихрь и громы прочь, и взору путешественников предстала вдруг во всей своей красе долина Черна. Склоны обоих берегов покрыты виноградником и фруктовыми садами? Освещенные лучами заката, в зеленой дали виднелись белые домики, стройные башни с красными крышами, а сквозь прозрачно-хрустальные капли дождя сияла радуга.
Дунай утратил свой устрашающий вид; вырвавшись на широкий простор, он вновь обрел приличествующее ему русло, и средь простирающейся к западу сапфирово-синей водной глади показалась перед путешественниками выстроенная на острове Оршова.
Четвертая и самая страшная опасность для корабля!..
Солнце опустилось за горизонт, когда "Святая Варвара" подошла к Оршове.
- Назавтра жди ветра покрепче! - пробурчал рулевой, глядя на багровое небо.
По закатному небосводу словно разлились потоки раскаленной лавы, захлестывая друг друга и отливая всеми оттенками пламени и крови, а когда пылающая облачная завеса в одном месте вдруг прорвалась, проглянувший сквозь отверстие клочок неба казался не синим, а изумрудно-зеленым. Горы, долина, лес, селение - все было озарено огненным светом небосвода, мучительным сиянием, не отбрасывающим тени, в центре - Дунай, подобный огненному Флегетону, а посреди него остров в колокольнями и массивными домами, и все эти строения раскалены, словно составляют собою огромную плавильную печь, через которую, как через чистилище, надлежит пройти каждому человеческому созданию, намеревающемуся преступить границу меж зачумленным востоком и чистыми от скверны западными землями.
Однако в этом зловещем огненном зареве тягостнее всего действовала на нервы небольшая, выкрашенная в желто-черные полосы лодка, приближавшаяся к судну со стороны Скелы.
Скела - это двойная решетка, через которую дозволено переговариваться, торговаться, заключать друг с другом сделки жителям соседних стран с обоих берегов Дуная.
"Святая Варвара"стала у острова на якорь, поджидая приближающуюся лодку. В лодке сидело трое вооруженных людей, причем двое из них - при ружьях со штыками, а кроме того, двое гребцов и рулевой.
Евтим беспокойно расхаживал взад-вперед по маленькой площадке перед каютой. Тимар, подойдя к нему, негромко доложил:
- Таможенный наряд едет.
Евтим вытащил из-за кожаного кушака шелковый кошелек, достал оттуда два свертка трубочкой и вручил их Тимару.
В каждой трубочке было по сто золотых.
Лодка вскорости причалила к судну, и трое вооруженных мужчин взошли на борт.
Один из них - таможенный досмотрщик, инспектор, в задачи коего входит проверка судового груза: нет ли там контрабандного товара или запрещенного к перевозке оружия. Два других доблестных мужа - финансовые инспекторы, отряженные в качестве вооруженной подмоги, а равно и для контроля над самим досмотрщиком, что досмотр произведен им со всем тщанием. "Блюститель" же выступает в роли полуофициального соглядатая, присматривая за обоими инспекторами, чтобы те как следует проверяли досмотрщика. Ну, а вся вооруженная троица вместе взятая составляет официальный трибунал, коему вменено в обязанности подвергать допросу "блюстителя", не замечено ли за путешественниками чего подозрительного, не пристала ли к ним моровая язва.
Ну, чем не совершенная система? Один чиновник проверяет другого, и таким образом все должностные лица оказываются друг у друга под надзором.
За эту официальную процедуру положено вознаграждение? Сто крейцеров таможенному инспектору, финансовым инспекторам по двадцать пять на брата, и полсотни "блюстителю". Цены - согласитесь - божеские!
Досмотрщик ступает на борт, "блюститель" идет ему навстречу. Таможенник чешет ухо, "блюститель" почесывает нос. Более они между собой и не общаются.
Тогда досмотрщик поворачивается к судовому комиссару, а финансовые инспекторы примыкают к ружьям штыки. Но по-прежнему держатся на расстоянии: как знать, не подцепишь ли от комиссара заразу?
Начинается допрос.
- Откуда? - Из Галаца. - Владелец судна? - Атанас Бразович. - Владелец груза? - Евтим Трикалис. - Подтверждающие документы?
Вручение бумаг производится с должной предосторожностью.
На мостике устанавливается жаровня с древесным углем, куда насыпают сосновые семена и полынь; каждую бумагу, подлежащую проверке, сперва окуривают со всех сторон, затем таможенный инспектор ухватывает ее металлическими щипчиками, прочитывает, держа на изрядном расстоянии, после чего возвращает.
К судовым документам пока что придирок нет.
Жаровню уносят, а на ее место ставят кринку с водой.
Собственно говоря, это и не кринка, а большущий глиняный кувшин, с таким широким горлом, что туда любой кулак пролезет. А как же иначе, если на этом основан способ передачи законного вознаграждения!
Как известно, распространенная на Востоке моровая язва легче всего передается именно через монеты. А посему прибывающий с Востока корабельщик первым делом должен погрузить мзду в кувшин с водой, откуда хранитель западной чистоты достает из уже очищенными. Таково общее правило: у Скелы все переходящие из рук в руки деньги надлежит вылавливать из сосуда с водой.
Тимар погружает в кувшин стиснутый кулак. А вынимает руку, разжав пальцы.
Затем туда же запускает пятерню досмотрщик: вытаскивает сжатый кулак и засовывает его в карман.
Опытному инспектору нет надобности разглядывать при огненном зареве неба, что за монеты достались ему на сей раз: он чувствует на ощупь, ощущает по весу, - золото может отличить даже слепой. Однако он не выдает себя ни единой черточкой лица.
Настает черед финансовых инспекторов. Те также с подобающей должностным лицам серьезностью вылавливают со дна кувшина предназначенную им мзду.
Затем вперед протискивается "блюститель чистоты". Выражение лица у него суровое, даже грозное. Ведь достаточно одного его слова, и судно вкупе со всеми путниками на десять, а то двадцать дней застрянет в карантине. Однако и у этого стража законности, когда он запускает руку в кувшин и вытаскивает ее обратно, лицо не меняет выражения.
Оно и немудрено: все они - люди хладнокровные, помышляющие сугубо о выполнении служебного долга.
Досмотрщик строжайшим тоном требует открыть доступ в трюм. Требование его удовлетворяется, и трое заходят внутрь корабля; из корабельной команды присутствовать при досмотре никому не положено. Оставшись с глазу на глаз, все трое сбрасывают напускную суровость и ухмыляются друг дружке; "блюститель" пребывает на мостике в одиночестве и улыбается самому себе, пряча улыбку под башлыком.
