Хавьер Моро - Индийская страсть
Внезапно послышался шум; сначала она подумала, что это ее муж, однако ей показалось странным, что он вернулся так рано. Потом, услышав шаги, она испугалась и резко приподнялась, по спине пополз холодок, а глаза забегали от беспокойства. В темноте салона вырисовывался силуэт Карана, освещенный отблесками пламени и бледным сиянием луны, проникавшим через окна.
— Я решил вернуться на день раньше… Какая скверная погода!
— Я уже засыпала.
— Прости, если я тебя испугал.
Больше слов не последовало. Когда Анита проходила мимо Карана, чтобы отправиться к себе в комнату, он нежно, но уверенно взял ее за руку. Она слегка потянула ее, чтобы высвободиться. Оба смотрели друг на друга, словно были незнакомы; на их лицах появилась вынужденная, несколько стыдливая улыбка. Тогда Каран крепко взял ее за талию и обнял. Анита сделала вид, что сопротивляется, но уже в следующее мгновение замерла и сдалась.
— Оставь меня… — прошептала она.
Это были единственные слова, которые слетели с ее губ. В полной тишине особняка она почувствовала, как дрожит пол, оттого что рядом, по проспекту Фоша, проезжал омнибус, ходивший на лошадиной тяге. Когда губы Аниты сомкнулись с губами Карана, у нее в голове мелькнуло, что это поцелуй единственной в ее жизни любви.
Когда они слегка отстранились друг от друга, между ними воцарилось молчание, наполненное общей тревогой. Казалось, они пытались оценить величину той нелепости, которую только что совершили.
— То, что мы делаем, бесчестье… — почти неслышно произнесла Анита, тяжело дыша. Ее лицо как будто постарело.
— Рано или поздно это должно было случиться, — ответил ей Каран.
Оказалось, что он тоже пережил свои первые любовные страдания. Анита узнала, что Каран, как и она, боролся со своим фатальным влечением, чтобы потом, все время немного отступая, позволить себе снова быть объятым этой страстью… Он тоже находился внутри вулкана, в конце концов поглотившего его! Любовь, возникшая между ними, была подобна яду, который быстро и неизбежно распространялся. Начиная с этого вечера Анита знала, что у нее нет возврата к прошлому и что судьба, сурово преследовавшая ее, будет и дальше толкать ее по тропе, с которой ока никогда больше не сойдет. Разве она не этого искала? Разве она не об этом мечтала больше всего на свете? Теперь шаг был сделан и обратной дороги нет. Любовь торжествует на издержках человеческой слабости. Анита предчувствовала, что момент, когда все взорвется, как гигантский фейерверк или… как бомба, был всего лишь вопросом времени.
43
Когда они вернулись в Индию, Каран продолжал жить во дворце Капурталы только ради того, чтобы находиться рядом с Анитой. Если бы не это, он бы уехал далеко, очень далеко. Он по-прежнему сохранял твердость в отношении планов отца женить его и отказывался вступить в брак с девушкой, которую выбрал махараджа, что в индийской семье считалось неслыханным оскорблением со стороны сына. «Вы не должны давать нам образование, какое получают люди, живущие на Западе, а потом пытаться подчинить нас устаревшим обычаям нашего народа», — выпалил Каран во время одного из споров с отцом. Для махараджи сила традиции весила больше, чем аргументы в защиту западного образа мышления. Возможно, это объяснялось его возрастом, но было очевидно: Джагатджит Сингх все больше уходил в свою культуру, обращаясь к обычаям сикхов. Каждый день он читал со своими чиновниками и министрами «Грант Сахиб», а недавно публично заявил о своем раскаянии по поводу бритья бороды, которое он стал делать несколько лет тому назад. Возможно, эти перемены в махарадже произошли в связи с неопределенностью будущего и усиливающейся деятельностью Ганди и его партии Индийского национального конгресса. Махатма Ганди неустанно говорил о бедности народа и выдвинул лозунг, который прекрасно мог бы подвести черту завершающейся эпохи Британского Раджа: «Несотрудкичество!» Его призывы бойкотировать все британское — колледжи, суды, почести — находили все больше откликов у населения.
Опасность состояла в том, что Ганди предлагал покончить с порядком, установленным англичанами, включая и махараджей.
Однако причиной озабоченности Джагатджита были не только подъем националистического движения в Индии и женитьба Карана. Будучи зрелым человеком, махараджа знал, что время влияет на самые мятежные умы и что сын в конце концов перестанет перечить ему. Больше всего махараджу беспокоило отсутствие наследника у династии Капурталы. В Индии женщины не наследовали трон, за исключением мусульманского султаната Бхопала. Махараджа с нетерпением ожидал, что на этот раз Брин да подарит ему внука, но снова родилась девочка, теперь уже третья. Об этом со слезами на глазах сообщила ему новый врач-гинеколог из Гоа, мисс Перейра. То, что должно было стать счастливым событием, превратилось в кошмар. Даже сама Бринда, увидев акушерку, принесшую ей новорожденную, крикнула: «Унесите ее от меня подальше!» А потом, не в силах взять себя в руки, Бринда провела весь день в слезах. Для нее рождение дочери завершилось настоящей драмой, потому что мисс Перейра сообщила женщине, что из-за последствий, вызванных трудными родами, она больше не сможет иметь детей. Парамджит, всегда меланхоличный и безвольный, погрузился в еще большую депрессию.
Когда махараджа узнал, что государственный астролог прикарманил большие суммы, которые давались на молебны о рождении наследника мужского пола, он приказал отправить его в тюрьму без предварительного суда с минимальным сроком в три года.
— Бринда, — сказал махараджа, однажды позвав ее к себе в кабинет вместе с мужем, — разумеется, ты отдаешь себе отчет в том, какое разочарование ты вызвала у меня и моего сына, не сумев родить нам наследника.
Бринда кивнула, но не ответила. Безутешному махарадже было непросто скрывать презрение, которое он испытывал по отношению к своей невестке.
— Необходимо, чтобы у тебя был сын.
— Я тоже об этом мечтаю, но, похоже, ничего не получится.
Махараджа откашлялся, приготовившись произнести следующую фразу. В его великолепной памяти был еще свеж поступок невестки, которая не захотела откликнуться на его просьбу о помощи. Он не забыл, как Бринда хлопнула перед ним дверью, вместо того чтобы помочь Аните войти в королевскую семью, и не собирался церемониться с ней. К тому же сложившаяся ситуация не допускала ни промедления, ни каких-либо уловок. Что могло быть более серьезным и важным, чем продолжение рода семьи Капурталы?
— Я должен тебе кое-что сказать, Бринда. Если в течение приемлемого срока ты не сможешь подарить нам наследника, Парамджиту придется жениться на другой женщине.
Бринда остолбенела. От волнения она на мгновение зажмурилась. «Какой может унижать меня таким образом?» — мелькнуло у нее в голове.
— Я никогда не соглашусь на это, — после паузы заявила она.
— У тебя нет выбора, — ледяным тоном произнес махараджа. — Ты индийская женщина и знаешь, что здесь совершенно нормально, если у моего сына, пожелай он этого, будет другая жена.
— Он не поступит так со мной, — ответила Бринда со слезами на глазах.
Но по тому, как ее муж отвел взгляд, она поняла, что Парамджит сделает все, о чем его попросит отец. «В этот момент я потеряла всякое уважение, которое у меня было к мужу. Я испытала разочарование из-за его слабости и отсутствия смелости». Выйдя из кабинета махараджи, она крепко схватилась за перила лестницы, потому что все вокруг нее поплыло.
Однако Бринде не оставалось ничего другого, как снести удар. «Эти индийские монархи, привыкшие навязывать свою волю в течение тысячелетий, особенно женщинам, продолжают оставаться средневековыми деспотами. От европейцев у них всего лишь легкий налет», — думала она. Теперь она поняла, какую ошибку совершила, когда выступила против своего свекра. Джагатджит Сингх был слишком могущественным и мстительным, чтобы враждовать с ним.
Когда по истечении нескольких дней Бринде удалось успокоиться и привести в порядок мысли, она решила, что у нее остался единственный выход из создавшейся ситуации. Чтобы спасти свой брак, семью и положение, несчастная женщина хотела отправиться во Францию и сделать там несколько операций, которые обеспечили бы возможность нового зачатия. Конечно, столь сложное лечение не исключало риска для жизни, но для нее это было слабым лучом надежды, забрезжившим на горизонте. Тем не менее Брин-да была в отчаянии, потому в глубине души она чувствовала, что удар, нанесенный свекром, повлек за собой разрушение их с Парамджитом семьи.
Анита тоже заметила, что ее брак с Джагатджитом агонизирует, но по другим причинам. Уже давно махараджа не пользовался своими супружескими правами. Его отдаление было довольно ощутимым еще до того, как Каран завладел сердцем испанки. Анита жила в своих комнатах, отделенных от покоев мужа несколькими салонами. Она никогда не являлась к нему, не предупредив о своем приходе. Во-первых, она делала это из уважения к нему, а во-вторых, из-за боязни застать его там с другой женщиной. Джагатджит тоже не приходил к ней без предупреждения, как это было в первые годы, когда он, в качестве прелюдии к бурной ночи любви, появлялся в дверном проеме ее комнаты до того, как она засыпала.
