Элизабет Питерс - Обнаженная дважды
Пол поднялся на ноги.
— Он в гостинице?
— Да.
— Тогда он будет здесь примерно через девяносто секунд. — Пол бросил почти небрежный взгляд на свои часы. — Это дает мне тридцать секунд для завершения разговора. Скажи Биллу, что я был здесь. Скажи ему и представителям прессы, что я знаю, кто убил Катлин, и поэтому я пошел за ним.
— Но это неправда.
— Часть из этого правда. Я хочу убить этого сукиного сына. Я не знаю, кто он такой… пока. Но если он остановит свое внимание на мне, он не будет мешать тебе. — Пол обнажил зубы в волчьем оскале. — Я говорил тебе, миссис Кирби, что знаю довольно много о твоей персоне. Ты задавала массу вопросов, не имевших никакого отношения к написанию книги. Продолжай. Я помогу чем смогу. Если когда…
Зазвонил телефон, в дверь застучали, Жаклин потеряла свое хладнокровие.
— Ради Бога! — вскрикнула она. — Ты не понимаешь. Это не тот способ…
— Лучше открой дверь, — сказал Пол, отходя шаг за шагом в темную кухню.
Жаклин преследовала его.
— Подожди, — умоляла она. — Я почти все выяснила. К завтрашнему дню у меня будут доказательства, которые мне необходимы. Только дай мне…
— Ш-ш-ш… — Пол уставился в кухонное окно. — Я хочу знать, достаточно ли у Билла людей, чтобы окружить дом. Может быть, нет. Я передумал, Жаклин, не подходи к двери. Он обойдет затем дом, чтобы подойти к задней двери. Дверь заперта? Да, заперта. Хорошо.
Рука Пола сомкнулась вокруг запястья с достаточной силой, чтобы выдавить из Жаклин вскрик.
— Иди вперед и ори как можно громче, — приказал он. Она не могла видеть в темноте черты его лица, но по его голосу знала, что он улыбается. — Если бы у меня было время, я бы заключил тебя в страстном объятии и оставил бы с воспоминаниями о сладкой боли. Однако… А, вот и он идет.
Жаклин оказалась в невыгодном положении благодаря своей собственной склонности к мелодраме. Она ожидала, что Пол мягко ударит ее в челюсть или нежно удавит. Вместо этого он подкосил ее ноги и позволил ей тяжело упасть на задние части тела. Боль прострелила ее тело от копчика до макушки. Прошло некоторое время, прежде чем способность мыслить вернулась к ней и она подползла к задней двери, в которую яростно колотил Билл. К тому времени, когда она отперла дверь, Пол исчез.
— Как он вошел? — спросил Билл. — Нет следов взлома.
— Не я впустила его, если это то, что ты предполагаешь. — Жаклин в высшей степени осторожно опустилась в самое мягкое кресло в комнате.
— Я не предполагаю ничего. Я собираюсь спросить. Уверена ли ты, что запирала дверь?
— Уверена. Я была бы виновна в уголовном преступлении, если бы я этого не сделала после всего, что произошло. Но дело не в этом, — добавила Жаклин с позволительной резкостью. — Кажется, запертые двери ни на секунду не задерживают моих посетителей.
— Полагаю, он мог подобрать ключ, — размышлял Билл. — Хотя это не так легко, как думают люди. Кажется более вероятным, что ключ у него был.
— Это вовсе не кажется вероятным. — Жаклин, вздрогнув, переменила позу. — Где бы он его взял?
— И я хочу знать. — Билл сделал джентльменский глоточек бурбона, которым снабдила его Жаклин. — Я хочу знать, может ли один и тот же ключ открывать двери во всех старых домах.
— Конечно нет. Это поставило бы безопасность их владельцев под угрозу.
— Мы, жители таких маленьких городков, даже сейчас не озабочены вопросом безопасности. Около десяти лет назад никто не запирал двери. Некоторые из старожилов до сих пор этого не делают. У Пола был ключ от книжного магазина.
— Нет, Билл, у него не было. Он искал ключ снаружи, там, где она его оставляла.
— Так он заявлял. Но он был ее лучшим другом, он был единственным, кого она звала, когда нуждалась в помощи. Черт возьми, моя жена дала ключи от дома дюжине своих подруг; я не знаю, почему женщины это делают, они утверждают, что это на случай, если они потеряют ключи, но… — Он опустил свой пустой стакан и уставился на Жаклин. — Что с тобой? Запоздалый шок?
Жаклин знала, что должна наверняка выглядеть как полубезумная. Ее челюсть отвисла, а глаза выпучились.
— Ключ, — пробубнила она. — Ухо.
Билл взял ее за подбородок и пристально посмотрел ей в глаза.
— Может быть, сотрясение? Зрачки не расширены…
— Если бы я была лошадью… — закричала Жаклин. — Нет. Нет, это слишком несуразно. Я не верю!
— Я тоже не могу поверить, — согласился Билл. — Вот. Что тебе надо, так это выпить.
— Может быть, я выпью его. — Жаклин взяла предложенный им стакан и сделала глоток. — Ух ты. Ты попал в точку. Прости, что встревожила тебя, Билл, но я только что вспомнила кое-что… что-то, что я забыла.
— Ты уверена, что с тобой все в порядке?
— Пока мои мозги в моем чере… Да, я уверена. Разве тебе не лучше присоединиться к погоне?
Билл поднялся на ноги.
— Нет никакого толка от меня, бродящего в темноте. Пол знает лес лучше, чем кто-либо в городе. Сомневаюсь, что мы найдем его этой ночью. Но я могу прибегнуть к уловке.
— Не хочу быть грубой, Билл. Я ужасно устала. — Жаклин проводила его к двери.
— Ты пришла к какому-то заключению, — сказал Билл. — Я бы попытался выяснить к какому, но нет смысла спорить с женщиной, закусившей удила.
— В особенности подходящая метафора, — признала Жаклин. — Приходи ко мне завтра, Билл. В пять часов вечера. Мы дружески выпьем и дружески поболтаем.
— О чем-то особенном?
— Да.
— Хорошо, — с тяжелым вздохом сказал Билл. — Дата определена. Я только надеюсь, что ты знаешь, что делаешь. У меня нет причин запирать тебя, таким образом, нет способа, которым я могу остановить тебя.
По тому, как он держался, уходя от коттеджа, Жаклин поняла, что он не испытывает доброжелательности по отношению к ней. Рано или поздно каждый полицейский, с которым она встречалась, выражал желание запереть ее. Несмотря на все их очарование, они были мужчинами с ограниченным кругозором, бедняжки.
Жаклин закрыла и заперла за ним дверь и в течение нескольких секунд стояла абсолютно неподвижно, стараясь подавить неуместное желание широко улыбнуться и рассмеяться. Ее последний прилив вдохновения превзошел все остальные по блеску его невероятности. Если это было правдой, то тогда объяснило бы некоторые слабые пункты ее теории, раздражавшие Жаклин.
Ее сумка лежала на полу, где она упала, когда Пол сгреб ее. Жаклин села на пол рядом с ней, подняла и перевернула ее. Громкий шум падающих предметов заставил Люцифера подскочить. Кот ударил лапой по губной помаде и погнал ее через всю комнату.
Жаклин рыскала в вываленном на полу беспорядке. Запечатанному пакету лучше вернуться обратно в сумочку. Было бы безопаснее держать его там, чем прятать в доме, влезть в который мог любой взломщик. За ним она поместила в сумку свои личные принадлежности, оставив сбоку место для бумаг, переданных ей Сен-Джоном и Крэйгом, и книг, которые она отобрала из библиотеки Катлин.
Потеряв помаду из виду под креслом, Люцифер вернулся в поисках другой игрушки. По причинам, известным только ему, он выбрал ключи от машины Жаклин, которые унес в зубах. Жаклин наблюдала за ним с отсутствующим видом. Снова ключи. Произошло два инцидента, в которых вопрос о ключе был наиболее заметным. В обоих случаях… да, это было возможно.
Она положила папки и книги на стол и рассортировала оставшиеся необходимые ей вещи. Сначала письма. Различив их, Жаклин глубокомысленно изучила отдельные стопки.
Сен-Джон, Крэйг и — по ее собственному допущению — Пол получали письма, претендующие на то, что их послала Катлин. Хотя Пол не разрешил ей взглянуть на его письмо, он признал, что оно включало в себя обвинения в предательстве и обмане. «Теперь они пытаются украсть мою книгу…» Что-то вроде такой фразы. Письма к Крэйгу и Сен-Джону повторяли обвинение. Оба были посланы из Нью-Йорка, и оба были написаны после того, как было объявлено о выборе Жаклин как будущего автора для продолжения.
Письмо, которое Сара нашла в почте Стокса, несло на себе ту же самую подпись. Было бы странным, если Стокс не получил его; если автор письма подозревал заговор, то агент Катлин должен был быть в него вовлечен.
Жаклин не получала писем от «Катлин». Вместо этого она — и насколько хорошо Жаклин знала, она единственная — получила два письма от «друга правосудия».
Слегка нахмурившись, Жаклин собрала все письма вместе и отложила их в сторону. Ничто не вступало в конфликт с придуманной ею теорией, но существовало много пробелов, которые строились на чистых догадках.
Теперь, что она сделала с другими книгами? На удивление, они были там, где, как она помнила, оставила их, на столе рядом с пишущей машинкой. Плотно насадив очки на переносицу, Жаклин уселась за стол и начала читать.
Шел уже второй час ночи, когда она закончила чтение, но это было превосходное времяпровождение. Доказательство было здесь, ясное, как отпечаток — если выразиться буквально — в самом печатном тексте. Оставалось только несколько несвязанных концов. Жаклин так жадно взглянула на телефон, как диетик, страстно желающий плитку шоколада. Люди бывали так недовольны, когда их будили посреди ночи. Было бы более тактично, предположила она, подождать до утра, но состояние неизвестности изматывало ее. Что, черт возьми, случилось с Брюнгильдой?
